Вопрос пришлось проглотить вслух в бургерной «Сыр & Бекон», когда Антон из отдела продаж тыкнул мне острый конец кавычек:
— Даш, да ты чё совсем обленилась? После закрытия кредита могла бы горы свернуть, а ты — «в отпуск, в отпуск»…
Да, Антон, именно так: отпуск, диван, абсолютная статичность.
Потому что четырнадцать лет я пахала, как комбайн, лошадь, шестерёнка — выбирайте метафору на вкус. А теперь жму паузу и превращаюсь в тыкву на пледе.
До/после перелома
2006-й. Мне двадцать. У университетской доски объявлений вакансия «менеджер по всему» — зарплата «сколько унесёшь». Я хватаю. Ношу документы, подметаю презентации, подстраиваюсь под настроение шефа. Двадцать четыре дня отпуска? Не, не слышала. График: 10:00—22:00, субботы «по важности», воскресенья «по вдохновению».
2009-й. Параллельно вечерка на экономфаке. Сплю по четыре часа, остальное время — как белка в миксере. К двадцати шести — первая премия с четырьмя ноликами. Покупаю маме холодильник, себе — подержанную «Киа». Потом ипотека. Тринадцать тысяч в месяц, но желудку объяснила — ноль ресторанов.
2016-й. Январь. Лёд у подъезда, пакет с ноутом, каблуки — тр-рах! Перелом лучевой. Гипс, больничный, вдруг пауза. Сижу дома, руку держу, а мозгу — некуда бежать. Вдруг открываю, что существует утро без почты, кашица из хлопьев и солнце, льющееся на батарею. Две недели глотала антиболь — и вкус свободы. Потом сняли гипс.
Вернулась в строй, потому что ипотека. Училась печатать одной рукой. Вековой баланс: здоровье в минус, счёт в плюс. Через год заголовок моей жизни: «Оптимальный исполнитель». Через ещё два — рефинансирование, крошечная передышка. В «Трелло» завела карточку «Финиш»: дата — 3 марта 2023-го. И вот он настал.
Долги закрыты — что дальше?
На следующее утро после последнего платежа я проснулась без тревоги. Сердце просило доказательств: «Ничего не забыла?» Проверила личный кабинет — ноль. Банк прислал открытку «Поздравляем с закрытием». Я лежала и слушала, как кот топчется по ковру, и думала: теперь я свободна, значит, нужно… И не нашла продолжения.
Пошла на работу, открыла «Асану»: проектов семь, три срочных, два «горят». Посмотрела и впервые почувствовала: не хочу. Не то что «ой, тяжело», а тихое, ясное не надо. Написала шефу: «Ухожу в отпуск за свой счёт на месяц». Он поставил реакцию «wow», потом вызвал:
— Дарья, вакуумы не любят пустоты, ты же ключевой винтик.
— Я больше не винтик, — ответила. — Завод закрывается на профилакторий.
Он что-то говорил про карьерный «наклон». Я слушала, как в метро объявляют следующую станцию. В итоге подписал: «Отгуляй. Но мы ждём».
Овощная декларация
Первая неделя отпуска. Будильника нет. Просыпаюсь в девять, коту корм, себе чай. Включаю сериал, засыпаю в середине первого эпизода, просыпаюсь — снова нажимаю play. Ем макароны с кетчупом. Выношу мусор ближе к полуночи. Почтовый ящик забивается рекламой фитнеса: «Успей в форму». Я бы рассмеялась, если бы не была так расслаблена.
Вторая неделя. Знакомые шлют ссылки «10 способов инвестировать», «Куда поедешь?» Отвечаю смайлом. Никуда. Мой отпуск — это радиус две комнаты и балкон. Книги? Полка пылится, но буквы плывут, не хочу. Немецкие карточки «Guten Morgen» лежат под подушкой, не открываю, зато с удовольствием раскрашиваю котиков в странных приложениях.
Третья неделя. Приходит мама:
— Дашка, ты что вся день валяешься?
— Да.
— Может, клуб?
— Нет. Сериал.
— А спорт?
— Чипсы тяжёлые, поднимаю – качаю руки.
Она ворчит: «Выгорела». Я улыбаюсь: «Я сгорела, мама, от пепла не требуют танцев».
Претензии общества
Антон из бургерной — только вершина айсберга. Коллега Лена пишет:
Л: Поможешь презентацию допилить?
Я: Я в отпуске.
Л: Ну ты же всё равно дома.
Соседка снизу берёт мой номер, шлёт: «Сделай рассадник, у тебя время есть». Я блокирую.
Двоюродная сестра звонит: «Раз нет кредитов, давай рожай». Я смешно хрюкаю: «Я теперь овощ, в теплице не размножаюсь».
Людям неизвестна концепция пассивности. Если нет внешней нужды, надо искать новую. Работать = цениться. Раньше я тоже так думала.
Перелом сознания
Четвёртая неделя: захожу в «Асану», смотрю на задачи, чувствую почти благодарность: они без меня живут. Коллеги освоились, шеф не умер. Мир не рухнул.
Я иду на кухню, достаю пакет карамели, хрумкаю крупинки сахара. В голове фраза: «Я больше ничего не должна». Ни банку, ни конторе, ни соцсетям, ни ожиданиям.
Сажусь, открываю новый документ. Пишу:
Моя овощная конституция
Имею право лежать, если тело просит.
Не обязана отвечать «да» чужим просьбам.
Любое «хочу» важнее чужого «надо».
Героизм доступен только по спецзапросу самой себя.
Сохраняю. Даю файл имя «тыква_на_пледе».
Финальная сцена
Через два дня шеф звонит:
— Ну что, отдышалась? Мы ждём.
Я держу трубку, смотрю на окно. За окном майские почки — светлая зелень. Говорю спокойно:
— Я увольняюсь.
На том конце шуршание:
— Как так?
— Я перестала быть вашей батарейкой.
Ещё пытается уговаривать. Я отвечаю: «Просто устала».
Он вздыхает. Всё.
Я распечатываю заявление, подписываю. Ставлю чайник. Кот ложится на колени. Телефон молчит. Мама скидывает рецепт запеканки. Коллеги удивляются и завидуют. Антон пишет: «Соскочила с хомячьего колеса?». Я отвечаю смайлом.
Собираюсь в магазин: покупаю четырнадцать пакетов чипсов разных. В тележке шоколад с карамелью, фисташковое мороженое. Кассир спрашивает:
— Вечеринка?
— Внутренняя, — отвечаю.
Дома рассыпаю чипсы в миски, ставлю серию «Доктора Кто», обнимаю кота. Долгов нет. Будильника нет. Паники нет. Я — тыква на пледе. И пусть весь мир считает, что овощи не живут. Я наконец-то чувствую вкус сахара и звук собственного дыхания. Этого достаточно.