Чемодан грохнул об пол с таким звуком, будто в нем лежали кирпичи, а не тряпье.
— Вот так приемчик! — Тетка Зоя стояла в моей прихожей, раскинув руки, словно собиралась обнять весь мир. — Даже не пригласил родную кровь на новоселье!
— Какое новоселье? — пробормотал я, глядя на нее как на привидение. — Зоя Михайловна, я тут живу уже три года.
— А мне что, телеграмму прислать надо было? — Она стащила с головы вязаную шапку и принялась отряхивать с нее снег прямо на мой паркет. — Родня — она и есть родня. Приехали к тебе погостить. Месячишко.
Месячишко! За ее спиной маячила еще одна фигура — долговязый парень лет двадцати пяти с татуировкой на шее и взглядом затравленного волка.
— А это кто? — спросил я, кивнув на парня.
— Витька, сын мой. — Зоя махнула рукой. — Из армии вернулся. Работу ищет. Думаю, ты поможешь устроиться, у тебя ж связи.
Витька молча таскал из подъезда сумки. Много сумок. Очень много.
— Зоя Михайловна, — начал я осторожно, — а может, лучше в гостиницу? Или к другим родственникам?
— К каким родственникам?! — Она всплеснула руками так театрально, что чуть не задела люстру. — Ты у нас самый успешный! Квартира в центре, машина... А мы что, собаки уличные? Родного племянника навестить нельзя?
Племянника... Если копнуть глубже, она приходилась мне двоюродной тетей по материнской линии. Видел ее последний раз лет десять назад на каких-то поминках.
— Ладно, — выдохнул я. — Проходите. Только на неделю максимум.
— Месяц, — твердо сказала Зоя. — Витьке нужно встать на ноги, работу найти. А мне — внуков понянчить.
— Каких внуков? — Холодок прополз по спине.
— Как каких? Твоих! Пора бы уже семью заводить. Тридцать пять лет мужику — не возраст холостяцкий.
Витька внес последнюю сумку и закрыл дверь. Посмотрел на меня изучающе.
— Где спать будем? — спросил он. Голос низкий, хрипловатый.
— Диван в гостиной, — ответил я. — Один диван.
— А мне где? — Зоя окинула квартиру оценивающим взглядом. — В твоей спальне место есть? Или кухня подойдет?
Кухня. Она собиралась спать на моей кухне.
— На кухне холодно, — сказал я слабо.
— Ничего, привыкну. Мы люди простые. — Зоя уже расстегивала пальто. — А ты нас покормишь? С дороги голодные.
Следующие два часа прошли в тумане. Зоя командовала на кухне, готовя из моих продуктов ужин «как в старые добрые времена», Витька молча курил на балконе, стряхивая пепел в мои цветочные горшки.
— Слушай, — сказал он мне, когда мы остались наедине, — мать говорит, ты в IT работаешь. Серьезные деньги крутишь.
— Не настолько серьезные, — ответил я осторожно.
— Ясно. — Он затянулся и выпустил дым в потолок. — А машина твоя? Внизу БМВ стоит.
— Моя.
— Покатаешь?
— У тебя права есть?
Витька усмехнулся:
— А у тебя совесть есть? Родню на улице оставить хотел.
Ужин превратился в допрос. Зоя выясняла мою зарплату, спрашивала про сбережения и планы на будущее. Витька ел молча, но слушал внимательно.
— А девушка у тебя есть? — спросила Зоя, накладывая себе третью порцию картошки.
— Была, — ответил я коротко.
— Бросила? — В ее голосе прозвучало сочувствие, но я уловил и что-то еще. Удовлетворение? — Ну, это к лучшему. Городские бабы избалованные. Тебе нужна хорошая, домашняя.
— У меня есть знакомая, — встрял Витька. — Марина. Симпатичная, хозяйственная. Двое детей от первого брака, но это ерунда.
— Каких детей? — переспросил я.
— По пять лет близнецам. Тихие совсем. — Витька отправил в рот огромный кусок хлеба. — Она сейчас без работы. Съехать ей некуда. Думаю, могла бы сюда переехать.
Картина проявлялась четче. Сначала они, потом эта Марина с детьми. А там глядишь — и свадьба.
— Нет, — сказал я твердо. — Никому сюда не надо переезжать.
— Ну что ты, как зверь какой-то! — Зоя укоризненно покачала головой. — Нужно людям помогать. Особенно семье.
После ужина они устроились с комфортом. Зоя заняла кухню, расстелив на полу надувной матрас и установив рядом сумку с вещами. Витька развалился на диване, включил телевизор и принялся листать каналы.
— А Wi-Fi какой? — спросил он.
Когда я назвал пароль, он кивнул и утонул в своем телефоне.
Ночью я лежал и слушал, как Зоя возится на кухне. Шуршание пакетов, скрип пола, тихое бормотание. Потом послышались другие звуки — она рылась в моих шкафах.
Утром обнаружилось, что исчезла банка кофе, пачка печенья и бутылка коньяка, которую я берег для особого случая.
— Зоя Михайловна, — сказал я, — а где мой коньяк?
— Какой коньяк? — Она невинно хлопала глазами, помешивая кашу в кастрюле.
— «Мартель». Стоял в серванте.
— А... — Она помахала ложкой. — Витька вчера плохо себя чувствовал. Простудился с дороги. Я ему для лечения дала. Рюмочку.
Рюмочку из бутылки за пятнадцать тысяч рублей.
— Где сама бутылка?
— Разбилась нечаянно. — Зоя виновато развела руками. — Мыла посуду, поскользнулась. Извини, родной. Мы тебе новую купим.
— Когда?
— Как появятся деньги.
Витька появился к обеду. Волосы растрепанные, футболка измятая. Сел за стол и молча принялся есть.
— Слушай, — сказал он мне, не поднимая головы, — мне бы денег занять. Немного. Тысяч пять.
— На что?
— Дела есть. Верну через неделю.
— Какие дела?
Он поднял на меня глаза:
— А тебе какая разница? Родня просит — даешь. Или ты жадный?
— Витька, не груби! — одернула его Зоя. — Он нас приютил, кормит... Правда, — она повернулась ко мне, — пять тысячек не жалко? Парень встать на ноги хочет.
Встать на ноги. На мои деньги.
— Нет, — сказал я. — Не дам.
Витька медленно отложил ложку:
— Серьезно?
— Серьезно.
— Я понял. — Он кивнул и снова стал есть.
Но тон его мне совсем не понравился.
Вечером я заметил, что из моего кошелька пропала тысяча рублей. Мелочь, но неприятно.
— Витька, — позвал я его.
Он сидел на диване, и что-то листал в телефоне.
— Что?
— Из кошелька деньги пропали.
— И что? — Он даже не поднял головы.
— Ты их взял?
— А если и взял? — Теперь он посмотрел на меня. — Долг отдам.
— Когда?
— Когда смогу.
— А если не сможешь?
Витька сел на диване:
— Не трусь. Мы же семья. Семья друг другу помогает.
Помогает. Односторонне.
На следующий день я пришел с работы и обнаружил на кухне новое лицо. Полная женщина лет сорока с двумя детьми. Близнецы. Мальчик и девочка. Сидели за моим столом и ели мороженое из моего холодильника.
— А вот и хозяин! — радостно воскликнула Зоя. — Знакомься, это Марина. Витькина подружка. И детки ее — Дима и Лиза.
Марина встала и протянула руку:
— Очень приятно. Витя так много о вас рассказывал.
— Что рассказывал? — спросил я, пожимая влажную ладонь.
— Что вы добрый человек. Помочь готовы.
Дети смотрели на меня с любопытством. Я заметил, что на мальчике была надета моя футболка, которая смотрелась на нём очень большой.
— Откуда у него моя футболка?
— Да испачкался малой, — махнула рукой Зоя. — Пришлось переодеть. Ничего страшного.
— А где они будут спать?
— Пока на полу, — ответила Марина. — В спальных мешках. Мы неприхотливые.
Неприхотливые. В моей однокомнатной квартире теперь ютилось пять человек.
— Нет, — сказал я. — Так не пойдет.
— А как пойдет? — Витька появился из ванной, босой и мокрый. На поясе у него висело мое полотенце. — Выгонишь детей на мороз?
— При чем тут дети? — Во мне закипало раздражение. — При чем тут мороз? Есть гостиницы, есть съемное жилье...
— На какие деньги нам снимать? Я не работаю! — Марина всхлипнула.
— Мама, а этот дядя не злой? — спросила девочка.
— Не переживай, он не злой, солнышко. Он очень устал, а мы его развеселим! — успокоила ее Зоя.
Развеселят. Еще чего.
— Всем собираться, — сказал я твердо. — Завтра утром все уезжают.
— Куда уезжают? — Витька скрестил руки на груди. — Я же говорил — денег нет.
— Это не моя проблема.
— Ах, не твоя! — Зоя всплеснула руками. — Слышите, дети? Тетя Зоя для дяди — не родня!
Дети с интересом наблюдали за разворачивающимся спектаклем.
Ночью я не мог заснуть. В гостиной кто-то храпел, в кухне шуршали, в ванной до половины второго горел свет.
Утром обнаружилось, что пропали еще деньги - пять тысяч рублей. Теперь уже из заначки, которую я держал в книге.
— Так, мне это уже надоело! Кто взял мои деньги? — спросил я, когда все собрались за завтраком.
— Какие деньги? — спросила Зоя.
— Пять тысяч. Из книги.
— Не знаю, — пожала плечами Марина.
— А я знаю, — сказал Витька. — Взял я. И что?
— Почему?
— А почему ты жадничаешь? — Он откусил от бутерброда. — Мы тут все голодные, а ты прячешь деньги.
— Возвращай.
— Не могу. Потратил.
— На что потратил?
— На еду. — Он кивнул на стол. — Видишь, как дети едят? Им витамины нужны.
На столе стояли дорогие йогурты, импортные соки, красная рыба. Все это я точно не покупал.
— А это что?
— Это мы вчера купили, — сказала Марина. — На твои деньги. Для детей.
Для детей. На мои украденные деньги.
— Знаешь что, — произнес я медленно, — хватит.
— Чего хватит? — Витька посмотрел на меня с усмешкой.
— Игры. Цирка. Развода.
— Какого развода?
— Думаете, я дурак? — Голос мой стал тише, но жестче. — Думаете, не понимаю, что происходит?
Зоя перестала жевать. Марина замерла с ложкой в руке.
— Ты о чем? — спросил Витька, но в голосе появилась настороженность.
— О том, что вы приехали не в гости. Вы приехали меня обчистить. — Встал из-за стола. — Сначала на месяц «погостить», потом привезти подружку с детьми, потом свадьба, потом развод — и половина квартиры ваша.
— Бред несешь, — буркнул Витька, но глаза у него забегали.
— Не бред. Схема старая как мир. — Я прошелся по кухне. — Только просчитались вы в одном.
— В чем?
— В том, что я не лох.
Повисла тишина. Дети жевали молча, переводя взгляды с одного взрослого на другого.
— Ладно, — сказал я. — Даю вам час. Собираетесь и уезжаете.
— А если не уедем? — Витька медленно поднялся. Он был высокий, накачанный. Татуировка на шее изображала череп.
— Тогда я звоню в полицию. Заявлю о краже.
— Какой краже? Докажи, что мы что-то украли.
— Легко. — Я достал телефон. — Банковские выписки, чеки, записи с камер в магазинах. Плюс свидетели.
— Какие свидетели?
— Соседи. Видели, как вы таскали сумки. Слышали ваши разговоры. А еще... — Я улыбнулся. — А еще у меня дома стоят камеры.
Это была ложь. Но они не знали.
— Где камеры? — Витька оглянулся.
— А вот это уже мой секрет. — Продолжал улыбаться. — Так что у вас два варианта. Либо уезжаете сейчас и мирно, либо через час приедут копы.
Зоя первой сдалась:
— Витя, может, правда пора? Мы же не хотели...
— Заткнись! — рявкнул он на мать.
— Не ругайся при детях, — сказал я спокойно. — И да, чуть не забыл. Верните все, что взяли.
— Что именно?
— Деньги. Вещи. Продукты из холодильника.
— Продукты мы съели.
— Тогда их стоимость. Шесть тысяч.
— Откуда у нас шесть тысяч?
— Из тех денег, что вы украли. Плюс возвращаете остальное.
Марина вдруг заплакала:
— А куда нам ехать? У нас правда нет денег...
— Это не моя проблема. — Посмотрел на часы. — Пятьдесят минут.
Они засуетились. Витька ругался, Зоя причитала, Марина всхлипывала. Дети молча наблюдали, как взрослые кидают вещи в сумки.
— А деньги? — спросил я, когда они уже стояли в прихожей.
— Какие деньги? — Витька сделал невинное лицо.
— Те, что украли.
— Мы ничего не крали. Ты сам дал.
— Нет видеозаписей — нет и доказательств, — добавила Зоя.
— Хорошо. — Достал телефон. — Звоню в полицию.
— Стой! — Марина схватила меня за руку. — Витя, отдай ему!
— Какого черта...
— Отдай! У меня дети!
Витька покопался в кармане и швырнул на пол скомканные купюры:
— Держи свои жалкие деньги, жлоб.
Подобрал деньги. Пересчитал. Не хватало трех тысяч.
— Остальное где?
— Потратил.
— На что?
— На сигареты. На такси. На жизнь, короче.
— Ладно. — Открыл дверь. — Проваливайте.
Они потащили сумки к лифту. В последний момент Зоя обернулась:
— Знаешь что, племянничек? Мы тебе еще позвоним. Родственники — они навсегда.
— Попробуйте, — ответил я. — Номер поменяю.
Дверь лифта закрылась. Я остался один в своей квартире.
Тишина. Наконец-то тишина.
Прошел по комнатам, оценивая ущерб. Исчезли полотенца, постельное белье, несколько DVD-дисков, зарядка от телефона. Мелочи, но все же.
На кухне остался беспорядок — грязная посуда, крошки на столе, жирные пятна на плите.
Час потратил на уборку, наводя порядок. Стер следы их присутствия. Проветрил квартиру.
Потом сел в кресло и задумался.
Они еще вернутся. Таких просто так не отвадишь. Придумают новую схему, новую легенду. Может, расскажут, что Витька заболел, а Марина беременна. Или что у детей аллергия на гостиничные номера.
Но теперь я готов.
Достал телефон и набрал номер слесаря. Замки менять надо. И домофон настроить заново.
Потом позвонил в управляющую компанию — узнать про установку камер в подъезде.
А еще написал объявление соседям в чат: «Внимание! Если ко мне придут люди, представляющиеся родственниками, не впускайте. Это мошенники».
Вечером, когда все дела были переделаны, я открыл бутылку пива и включил телевизор.
На экране шла программа про семейные ценности. Ведущая рассказывала, как важно поддерживать родственные связи.
Переключил канал.
По второму каналу показывали криминальную хронику. Корреспондент рассказывал о новом виде мошенничества — «родственники-гастролеры».
Усмехнулся и выключил телевизор.
За окном шел снег. Крупные, мягкие хлопья медленно опускались на землю, укрывая город белым покрывалом.
Красиво. И тихо.
Завтра на работе расскажу коллегам эту историю. Пусть знают, что не все родственники одинаково полезны.
А еще заведу собаку. Большую, злую. Пусть встречает нежданных гостей.
Телефон зазвонил. Неизвестный номер.
— Алло?
— Родненький, — знакомый голос Зои, — это я. Мы тут подумали...
Нажал «Отбой» и заблокировал номер.
Через минуту зазвонил другой номер. Тоже заблокировал.
Потом третий.
Настойчивые. Но и я не промах.
Утром поменяю номер телефона. И адрес прописки переоформлю на фиктивный.
Пусть ищут.
А я буду жить спокойно, в своей квартире, с замененными замками и новыми соседями, которые знают, кого не впускать.
Урок преподан. Теперь очередь других учиться.