"... Толику нечего было сказать в своё оправдание. Он только и смог процедить сквозь зубы:
- Ещё мой дед говорил, что, если кот будет сидеть и ждать мышь только возле одной норки, от голода ноги протянет..."
Читайте : Проклятая любовь
Толик не помнил себя, такими манящими были губы Даши. Она не сопротивлялась, а наоборот, отвечала на каждый его жест, на каждое движение. Толик шептал ей такие слова, которых Любе ни разу за всё время их совместной жизни не говорил, а Даша только тихо стонала в его объятиях. Когда всё "произошло", Толик начал приходить в себя. Сейчас он прислушивался к каждому звуку. Казалось, что кто-то наблюдает за ним и Дашей. Она же что-то ему говорила, только слова пролетали мимо ушей.
- Ты чего, Толя? Ещё пять минут был совершенно другим, а сейчас молчишь словно воды в рот набрал, - обиженно произнесла Даша писклявым голосом, давая понять, что она в любой момент может заплакать.
- Тише ты, не реви, только этого мне сейчас не хватает! - рявкнул Толик.
Его слова подействовали на Дарью отрезвляюще. Она замолчала, потом поднялась и начала одеваться. Толик натянул на себя штаны и уже другим, более ласковым тоном начал объяснять:
- Понимаешь, я боюсь, что нас могут услышать. Надо или молчать, или говорить очень тихо. Это ты свободная девчонка, а я...
- Ты же говорил, что Люба тебе никто. Вы официально не расписаны, ты просто приехал к сыну.
- Ну... да, то есть, нет, точнее, не знаю... - сбивчиво произнёс Толик. Потом обнял Дашу и поцеловал, приговаривая: - Ты сладкая, а губы твои будто мёдом намазаны. Но сейчас тебе лучше уйти от греха подальше. Я в городе один живу. Люба здесь, а мамка за бабушкой приглядывает, живут они в собственном доме. В общем, воля вольная. Что хочу, то и делаю. Заезжай как-нибудь посреди недели. В городе нам никто помешать не сможет, а здесь я как не в своей тарелке.
Даша воспрянула духом. Она уже было подумала, что Толик воспользовался ей, как это уже случалось не раз, а он собирается продолжить отношения. Даша несмела спросила:
- Значит, ты не обманывал меня, Толя? Я нужна тебе, правда ведь?
- Конечно, ты мне нужна, - прошептал в ответ Анатолий. - Только давай поговорим об этом у меня дома, спокойно и без спешки. Будем разговаривать всю ночь напролёт, а сейчас тебе пора. Если нас кто-нибудь увидит, достанется и тебе, и мне. Я за себя не боюсь, больше за тебя переживаю. Я уеду, а тебе местные сплетницы жизни не дадут. И мамка твоя, я думаю, по головке не погладит, когда обо всём узнает.
- Видела я наших кумушек, знаешь где? Сам догадайся. А что до мамки... Так ей до меня нет никакого дела уже давно. Она занята своей жизнью...
- После поговорим, после, - продолжал шептать Толик. Он уже подошёл к двери, чтобы открыть крючок и выпустить Дашу. Она начинала его злить своей недалёкостью. Вела себя так, как будто не понимала, что он на чужой территории. Толик открыл дверь, показывая жестом, что Даше пора на выход...
*****
Прасковья Ивановна вышла на крыльцо, взглянула на тоненькую красную полоску на небе. Подумала, что короткая летняя ночь вот-вот сменится первым солнечным лучом, а ей так и не удалось сомкнуть глаз. И всё из-за мыслей о внучке и её муже. Корила себя баба Паша, ведь позволила Толику целый день работать. Теперь он, труженик, коротает ночь в пуне. Наверное, непривычно ему и неудобно спать на сене. Так думала Прасковья Ивановна, когда подошла к двери. В этот момент бабушка наступила на грабли, что валялись на земле, и едва не упала. Подняла их и собиралась поставить возле стены, как открылась дверь - и из пуни вышла Даша, а за ней появился Толик собственной персоной.
- Ой, - вскрикнула от неожиданности Даша и закрыла лицо руками. Она стояла как вкопанная и не могла сойти с места.
Толик тоже удивился. Кого-кого, а бабушку Любы он в такое время точно не ожидал увидеть. Начал бормотать:
- Вы только ничего плохого не подумайте... Даше помощь была нужна... Дверь в доме заклинило... Больше не к кому было обратиться...
- Ага, и ты, труженик наш, на сеновал бесстыжую эту позвал? Ах ты, ко....белина! Тьфу на тебя! - с презрением бросила в лицо Толику Прасковья Ивановна, а потом схватила грабли, собираясь пустить их в ход.
- Я, пожалуй, пойду, - бормотала Даша, поглядывая на Толика, ожидая, даст он добро или попросит её остаться. Сама Дарья особо и не испугалась. Наоборот, была рада. Она считала себя без пяти минут женой Анатолия. Поэтому сначала испугалась, а потом всё произошедшее расценила так: всё к лучшему.
- Уже давно было пора это сделать, - раздражённо ответил Толик, а потом начал оправдываться перед Прасковьей Ивановной: - Вы ничего не думайте! Говорю же, что я помочь человеку собирался.
- Я вижу, как ты помог, что вся голова в сене. "Напомогался" уже, наверное, - замахнулась граблями баба Паша, но Толик выхватил их из рук бабы Паши. Тогда она громко сказала: - Собирай свои манатки и чтобы духу твоего здесь больше не было!
Даша в этот момент уже вышла из калитки, собираясь как можно быстрее оказаться дома. Но на дороге столкнулась с Андреем, который стоял вместе с Димой. Похоже, что парни стали свидетелями разборок между ней, Толиком и бабой Пашей. Последняя, послав подальше Толика, крикнула вдогонку Даше пару обидных слов.
- А ты что здесь делаешь в такое время? - удивился Андрей. - Неужели была с ...
Андрей замолчал. Произнести имя своего приятеля вслух не осмелился. Толик в их дружбе играл первую роль, а Андрей был кем-то вроде подчинённого.
- Ты прав, Андрюха, - вместо Толика ответила баба Паша. - Миловался твой дружок с Дашкой в моей пуне. Тьфу на их обоих. Срамота да и только! Правильно моя Любаша сделала, что не помирилась с тобой, кот ты помойный!
Последние слова Прасковья Ивановна адресовала Толику, который молчал, понимая, что оправдываться сейчас бесполезно. Баба Паша разозлится ещё больше.
...Никто не заметил Любашу, которая появилась на крыльце, когда услышала на улице голоса. Испугавшись за бабушку, она сразу же пошла на улицу, скрутив для Ванечки " защитный бортик" из своего одеяла. Любе было достаточно увидеть своими собственными глазами Толика и Дашу, чтобы всё понять. Была Любаша так впечатлена, что не заметила Диму, который стоял за забором. Просто не обратила на него внимания. Вмешалась в разговор, когда бабушка обозвала Толика неприличными словами.
- Бабуля, думаю, что теперь ты понимаешь, почему я не хочу начинать всё с самого начала.
Прасковья Ивановна ответить не успела, потому что на Толика с кулаками двинулся Андрей. Он рванул на себя калитку с такой силой, что она едва не вырвалась с петель.
- Я думал, что ты мне друг настоящий, а ты последняя гни...да! - крикнул Андрей. Он уже собирался броситься на Толика, но рядом оказался Дима. Люба тоже бросилась разнимать Андрея и Толика в страхе, что сейчас, когда Андрюха в ярости, может случиться всякое.
- Люди добрые, на помощь! Сейчас я своим кием быстро этих петухов успокою! - раздался голос бабы Нюры. Размахивая своей палкой, она спешила на помощь. Оказалось, что бабушка всё то время, пока Андрей ходил по деревне и искал Дашу, была начеку. Немного посидела у себя во дворе на лавочке, а потом, опираясь на палку, пошла в самый конец деревни. Баба Нюра была уверена, что узнает много нового и интересного. Хоть и была она любопытной, но стоять в стороне и смотреть на происходящее спокойно не могла.
Дима и Люба держали Андрея, а Даша заступилась за Толика. Тот стоял насупившись, понимая, что не видать ему больше Любаши как своих ушей. Правда, голос Толик всё-таки подал, когда Даша, защищая его, заявила:
- Что вы все от Толика хотите? Он свободный человек. Штампа в паспорте у него нет. Приехал сюда, работал на вас целый день, так вы ему спать спокойно не даёте! У нас с ним любовь! Так что не надо...
- Да пошла бы ты со своей любовью! - гаркнул Толик. Больше всего на свете он сейчас ненавидел Дарью, которой ещё недавно шептал нежные слова, считая, что это она во всём виновата. - Чтобы глаза мои тебя не видели!
Андрея слова Толика разозлили ещё больше. Он пытался вырваться из "окружения", в котором оказался, но напрасно. Прасковья Ивановна и баба Нюра, а вместе с ними Любаша и Дима не давали ему и шага ступить. Тогда Андрей начал угрожать:
- Я ради вас обоих Ваську напоил. За тебя, Дашка, мстил. И тебе, - обратился он к Толику, - хотел помочь, когда пшеница пылала. Видел, как ты с Любкой своей помириться хотел. Ваську невиновного "забрали", а ты, значит, вот как со мной! Ведь знал, что мне Дашка нравится!
Толику нечего было сказать в своё оправдание. Он только и смог процедить сквозь зубы:
- Ещё мой дед говорил, что, если кот будет сидеть и ждать мышь только возле одной норки, от голода ноги протянет...
- Я и говорю, что кот ты облезлый! Других слов для тебя нет! - не унималась баба Паша. - Лучше пусть моя Любушка одна будет, чем с таким, как ты.
Люба и Дима смотрели друг на друга. Они не проронили ни слова, но всё и без этого было понятно. Любе казалось, что Дима слышит, как бьётся её сердце от радости...