Отзвенело лето жарой и отгремело грозами. Наступили серые осенние дни, когда мелкий моросящий дождь затягивал пеленой всю округу. Настроение было под стать ненастью: серое, безнадежное, глухое. Бессонные ночи изводили Ворончиху, а в союзе с пасмурной погодой погружали её в состояние хронической усталости и сонливости, плюсом ко всему портилось настроение, терялся интерес ко всему происходящему. Даже то, что раньше вызывало особый интерес, постепенно утрачивало какую-либо значимость. Если удавалось не надолго заснуть, то просыпалась она от собственного крика, а если не просыпалась сама, то будил муж, не в состоянии терпеть звериные завывания. Своё недомогание Ворончиха щедро заедала, увеличивая тем самым отложения на давно уже неидеальной фигуре. От удалой молодой и симпатичной женщины не осталось и следа. Сейчас она больше напоминала увядающий цветок, который уже подвял, но ещё окончательно не высох...
С появлением в их доме жены Андрея, большую часть хозяйственных забот она взяла на себя. Всё в руках Леночки спорилось, наблюдать за ней, работающей, было одно удовольствие! Не суетилась, чётко, размеренно, дело на пол пути не бросала, работу всегда выполняла качественно и вовремя. Но Верка будто не замечала стараний Лены. Ни одного доброго слова в адрес молодой жены не сказала, зато вот Николай не уставал хвалить сноху. Нравилась ему добрая и совершенно бесхитростная девушка. Если бы была жива Галина, то души бы не чаяла в такой чудесной жене внука.
Со дня свадьбы прошло несколько месяцев, а молодые пока не объявляли о наступлении беременности. Ворончиха косилась в сторону живота снохи, но признаков его увеличения не наблюдала. В общем-то, её вполне устраивало отсутствие детей у старшего. После гибели Ванечки, в которой, по её мнению, больше других был виноват Андрей, к нему она относилась по принципу: "Есть и ладно". Жену его Верка и вовсе терпела с трудом, потому и их детей нянчить не желала. Другое дело Серёженька - красивый, ласковый и хитрый! Даже маленький когда пакостил, тут же смотрел матери в глаза и признавался в любви. Какое тут женское сердце могло устоять?
"Вот вернётся сынок из армии, женится и порадует внуками..." - мечтала она бессонными ночами.
Вчера возле магазина Верка встретила Альку Столярову. Девчонка издалека заулыбалась и подошла поздороваться.
- Здравствуйте, тётя Вера! Серёжка пишет? - спросила она первым делом о самом сокровенном.
- Часто пишет... - ответила Верка, конечно, изрядно приврала. Она за всё время службы сына получила только два письма. - А тебе?
- И мне тоже... - ответила Алевтина.
- Что пишет?
- Рассказывает, об армейском быте, о новых друзьях, как прыгает с парашютом...
Неожиданно уныние на лице Ворончихи исчезло, и сменилось удивлением.
- Прыгает с парашютом? - переспросила она. Этот факт более опытному человеку подсказал бы, что про парашют Верка слышит впервые, но Алевтина ни о чём не думала, а лишь хотела впечатлить мать парня, который ей страшно нравился.
- У него уже два прыжка! - гордо сообщила Алька. - И как ему не страшно? Я бы не за что не прыгнула...
Пока девчонка продолжала делиться эмоциями, Ворончиха рассматривала её. Алевтина взрослела на глазах, фигура наливалась, начала красить ресницы и подкрашивать губы... А одета до чего хорошо!
- Пальто у тебя красивое и сапожки! - похвалила Верка девчонку.
- Мне мама ещё курточку новую купила и плащ... - вместо благодарности за комплимент сообщила Алька. - Обещала, что если удачно весной картошкой поторгуют, то платье-сафари ещё купит...
- Молодец! Наряжайся, пока молодая... - похвалила Ворончиха, невольно вспомнив годы работы в магазине, когда могла купить себе самые модные вещи.
- Знаете, тётя Вера, я тут узнала, что Серёжке Наташка Зотова начала письма писать. Взяла у парней адрес и в наглую написала. Говорит, что он ответ ей прислал. Не знаю, врёт или нет, но переживаю. Я же его в армию проводила...
- А ты будь похитрее. За своё счастье бороться надо, - усмехнулась Ворончиха. Наташка была намного красивее Алевтины, но из семьи Семёна Зотова - местного пьяницы. Детей в семье трое, мать трудится за двоих на ферме, а папаша в сезон пас совхозное стадо, а вне сезона любил заглянуть в бутылку.
- Что я могу сделать? - заинтересовалась девчонка.
- Нужно, чтобы про Наташку кто-нибудь посторонний, лучше из его друзей, написал, что она гуляет со всеми парнями без разбору. Серёжка сразу с ней переписываться прекратит. Я своего сыночка знаю, - не задумываясь, выдала готовое решение Верка, которой Наташка на роль снохи однозначно не подходила. Не для такой она своего красавчика растила.
- Хорошая мысль! - обрадовалась Алевтина, тут же начав обдумывать детали предстоящей клеветы. Что-то неуловимо взрослое и дерзкое появилось у неё в глазах, наверное, та решимость, с которой она собиралась воевать за свою любовь и за своего парня. - Сделаю! - согласилась девчонка. Странно, когда-то именно с этими словами баба Фима кидалась на помощь Верке. Сколько лет прошло с тех пор! Этот ответ резанул ей слух и погрузил во воспоминания.
Алевтина, получив подсказку от матери своего парня, с воодушевлением взялась за дело. Через одного Серёжкиного дружка она запустила сплетню про Наташку, взамен дав ему на неделю попользоваться магнитофоном. Результат прилетел уже к Новому году. Девчонки по секрету Альке рассказали, что Сергей попросил Наташку больше ему не писать.
Соперницу удалось ликвидировать, зато дома разразился скандал. Мама Альки заболела и на рынок не ездила две недели. В это время она случайно узнала о переписке дочери с сыном Ворончихи.
- Не смей с ним переписываться! Других парней в деревне больше нет? - возмутилась мать.
- Ну, мама... Я люблю Серёжку... другого мне не надо... - заныла Алька, пытаясь развести родительницу на жалость.
Гнев матери остановить долго не удавалось. Она припомнила все грехи Ворончихи, добавила от себя несуществующие и по итогу объявила, что даже дружбы не примет от сына из такой семейки.
На следующую встречу Алевтина прибежала сама. Ей непременно нужно было с кем-нибудь поделиться своим горем. Как обычно, расспросив про письма Сергея, она перешла к главной проблеме.
- Тётя Вера, мама мне запрещает переписываться с Сергеем... А я его люблю... - сообщила она всхлипывая.
- Чем ей мой Сергей не угодил? - возмутилась Ворончиха.
- Не знаю, на вас намекала, но ничего толком не объяснила, - схитрила Алевтина. Памятуя о том, с какой лёгкостью мать Серёжки решает проблемы, она с надеждой посмотрела на собеседницу. - Что мне делать?
Верку покоробило от подобных намёков. Опять начали тормошить её прошлое. В минуты, когда угрожала опасность, её мозг начинал работать с удвоенной силой. Стараясь не показывать своих эмоций, Ворончиха сделала максимально естественное лицо и приветливо улыбнулась.
- Не волнуйся, Алевтина! С родителями не спорь и не ругайся, потому что старших нужно уважать. Есть разные способы, чтобы решить вопрос в свою пользу.
- Какие? - удивилась и обрадовалась одновременно Алька, сразу почувствовав значительное облегчение.
- Какие, расскажу, если нужда в том будет. Вдруг завтра ты в другого влюбишься, а про Серёжку забудешь...
- Нет, другого мне не надо... Договорились, тётя Вера. Только не забудьте про обещание, - попросила Алевтина и, полная счастья, отправилась по своим делам.
Верка проводила взглядом девчонку и подумала:
"Молодец, хваткая девица! Будет из неё толк..."
Николай, всю свою жизнь отработавший на совхоз, не прогулявший ни одного дня, не взявший ни одного больничного листа, не видевший и половины положенных выходных, вечно сокращавший свой отпуск, мечтал купить себе автомобиль. Личным автомобилем он всегда бредил, но новая машина стоила больших денег. И вот однажды в гараже мужики подсказали ему, что можно купить старое авто, например, со стукнутым движком или после аварии. С мотористом раскидать и перебрать движок, одним словом, довести машину до кондиции. Идея запала Николаю в голову, и вот уже к весне у них во дворе появился не совсем старый "Москвич-410", требующий ремонта, но в очень даже неплохом состоянии. Теперь Николай со старшим сыном всё свободное время пропадали возле машины, которую между собой ласково называли ласточкой.
Зашумели весенние ливни. Ворончиха сидела возле окна и смотрела в тусклый проём окна. Никакого просвета: ни в погоде, ни в жизни. С тех пор, как уехал Серёжка, она только и делала, что тосковала. В семье у всех своя жизнь, в которой нет для неё места. Настроение Ворончихи постоянно менялось: то злость переполняла душу, то вдруг наступала острая жалость к себе. Она плакала бессонными ночами, мечтая всем отомстить за её порушенную жизнь, а кому и за что было совершенно неважно...