Продолжение. Начало здесь...
СОЮЗНИКИ ИЗ ИНОГО МИРА
Первая фигура остановилась в нескольких метрах от нас. Теперь я мог разглядеть его лицо — обмороженное, с почерневшими участками кожи, но странно умиротворённое.
— Идите назад, — сказал призрак голосом, похожим на шорох снега.
— Гора сегодня не в настроении принимать гостей.
—Послушай, приятель, — я сделал шаг вперёд, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.
— У меня дедлайн в понедельник. Если я не поднимусь на эту гору и не напишу о ней материал, меня уволят.
Призрак посмотрел на меня с выражением, которое можно было бы назвать удивлением. Если бы его лицевые мышцы не были скованы вечным морозом.
— Ты... журналист? — спросил он после паузы.
— Да, разрази меня гром! Из «Роллинг Стоун». И мне позарез нужно оказаться на вершине Эвереста до завтрашнего вечера.
Призраки переглянулись, будто советуясь друг с другом. Затем первый снова повернулся ко мне.
— Я был фотографом для «Нэшнл Джиографик». Погиб здесь в 1996-м. Проклятый дедлайн... всегда проклятый дедлайн.
В его голосе прозвучала нотка сочувствия — одна журналистская душа узнала другую.
— Мы проведём вас мимо ледопада Кхумбу. Но дальше вы пойдёте сами. И запомните — гора решает, кому подняться, а кому остаться.
Я кивнул, не до конца понимая, общаюсь ли я с настоящими призраками или просто галлюцинирую. Впрочем, в тот момент я был готов принять любую помощь.
Следующие часы превратились для меня в калейдоскоп ярких впечатлений. Ослепительный снег, головокружительные обрывы. Наши странные проводники, которые двигались по опасным участкам маршрута с такой лёгкостью, будто законы гравитации для них не существовали.
К полудню следующего дня мы добрались до Лагеря 4 на Южной седловине — последнего убежища перед финальным штурмом вершины. Высота 7900 метров, зона смерти, где человеческий организм начинает угасать.
Призраки исчезли внезапно, словно их никогда и не было. Мы остались вдвоём в маленькой палатке, продуваемой всеми ветрами. Джек выглядел скверно. Синие губы, запавшие глаза. Я чувствовал себя не лучше, но странная эйфория, вызванная недостатком кислорода и переизбытком адреналина, не позволяла мне осознать, насколько мы близки к гибели.
— Нам нужно идти сейчас же, — Джек с трудом выговаривал слова.
— Если мы останемся здесь на ночь, то, скорее всего, никогда не проснёмся.
Я молча кивнул, не доверяя своему голосу. Мы допили последние капли непальской настойки. Эта странная жидкость казалась теперь единственной реальной вещью в мире, где граница между явью и бредом истончалась с каждым метром подъёма.
НА КРЫШЕ МИРА
Последние 900 метров до вершины были как путешествие на другую планету. Воздух стал настолько разреженным, что каждый вдох ощущался победой. Мы двигались словно в замедленной съёмке — шаг, еще один шаг, остановка, чтобы просто подышать.
Метель усилилась, превращая окружающий мир в белое марево. Я перестал видеть Джека, хотя он шёл всего в нескольких метрах впереди. Мой разум проваливался в странные провалы — моменты выпадения из реальности, когда я продолжал двигаться, но совершенно не помнил об этом.
И вдруг — вершина. Маленький заснеженный пятачок размером с номер в отеле, со всех сторон окружённый пропастью. Мы стояли на крыше мира, в месте, где нечем дышать, негде укрыться, и откуда открывается вид, ради которого люди рискуют жизнью.
— Мы сделали это! — прохрипел я, обнимая Джека.
Он улыбался сквозь маску, его глаза — единственное, что я мог разглядеть на его лице — светились диким счастьем.
Я достал диктофон, чтобы записать свои впечатления. Непослушными, одеревеневшими пальцами нажал на кнопку и заговорил:
— Восьмое число, около полудня. Мы на вершине Эвереста. Высота 8848 метров. Ветер примерно 70 километров в час. Температура минус 40. И это... это... Нет слов, чтобы описать это чувство. Будто умираешь и рождаешься заново...
Сильный порыв ветра чуть не сбил меня с ног. Джек схватил меня за рукав, удерживая на месте.
— Нам нужно спускаться! — прокричал он сквозь вой ветра. — Мы не можем оставаться здесь дольше 20 минут.
Я кивнул, но не мог сдвинуться с места. Что-то происходило со мной — странное и необъяснимое. Мир вокруг начал пульсировать, цвета стали ярче, звуки — глубже. Я слышал, как кровь течёт по венам, как сердце гонит её, как лёгкие жадно хватают крупицы кислорода.
— Никогда в жизни я не чувствовал себя более живым, — сказал я, и мой голос звучал будто чужой.
Потом я увидел их. Тех самых призраков. Только теперь их были сотни. Они стояли кругом на краю пропасти, молчаливые свидетели нашего триумфа. И среди них я увидел себя — бледного, с синими губами, но странно умиротворённого.
— Джек, — прошептал я, — я вижу себя среди них. Что это значит?
Джек посмотрел в указанном направлении и покачал головой:
— Там никого нет. У тебя галлюцинации от недостатка кислорода. Нам нужно спускаться. Немедленно.
Он потянул меня за руку, но я оставался неподвижным, загипнотизированный видением.
— Эй! — Джек с силой встряхнул меня.
— Ты хочешь стать одним из них? Хочешь остаться здесь навсегда?
Это привело меня в чувство. Я моргнул, и призраки исчезли, растворившись в метели.
— Нет, я хочу написать свою чёртову статью и выпить виски в тёплом баре.
— Тогда шевели конечностями.
КОШМАР СПУСКА
Спуск был хуже подъёма. Гораздо хуже. Мои колени превратились в два мешка с битым стеклом, каждый шаг вниз отдавался болью во всём теле. Но мы двигались, подгоняемые страхом и остатками здравого смысла.
Метель усилилась, превратившись в настоящий буран. Видимость упала до нескольких метров. Мы потеряли тропу и теперь просто спускались вниз, надеясь, что не свалимся в одну из бесчисленных трещин.
Я больше не чувствовал своего тела. Оно двигалось отдельно от меня. Как механическая кукла. Мой разум блуждал в странных местах, разговаривая с людьми, которых я никогда не встречал, переживая события, которые никогда не происходили.
В какой-то момент я увидел перед собой ярко-красную палатку, мерцающую сквозь снежную пелену, как маяк. Джек что-то кричал мне, но я не мог разобрать слов. Я побрёл к палатке, ноги утопали в глубоком снегу.
А потом снег под ногами вдруг исчез, и я полетел вниз, в бездонную белую пустоту...
— Эй, ты жив?
Голос доносился как будто через толщу воды. Я открыл глаза и увидел Джека, склонившегося надо мной. Его лицо было обветренным и обмороженным, но он улыбался.
— Ты свалился в жуткую трещину. К счастью, там был мягкий снег, и ты провалился всего на пару метров. Мне удалось вытащить тебя.
Я попытался сесть и почувствовал острую боль в ноге.
— Кажется, я что-то сломал.
— Не думаю. Просто сильный ушиб. Нам всё равно нужно добраться до базового лагеря.
Я огляделся. Мы были в маленькой пещере, вырубленной в снегу. Снаружи всё ещё бушевал буран.
— Где мы?
— В снежном укрытии, которое я построил. Мы где-то между Лагерем 2 и Лагерем 1. Буран застал нас на спуске.
— Сколько времени прошло?
— С тех пор как мы были на вершине? Около 10 часов.
Я с трудом сфокусировал взгляд на своих часах. Было 4 утра воскресенья. У меня оставалось менее суток, чтобы спуститься и написать статью.
— Помоги мне подняться. Нам нужно двигаться.
Джек покачал головой:
— Ты никуда не пойдёшь в таком состоянии. И в такую погоду. Мы дождёмся, пока буран стихнет.
— У меня дедлайн, Джек. В понедельник утром. Если я не сдам материал, меня уволят.
— Если мы выйдем сейчас, нас обоих уволят. Из жизни.
Я откинулся на снежную стену, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Джек, конечно, был прав. Но мысль о том, что я так близко подошёл к цели и всё равно провалюсь, была невыносимой.
— У тебя остался хоть немного той волшебной непальской дряни?
Джек усмехнулся и достал из кармана фляжку. Странно, но она всё ещё была наполовину полна.
— Последняя порция. Береги её.
Я сделал глоток и почувствовал, как тепло разливается по телу. Боль в ноге утихла, а мысли прояснились.
Окончание здесь....