Окончание. Начало здесь...
СТАТЬЯ РОЖДАЕТСЯ В СНЕГАХ
— Знаешь, — сказал я, глядя в низкий потолок нашего снежного убежища, — возможно, мне не нужно спускаться, чтобы написать эту статью.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня есть диктофон с записями. И я помню всё, что мы пережили. Я могу написать статью прямо здесь.
— На чём? У тебя есть ноутбук?
— Нет, но у меня есть это», — я вытащил из внутреннего кармана блокнот, чудом оставшийся сухим.
Джек рассмеялся — хриплый, каркающий звук.
— Ты собираешься написать статью для «Роллинг Стоун» от руки? В снежной пещере, на высоте 6500 метров? В состоянии гипоксии и под действием неизвестных веществ?
— А почему бы и нет? Это будет самая аутентичная статья об Эвересте в истории журналистики.
Я вытащил ручку и открыл блокнот. Буквы плясали перед глазами, но я сосредоточился и начал писать:
«ЭВЕРЕСТ ЗА 48 ЧАСОВ. ИСПОВЕДЬ БЕЗУМЦА»
Буран закончился только к вечеру воскресенья. К тому времени я исписал весь блокнот мелким почерком, создав, возможно, самый странный репортаж в своей карьере. Он был полон галлюцинаций, встреч с призраками и метафизических размышлений о природе гор и людского безумия.
Нога всё ещё болела, но я мог на неё наступать. Мы медленно спускались к базовому лагерю, опираясь друг на друга и останавливаясь каждые несколько минут, чтобы перевести дыхание.
До лагеря оставалось не больше километра, когда я услышал гул вертолёта.
— Похоже, кто-то заметил наше отсутствие и организовал поиски, — сказал Джек.
СПАСЕНИЕ И ВОЗВРАЩЕНИЕ К РЕАЛЬНОСТИ
Вертолёт приземлился на небольшой площадке впереди. Из него выскочил человек в ярко-оранжевой куртке и побежал к нам.
- Вы двое! Вы в порядке?
Я хотел ответить, что мы в полном порядке, просто немного устали после восхождения на высочайшую гору в мире за 48 часов. Но вместо этого я почему-то рассмеялся — долго, истерично, до слёз.
— Эти двое обморожены и бредят, — услышал я голос спасателя по рации.
— Похоже на острую горную болезнь. Нужна срочная эвакуация.
Меня подхватили под руки и потащили к вертолёту. Джек брёл рядом, поддерживаемый другим спасателем.
— Мы поднялись на вершину, — бормотал я, размахивая блокнотом.
— У меня есть доказательства! Мы говорили с призраками! Они показали нам путь!
Спасатели переглянулись с тем выражением, которое обычно бывает у людей, нашедших говорящую рыбу.
— Конечно-конечно, — успокаивающе сказал один из них.
— Вы большие молодцы. А теперь давайте отвезём вас в больницу.
В вертолёте мне вкололи что-то. От чего мир стал мягким и уютным, как перина. Перед тем, как провалиться в сон, я повернулся к Джеку:
— Мы ведь правда были на вершине, да? Или мне всё это приснилось?
Джек улыбнулся криво и загадочно, его обмороженное лицо напоминало древнюю маску:
— Какая, в конце концов, разница? Главное, что у тебя есть отличная история.
ПРОБУЖДЕНИЕ В КАТМАНДУ
Очнулся я в госпитале в Катманду. Судя по часам на стене, было утро понедельника. Мой дедлайн наступил.
На прикроватной тумбочке лежал мой блокнот. Я схватил его и пролистал страницы, исписанные мелким почерком, местами размытым от талого снега. История была тут — безумная, нереальная, но абсолютно искренняя.
Медсестра зашла в палату и улыбнулась, увидев, что я очнулся:
— О, Вы проснулись! Как хорошо. К Вам посетитель — говорит, что он Ваш редактор.
В палату вошёл главред, выглядевший точно так же, как и в пятницу — помятым, раздражённым и смертельно уставшим.
— Ну что, герой, — сказал он с кислой усмешкой, — где мой материал? Я прилетел сюда первым рейсом, как только узнал, что какой-то американский журналист чуть не сдох на Эвересте.
Я молча протянул ему блокнот. Он недоверчиво взял его, пролистал несколько страниц, и его брови поползли вверх.
— Что за бред ты тут написал? Призраки? Волшебное зелье? Ты что, обдолбался по дороге?
— Возможно, — честно ответил я.
— Но всё было именно так.
Главред покачал головой:
— Никто не поверит в эту чушь.
— А никто и не должен верить. Это гонзо-журналистика. Не факты важны, а ощущения.
Он ещё раз пролистал блокнот, и я увидел, как его взгляд меняется — от недоверия к заинтересованности.
— Знаешь что? Это настолько безумно, что может сработать. Отредактируем немного, добавим фотографий с Эвереста...
ТАЙНА ДЖЕКА
— Кстати о фотографиях, — я вспомнил кое-что важное.
— Джек! Где Джек?
— Твой друг-бармен? — главред пожал плечами.
— Понятия не имею. Когда я приехал, мне сказали, что доставили только тебя. Никакого второго альпиниста не было.
У меня похолодело внутри. Я попытался сесть, но голова закружилась:
— Это невозможно! Мы вместе поднимались. Он вытащил меня из трещины. Мы вместе спускались.
Главред посмотрел на меня с жалостью:
— Слушай, тебя нашли одного, в снежной пещере на высоте около 6000 метров. Ты был в тяжёлом состоянии — обезвоживание, гипоксия, обморожение. Врачи сказали, что ты бредил и разговаривал сам с собой.
— Но я разговаривал с Джеком! Он был со мной всё это время!
— Возможно, он был с тобой в твоей голове. Горная болезнь вызывает сильные галлюцинации. Тебе повезло, что ты вообще выжил.
Я откинулся на подушку, чувствуя, как реальность ускользает. Может быть, главред прав? Может, Джека никогда не существовало, и он был просто проекцией моего измученного кислородным голоданием мозга?
Тогда, как я добрался так высоко без проводника? Как смог спуститься? И самое главное — как написал связную статью в состоянии тяжёлой гипоксии?
Эти вопросы кружились в моей голове, не находя ответа. А потом я вспомнил слова Джека — или того, кого я считал Джеком:
— Какая, в конце концов, разница? Главное, что у тебя есть отличная история.
— Ладно, — сказал я главреду.
— Используй материал. Только не меняй суть. Пусть всё остаётся как есть — безумное путешествие двух идиотов на крышу мира.
Главред кивнул:
— Это будет бомба. Возможно, твоя лучшая работа.
Когда он ушёл, я снова лёг и закрыл глаза. Перед внутренним взором возникла вершина Эвереста — маленький заснеженный пятачок на крыше мира. И призраки, стоящие кругом, молчаливые свидетели человеческого безумия и отваги.
Среди них был Джек — с обмороженными пальцами и загадочной улыбкой. Он поднял руку в прощальном жесте, и я понял, что больше никогда его не увижу.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В БАЗОВЫЙ ЛАГЕРЬ
Три дня спустя я вернулся в базовый лагерь Эвереста. Нога всё ещё болела, но я мог ходить. Врачи были против, но мне нужно было кое-что проверить.
Бар в базовом лагере выглядел точно так же, как и в тот первый вечер. Я сел за стойку и поймал взгляд бармена — молодого непальца, который определённо не был Джеком.
— Виски, двойной, — сказал я.
Пока он наливал, я спросил, как бы между прочим:
— Здесь работал бармен по имени Джек? Бывший альпинист, потерял пальцы на К2.
Непалец покачал головой:
— Нет, сэр. Я здесь единственный бармен последние два года.
— А может, раньше? Может, кто-то помнит такого человека?
— Можете спросить у старого Мингмы, — бармен кивнул в сторону седого шерпы, сидящего в углу.
— Он тут дольше всех.
Я подошёл к старику и повторил свой вопрос. Мингма долго смотрел на меня, потом медленно кивнул:
— Был такой человек. Американец. Потерял пальцы не на К2, а здесь, на Эвересте. В экспедиции 1996 года.
Мое сердце забилось быстрее:
— И что с ним случилось?
— Он погиб при спуске. Буран застал его группу на Южном склоне. Восемь человек погибли в тот день.
Я почувствовал, как холодок пробежал по спине:
— Вы уверены?
— Конечно, уверен, — Мингма посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
— Это была самая страшная трагедия на Эвересте до 2014 года. У него даже есть мемориальная табличка».
Он указал на стену бара, где висели десятки маленьких металлических пластин с именами погибших альпинистов. Я подошёл ближе и прочитал одну из них – «Джек Хендерсон, США. Фотограф «Нэшнл Джиографик». 1962-1996. Погиб 11 мая во время бурана на Южном склоне. “Горы зовут, и я должен идти”».
Фотограф «Нэшнл Джиографик»... Тот самый призрак, который обещал помочь нам, потому что тоже был журналистом.
ЭПИЛОГ. МЕЖДУ МИРАМИ
Я вернулся к бару и залпом выпил свой виски.
— Ещё один, — сказал я бармену.
Пока он наливал, я достал блокнот и открыл чистую страницу. Я всё ещё не понимал, что произошло на той горе. Был ли Джек плодом моего воображения? Или призраком, который решил помочь собрату по перу? Или, может быть, галлюцинацией, вызванной той странной непальской настойкой?
— Какая, в конце концов, разница? — прошептал я, улыбаясь.
Я начал писать новую историю — о баре у подножия Эвереста, о призраках погибших альпинистов и о странной дружбе, которая не вписывается ни в какие рамки реальности.
Снаружи начинался снегопад, и вершина Эвереста скрылась за облаками — величественная и равнодушная к маленьким человеческим драмам у её подножия.
Но, где-то там, в снежной мгле, меня ждал Джек и остальные призраки. Вечные стражи самой высокой горы в мире.
Возможно, когда-нибудь я вернусь и попробую снова. В следующий раз я возьму с собой две бутылки виски. Одну для себя, одну — для Джека.
Хотя, думаю, ему уже не нужен алкоголь, чтобы согреться. Говорят, мёртвым не бывает холодно.
Конец