Рядом с кабинетом фельдшера находилась кухня. Именно туда двинулась наша троица. Дверь в кухню была чуть приоткрыта, и оттуда несло чем-то тухлым и горелым.
Дверь со скрипом поддалась под натиском, открыв мрачное помещение с облупившимися стенами и грязным советским кафелем. На плите стояла огромная двадцатилитровая кастрюля, из которой валил едкий дым. Что-то черное и липкое пригорело ко дну, издавая тошнотворный запах протухшего мяса.
— Боже, что это? — зажал нос Николай.
Клара осторожно приблизилась к плите и подняла крышку. В кастрюле булькала мутная жидкость с плавающими кусками непонятного происхождения.
— Мерзость какая-то, — ответила она, морщась.
Вдруг за спиной раздался шорох. Троица резко обернулась — в дверном проёме стояла огромная дородная повариха с чёрными белками глаз и хищно улыбнулась им. В одной руке у неё имелась поварешка приличных размеров, а во второй топорик для разделки мяса.
— Вам не следовало сюда заходить, — прогрохотала она.
— Эта тоже заражена или она демон? — поинтересовалась Клара, пятясь назад.
— В охрану детских садов и школ не берут демонов, — сказал Борисыч. — Раньше это было ангелом.
— Ага, как и в больницу, а потом там работают некоторые по лицензии, — фыркнула Клара, подхватив огромный противень, чтобы защититься им от крупной дамы, которая явно имела дурные намерения, а не желание угостить пирожком.
— С этой дамой будет посложней, — проговорил Борисыч. — Она еще и активная.
Он в одно мгновение принял свой истинный вид. Повариха даже не стушевалась и не повела бровью.
— Давайте ее завалим, — предложила Клара, аккуратно обходя плиту с другой стороны.
Повариха не сводила с нее злых черных глаз, почему-то на других она не обращала внимания. Она сделала шаг вперед, её массивное тело заполнило дверной проём. Топорик в её руке блеснул тусклым светом.
— Ты… — её голос прозвучал странно, словно два человека говорили одновременно, — ты пахнешь грехом.
Клара сжала противень крепче.
— О, ну конечно, — язвительно бросила она. — А ты, видимо, пахнешь святостью? Особенно сейчас, с этим топориком и кастрюлей с непонятным месивом?
Повариха зарычала — низко, по-звериному.
Борисыч, принявший свой истинный облик — высокий, с огромными черными крыльями, с кожей, покрытой шрамами-рунами, — двинулся вперёд.
— Отойди, Клара, — предупредил он. — Она не просто заражённая. Они управляют ей.
Повариха внезапно рванула вперёд с неожиданной для её размеров скоростью. Топорик свистнул в воздухе, едва не задев Клару. Та отскочила, ударив противнем по руке поварихи. Раздался глухой стук, но женщина даже не дрогнула.
— Николай! — крикнула Клара. — Хоть чем-то поможешь или продолжишь просто так стоять и пялиться?
Николай, до этого застывший в ступоре, наконец очнулся. Он схватил со стола огромный нож для разделки мяса и швырнул его в спину поварихе.
Лезвие вонзилось, но…
Кровь не потекла.
Из раны вырвался чёрный дым, а сама повариха лишь медленно повернула голову, её шея хрустнула под неестественным углом.
— Мясо… — прошипела она, — люди всего лишь мясо… Ценна только энергия.
Борисыч воспользовался моментом — он рванулся вперёд, схватив повариху за шею. Его руки вспыхнули синим пламенем, но женщина лишь захохотала.
— Ты не можешь меня сжечь, падший, — её голос стал гулким, как эхо в пещере. — Я принадлежу Тьме дольше, чем ты существуешь!
Клара оглядела кухню. Кастрюля… дым… Кастрюля!
Она рванула к плите и с размаху ударила противнем по кастрюле. Горячая жидкость брызнула во все стороны, попав на повариху.
Та взвыла — на этот раз от боли. Её кожа начала пузыриться и чернеть.
— Соль! — закричал Борисыч. — Нужна соль!
Николай бросился к шкафчикам, с грохотом вываливая содержимое на пол. Упаковка с солью плюхнулась на пол. Клара схватила её и, разорвав, швырнула в лицо поварихе.
Раздался вопль, больше похожий на рёв раненого зверя. Повариха затряслась, её тело начало деформироваться, кожа трескалась, обнажая что-то чёрное и скользкое внутри.
— На выход! — заорал Борисыч, хватая Клару за руку.
Троица выбежала из кухни, захлопнув дверь. За ней раздавались удары — что-то большое билось о стены и роняло посуду.
— Что… что это было? — Николай тяжело дышал.
— Не ангел, — мрачно ответил Борисыч. — И не демон.
— Тогда что?
— Древнее. Что-то очень древнее.
В этот момент из-за двери раздался последний оглушительный удар — и наступила тишина. Но они знали — оно не исчезло.
— Ох и ни фига себе, — проговорила Клара, убирая налипшую прядь с лица, — Что это было?
— Ничего хорошего, — мрачно ответил Борисыч.
— Мы ее убили что ли? — с тоской в голосе проговорил Николай.
Он вдруг ясно представил, как сюда набегут стражи и уволокут их на высший суд.
— Не мы. Она уже была мертва, когда мы вошли в детский садик. Оно ее полностью поглотило и приняло ее форму.
— Жесть, — проговорила Клара. — Не думала, что мы сможем с ней справиться самым примитивным способом охотников — солью. Надо было прихватить с собой пакетик.
Тишина в коридоре давила. Даже привычный скрип старых половиц куда-то исчез, будто само здание затаило дыхание.
Клара вытерла ладонью пот со лба, оставив грязный след.
— Будем ждать или пойдем дальше? — спросила она.
— Ты думаешь, мы его уничтожили? — нахмурился Борисыч.
— Я на это надеюсь, — пожала она плечами, — И это, мальчики, у вас же есть некоторые силы и способности. Уж больше, чем у меня. Может, начнете ими уже пользоваться. Здесь все равно имеющиеся люди находятся под дурманом и ничего не поймут.
Грохот! Дверь кухни вздрогнула от мощного удара. В щели под ней просочилась чёрная жижа, медленно растекаясь по полу.
Николай отпрыгнул, бледнея:
— Она… она же должна была раствориться! Вы же видели!
— Видели, — коротко бросила Клара. — Но, похоже, этого было мало. Соль сработала плохо. Зря мы понадеялись на этот метод.
Второй удар выбил дверную коробку. Из темноты кухни выползли чёрные щупальцеобразные отростки, с хлюпанием цепляясь за стены.
— Смотри, какая красавица! — хмыкнула Клара, — Глаз не оторвать. Николай, давай уже прекращай очковать и покажи себя в деле. Хоть узнаем, на что ты способен. Ангел ты, в конце концов, или не ангел! Тебе, между прочим, вернули ангельские силы, да еще с каким-то неизвестным нам бонусом.
Он приподнялся над полом и попытался расправить крылья. Однако они уперлись у него в стены. Черная жижа на стенах ожила и закопошилась. Она попыталась переползти на его крылья. Но, коснувшись их, стала с шипением испаряться, источая зловонные запахи.
В коридоре произошло какое-то волнение. Детский садик содрогнулся, словно являлся живым организмом. Жирные черные щупальца стали отступать назад. Коридор наполнился шорохом и шепотом.
— А ты им пришелся не по вкусу, — усмехнулась Клара. — Работаем, мальчики, дальше. Теперь ищем нянечку или идем к смотрящей?
— Я думаю, нянька в таком же состоянии, что и фельдшер. Так что нет смысла ее искать. Так что двигаем к смотрящей за детским садом, — ответил Борисыч.
Троица осторожно двинулась к лестнице на второй этаж по коридору, стены которого теперь пульсировали, словно живая плоть. Николай шел первым, слегка касаясь своими крыльями стен.
— Интересно, почему оно отступило? — задумчиво проговорил он, оглядываясь.
— Ты для них оказался слишком невкусным, — усмехнулась Клара, но в голосе слышалась напряженность.
Борисыч молчал, его черные крылья были сложены за спиной, а глаза, горящие в полутьме, внимательно изучали каждый сантиметр пространства.
Лестница на второй этаж оказалась завалена игрушками: куклы с выколотыми глазами, машинки с погнутыми колесами, медвежонок с оторванной лапой. Все они были покрыты липкой черной слизью.
— Очаровательно, — проворчала Клара, переступая через баррикаду из сломанных кубиков. — Всё по классике жанра, ничего нового.
Поднявшись, они оказались перед длинным коридором с несколькими дверями. На стенах — детские рисунки, но что-то было не так. Солнце, деревья, цветы — все было изображено в черных тонах, а вместо улыбающихся лиц — пустые овалы.
— Какие чудесные рисунки, так и пышут позитивом и счастливым детством, — хмыкнула Клара.
— Смотрящая должна быть в конце, — сказал Борисыч. — В кабинете заведующей.
Автор Потапова Евгения