По дороге они высадили деда Василя. Он собирался еще что-то прикупить к новогоднему столу на стихийном рынке около продовольственного магазина.
– Там рыбку продают, тормози, тормози, - потребовал он.
– Я тебя с твоей рыбкой в машину не пущу, - строго сказала Клара.
– Да я ее сам дотащу.
– Ты только у Кларисы в квартире ей не разбрасывайся, а то же она нас убьет.
– Не до такой уж степени я и старый ду-рак, - ответил он и выскочил из машины.
Клара повернула автомобиль во дворы.
– Ну, показывай, где твой детский садик, - сказала она Любке.
Любка нервно прикусила губу, когда машина медленно проплывала мимо серых пятиэтажек.
— Вон за тем домом, — она показала на облезлую хрущёвку с разбитыми качелями во дворе. — Там, за забором.
Клара припарковалась у помойки, заваленной снегом. Николай первым выскочил из машины, оглядываясь по сторонам с подозрительным видом.
— И что, прямо здесь? — спросил он, ковыряя ботинком обледеневшую землю.
– Николай, ага, прямо здесь они тебе и водятся, - хохотнул Борисыч, - Надо в здание попасть. Что-то я никакой охраны тут не чую.
Он стал озираться в разные стороны.
– Да какая тут у нас охрана, - махнула рукой Любка, - На ночь сторожиха баба Катя приходит, да и всё.
– Да я не про вашу сторожиху говорю, - хмыкнул Борисыч, - Ладно, Люба, ты возвращаешься в машину. Мы с Николаем посетим это веселое место, а Клара делает так, как считает нужным.
– Ага, а Клара топает в садик своими ножками, - вздохнула Клара и направилась по протоптанной дорожке в сторону одной из дверей, - И не чистит у них тут никто, - сердито ворчала она себе под нос.
Николай с Борисычем просто исчезли. Как только она подошла к зданию, так сразу почувствовала, что от него идут какие-то неприятные вибрации. Она поёжилась и запахнула на себе новую рыжую шубку. Воздух был густым, пропитанным странным металлическим запахом. Клара осторожно толкнула дверь — она оказалась незапертой.
Темнота в коридоре была неестественно плотной, будто живой. Клара достала из кармана спички — пламя едва пробивалось сквозь эту тьму, освещая лишь небольшой круг перед ней.
— Борисыч? Николай? — прошептала она, но в ответ — только гулкое эхо собственного голоса.
Шаги её глухо отдавались по кафельному полу. Вдруг справа раздался шорох. Клара резко развернулась, прижимаясь спиной к стене.
Из темноты выкатилась детская коляска. Пустая. Она медленно катилась по коридору прямо на неё, скрипя колёсами.
— Ну хватит уже страшилки устраивать, это не смешно, — сквозь зубы процедила Клара и резко пнула коляску ногой. Та с грохотом перевернулась.
В этот момент в конце коридора мелькнул свет. Клара бросилась на него — и оказалась в игровой комнате. На полу на толстом паласе среди игрушек сидели дети. Они не играли, не разговаривали, не рассматривали книжки, а просто сидели, как сломанные куклы. На столе распласталась воспитательница. Казалось, что она спала, но открытые глаза говорили об обратном. Она медленно, не поднимаясь, повернула голову в сторону Клары.
– Девочка, ты за кем-то пришла? – спросила женщина, растягивая слова.
– Ой, у вас там что-то прилипло на спине. Можно я уберу? – спросила Клара.
На шее у женщины висело аж три «пиявки».
– Убери, - апатично ответила воспитательница и снова рухнула на руки, на которых лежала до этого.
Клара вытащила нож охотников и аккуратно подцепила одну из тварей. Та зашипела, стала надуваться и в конце концов лопнула. Воспитательница застонала, а дети вдруг дружно повернули головы в сторону Клары.
– Какой у вас весёлый детский сад и игры такие развивающие, - пробормотала она, пятясь назад.
Тут она поняла, что пиявок в этом заведении трогать не стоит, пока не найдется источник всего безобразия. Она выскочила в маленькую приемную и прикрыла за собой дверь. Рядом с ней появился Борисыч.
– В общем, мы обошли весь сад, и картина везде одинаковая, - сказал он.
– А смотрящий за садом где? Должен быть смотрящий и охрана.
– Охрана примерно в таком же состоянии, как я вчера. А смотрящая, в общем, это нужно видеть.
– А Николай где? – спросила Клара.
– А он пытается разобраться с охраной.
– Тогда пошли ему поможем, - вздохнула Клара.
– Идем, - кивнул Борисыч.
– А кто у нас охрана?
– Фельдшер, повар и одна нянечка. Николай сейчас находится в медпункте.
– Значит, двигаем в ту сторону, - кивнула она и направилась по темному коридору первого этажа.
Они пробирались по темному коридору, освещая путь слабым светом фонариков. Стены были испещрены странными слизкими следами, будто кто-то тащил по ним мокрые веревки. Воздух стал густым и тяжёлым, с привкусом меди на языке.
– Неужели никто из приходящих сюда людей не ощущает вот это всё? – спросила Клара с удивлением.
– Они этого не видят, всё это на тонком плане, – ответил Борисыч. – К тому же сейчас такие времена смутные. Родители скинули детей утром в сад и побежали искать, где можно на хлеб заработать. Вроде детки сытые, а сами так, что перехватили, тому и рады. Не до разборок еще с детским садом.
– То есть в натуре вот этой слизи на стенах нет?
– Нет, дорогая, – помотал он головой. – А ты разве сама не видишь этого?
– Нет, – она глянула на него с удивлением.
– Ну, значит, ты еще не стопроцентный человек.
– Естественно, – хмыкнула Клара. – Мама меня не рожала.
Когда они подошли к медпункту, дверь оказалась приоткрыта. Из щели сочился зеленоватый тусклый свет. Николай стоял спиной к ним, склонившись над кушеткой, где лежала женщина в белом халате – видимо, фельдшер.
– Николай? – осторожно позвала Клара.
Он резко обернулся, и они увидели, что в руках у него странный чёрный клубок, пульсирующий, как живой. Лицо Николая было бледным, глаза неестественно блестели.
– Не подходите! – прошипел он. – Это ловушка. Они везде...
Борисыч сделал шаг вперёд, но в этот момент из-под кушетки выскользнули десятки тонких чёрных щупалец. Они мгновенно обвили ноги Николая, потащив его вниз.
Клара бросилась вперёд, хватая друга за руку.
– А ты чего в человеческом виде тут торчишь?! – возмутилась она. – Нельзя обернуться ангелом, что ли?
– Я не хотел, чтобы они нас обнаружили. Ты же сама сказала, что я фоню во все стороны.
– А так они нас, конечно, не почувствовали, – хмыкнула она.
Он резко принял свое настоящее обличие. Щупальца с шипением отвалились от него. Комок с пиявками рассыпался пеплом в его руках. В это время Борисыч быстро лечил женщину, вернее, убирал с нее всю ту гадость, которая на нее налипла.
– Она человек? – спросила Клара с сомнением.
– А как ты думаешь? – глянул он на нее.
От женщины шло слабое свечение.
– Ангел, что ли?
– Ага, - кивнул Николай. – Так что, Клара, твой выход. Ты же знаешь, мы не умеем лечить себе подобных, только восстанавливать.
– Мы убрали всё, что было сверху, - вздохнул Борисыч. – А дальше твоя работа. Они ее практически уничтожили. Она еле дышит.
– А если она умрет под моими руками? То что мне за это будет? – Клара отошла в сторону, рассматривая женщину. – Если она погибнет от пиявок, это одно, а если под моим скальпелем, то это совсем другое.
– Мы будем тебя страховать, - попытался подбодрить ее Николай.
– Мертвый ангел – это тебе не человек, за нее сразу отправят за ворота Хаоса, - помотала головой Клара.
Клара стала пятиться.
– Помоги мне! – прохрипела женщина, глядя на нее, и протянула руку. – Они у меня под кожей, не дают дышать и двигаться.
Клара замерла, глядя на дрожащую руку женщины. Под тонкой кожей действительно шевелились темные тени, будто черви.
– Ты слышала, — прошептал Николай. — Они внутри.
– А то я слепая, — резко ответила Клара. — А если она помрет?
Борисыч протянул ей свой нож — лезвие светилось голубоватым светом.
– Режь. Быстро.
– Благодарю, но у меня свой инструмент имеется, — проворчала Клара и подошла к женщине.
Она сжала рукоять, почувствовав, как холод металла проникает в пальцы. Она прикоснулась кончиком ножа к коже женщины — та вскрикнула, но не от боли, а с облегчением.
— Помоги мне, — прошептала женщина, и ее глаза вспыхнули золотом.
Лезвие вошло в плоть, но крови не было — только черная жижа, густая как смола, вытекала из разреза. Под кожей копошились десятки пиявок, слипшихся в один пульсирующий комок.
— Гадость какая, — Клара крепко держала в руках нож.
— Не останавливайся! — приказал Борисыч, прижимая ладони к плечам женщины. Из его пальцев тянулись тонкие серебряные нити, проникая в рану.
Клара сделала еще один надрез.
Пиявки вздулись, зашипели — и вдруг рванулись наружу, как черная река. Они поползли по рукам Клары, обжигая кожу, но она не отдернула руку.
— Николай!
Тот бросился вперед, сгреб в комок пиявок голыми ладонями — и сжал. Раздался хруст, будто ломались сотни крошечных костей. Существа рассыпались в пыль.
Женщина ахнула и выгнулась, ее тело вспыхнуло ослепительным светом.
— Отойди! — крикнул Борисыч, отталкивая Клару.
Она едва успела отпрянуть — в следующую секунду из раны женщины вырвался столб пламени. Оно было белым, холодным и беззвучным, как свет звезды.
Когда огонь погас, на полу осталась лишь тонкая пепельная вуаль.
— Где... где она? — прошептала Клара. — Она что, тогось? Я все же ее убила?
— Ушла, — ответил Николай, разжимая ладони. В них лежала крошечная жемчужина — чистая, без единого пятнышка. — Восстанавливаться.
Борисыч тяжело поднялся, вытирая пот со лба.
— Ну, то есть она еще жива? — уточнила Клара.
Ее больше всего волновал этот вопрос.
— Совершенно верно. На, держи, это твое, — Николай положил ей на ладонь жемчужину.
Она стала ее внимательно рассматривать, а потом жемчужина просто впиталась в ее кожу.
— Прикольно, — проговорила Клара. — Нет дьявольских сил, так пусть будет толика ангельских.
— Погнали дальше? — спросил Борисыч.
— Конечно, — кивнула она. — Не бросать же дело на полпути.
Троица двинулась дальше по темным коридорам детского сада.
Автор Потапова Евгения
