Мы, полагаю, не мало читали о ВОВ с дочкой. По возрасту, т.е. для детей.
Она взрослеет, появляются серьёзные вопросы. Хочется ей понять, как же
немцы пришли к таким жестокостям, к идеологии человеконенавистничества.
Прочла Ремарка "Чёрный обелиск". Обещала написать сама отзыв) Книга, однозначно, произвела на неё впечатление (попросила купить её на бумаге).
Это отчасти автобиографический роман о жизни немцев в 20е годы. Время после проигрыша в ПМВ, очень сложное для них время. Чего только инфляция
стоит! Такую даже россияне не знали в 90е. И идеи реваншизма закладываются в головах обывателей тогда.
И говорит мне: хочу читать книги ещё "с той стороны". Про ВМВ.
Я нашла для неё одну такую.
***
Кристине Нёстлингер - автор нам уже знакомый. И нравится.
Но мы читали её сказки и истории о ребятах, где немало юмора и жизнь мирная.
А родилась Кристине в Вене в 1936 году. Т.е. была ребёнком, когда война
дошла до Австрии. И есть у неё книга-воспоминание о том времени.
Отец — на войне,
Мать — в пороховой стране,
Пороховая страна — в огне,
Лети, майский жук!
Это слова детской песенки, что дала название книге.
Весна 1945 года. На Вену падают американские бомбы. Красная армия приближается. Страшно, голодно. Кто-то лишается крова.
Хорошие подвалы тогда ценились. Хороший подвал был важнее, чем красивая гостиная или уютная спальня.
Я была сыта по горло подвалами, даже самыми надежными, — слишком часто в них сидела. В подвалах всегда жутко воняло и было холодно.
— Нет! — упиралась я. — Идите сами в дурацкий подвал. Я останусь наверху.
Но ничего мне не помогло. Все равно заставили спуститься. Мама меня успокаивала:
— Не волнуйся! Бомбы ведь не бросают. Мы другого боимся — вдруг русские будут стрелять ночью.
— Из чего стрелять? — спросила сестра.
— Из пушек или пулеметов, откуда я знаю, из чего они стреляют. — Мама пожала плечами.
Геральд не утерпел:
— Может, они притащат сталинский орган?
— Храни нас Боже! — пробормотала мама.
Сталинский орган был кошмарнее всего. Трудно представить, что это такое. Точно никто не знал, как он выглядит. Думаю, это огромная пушка с сотней стволов. Из каждого вылетают снаряды. А снаряды — это много-много кусков железа, иголок, колючек, ржавой проволоки. Такие снаряды все сжигают на своем пути.
Как думаете, что же такое "сталинский орган"?
Население уже не так предано Гитлеру. Бабушка Кристель регулярно его обзывает плохими словами. Но сын этой женщины вернулся раненый с Восточного фронта, т.е. из России. Причём в венский госпиталь он попал по протекции родственника, что служит в СС в Берлине. Правда, оттуда он дезертирует - госпиталь отправили в Берлин.
Соседка, что ещё вскидывает руку в нацистском приветствии, держит яд - на случай прихода русских. О русских ходят жуткие слухи. Люди им верят,
пересказывают друг другу и бегут на запад, если имеют такую возможность.
Так пожилая важная дама, фрау фон Браун, оставляет свою загородную виллу.
Но волнуется, как бы её не разграбили, и просит семейство за ней следить. Мать Кристель с радостью соглашается. А бабушка не может бросить свою квартиру, хотя дом их уже пострадал от бомбёжки.
Есть описание, как население растаскивает продукты с продовольственного
склада. Папа Кристель забрал тележку у незнакомой старухи под её
возмущённые крики - на ней для своих вывез столько, сколько смог. А были те, кто дырявил мешки - чтобы смотреть, что там внутри. И из этих дыр
всё сыпалось. Потом эти перемешанные продукты с пола собирали те, кто
опоздал уносить мешками. Так девочка соседу помогала сортировать бобы от сухого лука, макарон, сахара. Прям как Золушка.
Вообще, очень быстро немцы теряют свой налёт приличности. Начинают сквернословить, воровать и пр.
— Хильдегард, ты спишь?
— Я боюсь!
— Русских?
— Нет! Мышей!
(...)
Я поднялась и принесла свечу. Поставила ее между нашими матрацами. Теперь я видела лицо Хильдегард и одну ее руку с какой-то странной розовой штуковиной.
— Что это у тебя?
— Я всегда с ней сплю. — Хильдегард протянула мне свою розовую штуковину — это было туловище куколки из розовой фланели с вышитой красной точкой на месте пупка.
— А головы у нее нет?
— И никогда не было.
Я разглядывала кукольное тельце. Одна нога была длиннее и толще другой. Руки — растопыренные. А само туловище четырехугольное.
— Сами шили?
Хильдегард кивнула.
— Шила мама. Труднее всего сделать голову. Мама оставила ее под конец. Но тут пришла телеграмма, что папин самолет сбит и папа мертв. Мама больше не бралась за шитье.
Я вернула ей куклу.
— Наверху в ящике есть рваные розовые трусы. Завтра сошьем из них голову. Глаза сделаем из пуговиц. Моя мама распустила шарф — из ниток можно сделать ей волосы.
Они же закрученные, будут как локоны.
Хильдегард покачала головой.
— Не надо! Пусть так останется!
Русские, конечно, пришли. И заставили плакать блондинистых детей с голубыми глазами. Ничего ужасного они с ними не делали. Один солдат высказал презрение "германскому" ребёнку.
Русские показаны не монстрами, но и не ангелами. Грубоватые, но не злые.
Помешаны на наручных часах, пьют много и папу спаивают. Но ведь не
арестовали-не расстреляли, жену и детей его не обидели! Показано, будто
они не поняли, что он бывший солдат. Ну да, конечно)
Одна соседская фрау закрутила роман с майором и плакала, когда он уезжал.
Другая - изуродовала себя одеждой, как могла - чтоб её принимали за
старуху. Многие реально сходят с ума, включая бабушку Кристель. Не так
от ужаса происходящего, как себя (или их) накрутили.
Архангел и Ангел - это мать и дочь.
Архангел очень изменилась, была теперь не похожа на себя. Лицо она вымазала сажей. Носила длинное платье, поверх него — грязную дырявую кофту, черный платок на голове и серый платок на плечах. При таком количестве одежды она больше не порхала, а ползала по саду, как толстый черный жук. Солдаты называли ее «мамичка», а за ее спиной стучали пальцем по лбу. Наверное, считали сумасшедшей старухой.
Как-то у забора я встретила Ангела. Она тоже больше не щеголяла в рюшах и бантах. Меня это обрадовало. Я ее спросила:
— Почему твоя мать ходит так странно одетая? Совсем как сумасшедшая!
Ангел покачалась на носочках, накрутила на палец белокурый локон и важно изрекла:
— У меня нет мамы. У меня никогда не было мамы. У меня только старая бабушка.
Я онемела. Ангел наклонилась ко мне. Ее рот чуть ли не касался забора.
— Если дашь честное слово, я тебе все скажу!
Я, не раздумывая, дала честное слово. Ангел заставила меня поклясться, потом объяснила:
— Мама переоделась, чтобы русские не отрезали ей груди!
Тогда я тоже наклонилась к решетке и прошептала в ответ:
— Но со старыми женщинами поступают еще хуже. Их разрезают на куски и засаливают.
Ангела будто ветром сдуло.
Кристель подружилась с поваром, который не умеет готовить. Держат его на этой должности, потому что этот странный добрый человечек совсем ни на что на войне не годится.
Он портной из Ленинграда, и фамилия его Кон. Т.е. немецкая девочка полюбила (она именно так пишет!) еврейского дядечку.
Дети - это дети. А если вы читали озорные книги взрослой Нёстлингер, можете
представить, что и ребёнком она была не паинька. Очень любопытный
активный и бесстрашный ребёнок. Такой и еду семье голодающей раздобудет, и подведёт...под автомат. Один раз дети стащили пистолет у советского
старшины! Это могло закончиться трагедией.
Но... папы этих детей на Восточном фронте. Кто погиб, кто раненый вернулся.
— А где твой отец возьмет торты, сок и фонарики?
— Ну, это пустяки для моего папы. У него такие
связи! Один его друг — гауляйтер Зальцбурга. А моя бабушка, папина мама,
знает самого Геринга и других больших начальников. Уж они-то достанут
нам фонарики!
Дочка говорит мне: - У меня не получается им сочувствовать.
Вот так. И героиню она нашла злой девочкой. И в целом книга ей не
понравилась. Говорит, неприятно читать и не нравятся короткие фразы.
Порывалась бросить. А мне было интересно. Я её уговаривала дочитать)
Я, правда, не знаю, на какой возраст рассчитана эта история. Вроде как
глазами девочки 8 лет описывается и слог стилизован (я бы не сказала,
что он примитивный, как заметила дочка). Но некоторые пассажи явно не на младший школьный возраст.
Книга получила на Западе престижные награды (она была издана в 1973 году). Но мы-то читали много книг наших авторов о той войне... обидно, что эти книги
только в России читают.
Ещё цитата. Отец говорит:
- Наше счастье, что у русских солдат отпуска бывают нечасто, и они
получают мало писем из дома. Если бы они знали, что у них там, дома...
- Что бы тогда было?
- Радуйся, дочь, тому, что есть.
***
Иллюстрации в книге ужасные. Ну разве это измученные войной немки 1945 года?)
Русские солдаты тоже... будто из ансамбля песни и пляски.
Обложка, кстати, вовсе не отображает книжный эпизод. Завлекалочка.
Это рисунки для издания на русском. Автор - некая Ксения Макарова.
***
Австрийцы сняли фильм в 2016 году.
Советского повара играет Хабенский. По мне, он совсем не подходит под книжный образ.
И я из любопытства посмотрела. Вроде и по книге, но акценты смещены местами. И это значимо.
Например, не сказано, что Вену бомбят американцы.
И русские показаны гадко. Все они даже внешне отвратны, кроме "красивого майора". Папа-дезертир-"туберкулезник" прям красавчик чистенький и аккуратненький на их фоне. Если прямого насилия нет, то только потому что тогда исказили бы сюжет книги. Есть мат.
Кон: "Я у них повар". У них?.. вот он такой - обособленный от своих персонаж здесь.
А порочащих немецких обывателей сцен нет или минимум. Например, разграбление склада не показали.
В книге безобразно напивался старшина (за что попал под арест!), в фильме - беспробудное пьянство и разврат всех и всегда.
В книге часто русские поют "красиво и громко". Может, это подразумевает, конечно, их нетрезвый образ жизни)
Забота со стороны русских о семье замалчивается. В книге они регулярно получают в подарок то свечи, то мыло, то ведро мяса!
Да и вообще... вот этого всего в фильме нет:
Конечно же, все пялились, даже слишком. Первым нам встретился Кон. Он
возликовал, завидев Геральда. Может, даже благодарил Бога, но благодарил
на своем языке. На его крики сбежались остальные, уже одетые. Они
собирались искать Геральда. Браун кинулась к сыну, обнимала его,
целовала и стала такой же грязной, как он. Пришел майор. Он оторвал
Геральда от матери, посадил себе на плечо и закружился. Геральд держался
за его волосы. А майор весело и громко пел. Кон пел тоже. Из дома вышел
адъютант. И он запел. Майор присел. Геральд оставался на его плечах.
Майор пустился в пляс: расставил локти в стороны, а сам пошел вприсядку.
Так красиво танцевал! Я радовалась и завидовала Геральду. В честь меня
еще никто и никогда не плясал.
Проходили дни, один за другим. Все солнечные, необычные. Порой у нас было мыло, порой не было. Иногда русские кричали, иногда улыбались. Каждый день нам варили макароны с луком и бобы. Изредка Геральд крал из подвала банки с мясом и делился им со мной. Майор был очень приветлив. «Будем хлеб» так и не испек царских пирожных. Людмила стала подругой моей матери. Отец ремонтировал часы и пил шнапс. Уже никто не удивлялся, что он говорит по-русски. Теперь все немного говорили по-русски и по-немецки.
Коробки с одеждой Людмилы, уже перевязанные, стояли в
ожидании транспорта в прихожей. Иван по многу раз в день прощался с
отцом. «Будем хлеб» еще раз собрался печь «царские пирожные» и даже
принес черносливу. Майор сидел на кухне и пел. В его песне были примерно
такие слова: «черныеочикрасныеочи». Самым лучшим папиным ножом он
вырезал из дерева куклу. Кукле нужны были волосы. Майор хотел сделать
какие-то особенные волосы. Мы никак не понимали, какие. Поняли только,
что материал для волос непременно должен быть в доме. Майор его искал. И
наконец нашел за железной дверью, где была система отопления.
Оказывается, он искал пеньку и нашел ее на трубах парового отопления. Ею
были заделаны зазоры между батареями и трубами.
Госпожа фон Браун была очень тронута этим. А моя мама, наоборот, боялась, что трубы станут протекать. Я же жутко злилась
потому, что майор вырезал куклу для Хильдегард. Вырезал ей на память.
Финальную сцену переврали - подогнали под общую концепцию фильма.
Отца задержал патруль. Кристель прибежала просить помощь. В кино: её мать
гнала пьяных русских (чуть ли не подзатыльниками) освобождать мужа. В
книге: они "пьяны" от радости - скоро уезжают. И сами вызвались помочь
немцу.
В общем, книгу можно почитать. А фильм не смотрите)
***
ПС1. Прошлым летом мы смотрели "Семнадцать мгновений весны".
Вы, думаю, помните Гельмута, что спас Кэт с сыном. Я прочла статью об
актёре. Семья Отто Меллис отравилась весной 1945 (мать отравила себя и 5
детей!), его самого (ему было 14) чудом спасли. Советские солдаты! Они
же его опекали позже.
Вот такая сильная пропаганда! Вот такой дикий страх перед русскими!
Из интервью Отто: «Он общался со мной, как родной отец. И для меня это было удивительно. Я быстро освободился от мифов фашистской пропаганды, которую вбивали нам в головы. Русские на самом деле были совсем другими. Когда у соседей, у которых я жил, загорелся дом, советские солдаты прибежали и таскали ведра с водой вместе со всеми. И неважно было, кто немец, кто русский…»
В немецком прокате его голосом, кстати, говорит Штирлиц.
***
ПС2. Мы, конечно, вспомнили чудесный "Майский вальс".
Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай
Тот цветущий и поющий яркий май!..
Видели видео этого мая из Шереметьево, где под него танцуют соотечественники. И стар, и млад. Как в песне!)
Замечательный флешмоб! Он прошёл по разным городам России.
***
ПС3. Читая эту книгу, я вспоминала мемуары Людмилы Гурченко. Она примерно в том же возрасте была под оккупацией в Харькове. Их семье никто мясо вёдрами не носил.
Если не читали, очень рекомендую. "Моё взрослое детство".