— Пап, семьсот километров проехали, — я покосился на отца, спокойно ведущего нашу семейную машину. — И все ради тридцатилетней машины.
Отец улыбнулся краешком губ.
— W124 — не просто машина, Сереж, — он аккуратно перестроился в правый ряд, пропуская грузовик. — Это легенда.
Я вздохнул и отвернулся к окну. С выходом на пенсию отец зациклился на идее купить «настоящий немецкий автомобиль». Полгода сидел на форумах, перечитывал журналы «За рулем», созванивался с такими же фанатами старых Мерседесов.
— Зачем тебе это? — я нарушил затянувшееся молчание. — Будешь потом в гараже торчать сутками? Давай лучше подкину денег, купим что-то поновее. Хавейл тот же, или Весту.
— Не то, — покачал головой отец. — Двадцать лет за рулем КАМАЗа, знаешь, глаз наметан. Веста неплохая, не спорю. Но если уж покупать машину для себя — то только w124.
Я откинулся на сиденье
Вот же упрямый. Недавно колено лечил, полгода восстанавливался, и тут же — в гараж. А ему через два месяца семьдесят.
— Маме-то сказал? — я попытался зайти с другой стороны. — Будешь до ночи под машиной лежать, она волноваться станет.
Отец усмехнулся:
— Мы с твоей матерью сорок пять лет вместе. Она знает, что мне нужно.
Я промолчал. В этом весь отец — если что решил, то сделает. По этой причине он на заводе до последнего держался, когда всех сокращали. Ушел сам, но на своих условиях.
Мы свернули на заправку. Отец медленно вышел из машины, потянулся.
— Садись за руль, — он протянул мне ключи. — Устал немного.
Я с облегчением пересел на водительское сиденье. Отец водил неровно — дергал, быстро тормозил. За два часа я успел понервничать, но помалкивал. Не хотел его расстраивать.
— Пап, почему именно w124? — я завел двигатель. — Раньше ты как-то без Мерседесов обходился. Ездил на "Жигулях" и на рабочем КАМАЗе.
Отец долго смотрел в окно.
— В девяносто третьем чуть не купил такой, — негромко сказал он.
— Ты? — я от неожиданности чуть не заглох на повороте.
— Были деньги, — он потер подбородок. — Хорошо заработал на рейсе. Присмотрел серый, с механикой. А потом...
— Что потом?
— Потом ты родился, — просто ответил он. — А нам с матерью срочно нужны были деньги на квартиру. Из коммуналки хотелось переехать, чтобы у тебя своя комната была. Пришлось выбирать — либо автомобиль, либо жилье.
За тридцать пять лет отец ни разу не рассказывал об этом.
— И ты не жалел?
— О чем? — он пожал плечами. — Когда первый раз зашли в нашу новую квартиру, я понял, что машина подождет.
Мы помолчали. Получается, я лишил его мечты.
— Но ведь потом... — осторожно начал я. — Потом ты мог купить.
— Потом тебя нужно было растить, — он потрепал меня по плечу. — Детский сад, школа, институт. Не до Мерседесов было.
Я промолчал. А ведь он действительно никогда не жаловался. Работал, обеспечивал нас с мамой, учил меня всему, что умел сам.
— Теперь мне скоро семьдесят, — продолжил отец. — Пенсия есть, деньги найдутся. Мать рядом. Ты вырос. Почему бы и не осуществить давнюю мечту?
Я кивнул, пряча неловкую улыбку. Отец никогда не говорил о своих желаниях. Я всегда считал, что он крепкий, надежный. Но не задумывался, от чего ему приходилось отказываться ради семьи.
— Ладно, пап, посмотрим твой Мерседес, — я сбавил скорость перед поворотом. — Но, если он в плохом состоянии, откажемся.
— Договорились.
К вечеру мы добрались до места
Продавец, Анатолий Сергеевич, пенсионер лет семидесяти, встретил нас у ворот своего дома.
— Вот он, — с гордостью кивнул он на серый седан во дворе.
Я ожидал увидеть ржавое корыто, но w124 оказался в неплохом состоянии. Серый металлик потускнел от времени. Диски родные, резина свежая.
Отец обошел машину, заглянул под днище, простучал крылья.
— Можно завести? — спросил он.
— Конечно, — Анатолий Сергеевич протянул ключи.
Отец сел за руль, повернул ключ. Двигатель завелся с первого раза — ровно, без посторонних звуков. Отец несколько раз нажал на газ, проверяя отклик.
— Движок в порядке, — сказал он, выходя из машины. — Сколько пробег?
— Сто восемьдесят, — ответил Анатолий Сергеевич. — Но у меня все документы на обслуживание. Только оригинальные запчасти ставил.
Они начали обсуждать технические детали: компрессию, подвеску, когда менялись сальники и прокладки. Я смотрел на отца с удивлением — он разговаривал уверенно, со знанием дела. Все-таки за его плечами был огромный опыт с техникой.
— Хочешь прокатиться? — неожиданно спросил отец, протягивая мне ключи.
— Мы же еще не купили...
— Анатолий Сергеевич не против, — отец кивнул продавцу. — Давай, садись, попробуй, что такое настоящий w124.
После нашей Гранты старый Мерседес казался непривычным. Другая посадка, более четкое переключение передач, иная чувствительность руля. Я завел двигатель и плавно тронулся.
Мы проехали по городу, выбрались на трассу. Машина шла уверенно, без раскачки на неровностях. Хорошая шумоизоляция, легкое управление.
— Ну как? — спросил отец, когда мы ехали обратно.
— Неплохо, — признал я. — Для своего возраста — отличное состояние.
— Я перед продажей все основные узлы перебрал, — сказал Анатолий Сергеевич с заднего сиденья. — Жалко расставаться, но годы берут свое. Зрение подводит. А в гараже стоять — только портиться.
Мы вернулись к дому
Отец ходил вокруг машины, разглядывал детали, прикасался к капоту. Я видел, что он уже принял решение.
— Сколько? — спросил он.
Анатолий Сергеевич назвал сумму. Я ждал, что отец начнет торговаться, но он просто кивнул:
— Беру.
Когда все документы были оформлены, и отец сел за руль своего Мерседеса, на его лице появилась улыбка, которой я давно не видел.
— Сереж, поедем на разных машинах, — он похлопал по пассажирскому сиденью. — Ты на Гранте, я на своем w124.
— Уверен? — я с сомнением посмотрел на него. — Может, лучше я поведу Мерседес, а ты на Гранте? Все-таки непривычная тебе машина.
— Я двадцать лет на КАМАЗе отъездил, — усмехнулся отец. — С Мерседесом справлюсь. Поеду спокойно, без спешки.
— Хорошо, — я согласился. — Но держимся вместе. Я впереди, ты за мной. И каждые два часа останавливаемся отдохнуть.
Так и поехали — я в Гранте, отец следом на сером Мерседесе. На остановках говорили об автомобилях. Он вспоминал свой первый ВАЗ-2106, рейсы на КАМАЗе. Я рассказывал о планах сменить Гранту на что-то поновее, возможно, на Хавейл.
Странно, но эта поездка сблизила нас. Мы будто заново узнавали друг друга. Я увидел в нем не просто отца, а человека с собственными мечтами. А он, кажется, понял, что я уже не тот мальчишка, которому нужно все объяснять.
Когда мы вернулись в город, я заехал к родителям. Мама, увидев Мерседес, только покачала головой и пригласила нас к столу.
— Доволен? — спросила она отца за ужином.
— Очень, — он улыбнулся. — Завтра поеду в гараж, Масло сменить, фильтры...
— Не завтра, — перебил я. — Завтра возьму выходной, и мы вместе поедем в автомагазин. Купим все, что нужно. Потом помогу тебе с обслуживанием.
Отец удивленно поднял брови:
— Ты хочешь помочь с машиной? Ты же всегда говорил, что лучше в сервис отдавать...
— Все правильно, — кивнул я. — Но ты же и есть профессионал. А мне давно пора научиться.
После ужина мы сидели в гараже, разглядывая его Мерседес. Отец показывал особенности конструкции, объяснял, как раньше делали автомобили. А я слушал и думал, что этот старый w124 появился в нашей жизни не просто так. Он помог нам лучше понять друг друга.
— Спасибо, — сказал я, когда мы шли домой.
— За что? — отец посмотрел на меня с недоумением.
— За то, что не купил Мерседес тогда, в девяносто третьем.
Он обнял меня за плечо:
— Я ни разу об этом не пожалел, сынок.