Наконец, Орлеан вынашивал идею создания для своей семьи домена за пределами Франции - почему другим (Анжу и бургундцам) можно, а ему нельзя? Людовик подумывал и о наследстве своей супруги Валентины Висконти. Но прежде всего он вклинился в «святая святых» Бургундского дома Валуа (точнее, это они уже так считали), восточную границу Франции и Империи, затеяв предприятие с приобретением Люксембурга. Мне встречались упреки в отношении герцога Орлеанского в том, что он якобы не обладал достаточными дипломатическими способностями. На мой взгляд у него они как раз были выдающимися, а ошибка его состояла в том, что он пренебрег силовыми методами.
Кто был несколько чужд дипломатии так это как раз Жан Бесстрашный. Любимые его методы - грязная пропаганда, «чем чудовищнее ложь, тех охотнее в нее поверят» и грубая сила. Вот он и пришел к единственно верному в своем понимании, решению - нет человека - нет проблемы. Яд или тайное убийство - к такому Орлеан был готов и вероятно, даже не находил в этом ничего необычного. Но убийство открытое, да еще и последующим признанием в духе - «вы так говорите, как будто это что-то плохое!», он предусмотреть не мог.
Действительно, это что-то новое в истории Франции. Вечером, 23 ноября 1407 года, Людовик Орлеанский по ложному письму был вызван к своему брату-королю. Несмотря на то, что в его свиту только в одном Париже входило около 600 вооруженных людей, в тот роковой день он вышел из отеля Барбетт (где посещал как раз Изабо Баварскую, недавно разрешившуюся от бремени) сопровождаемый всего дюжиной пикинеров и слуг. Всадником в отряде он был единственным.
А герцог Жан Бесстрашный готовил его убийство еще с августа. Руководителем преступной группы был выбран и назначен некий нормандский дворянин Рауль Д’Анкетонвилль. Нормандец был неудавшимся королевским чиновником (проворовался и был пойман за руку) и давним клевретом герцогов Бургундский. Нуждаясь в деньгах, он был готов на любую пакость, вот он за пару-тройку месяцев и собрал отряд головорезов, человек в пятнадцать.
Засаду устроили прямо за одним из домов на улице Вьей-дю-Тампль. По сигналу Рауля Д’Анкетонвилля убийцы набросились на немногочисленный солдатский эскорт, быстро его вырезали и, наконец, стащив герцога с мула прикончили его топором. Он успел крикнуть - «Я - герцог Орлеанский», но в ответ прозвучало что-то вроде «Мы знаем это!» или «Мы знаем, что делаем!» Так и оборвалась жизнь младшего сына короля Карла V Мудрого.
Но прежде чем приступить к изложению последующих событий, надо, наверное, сказать, что случилось с непосредственным исполнителем, этим самым нормандцем? Хм, а ничего плохого. Авансом он получил какую-то жалкую сотню ливров, а вот зато потом сначала жалованье в 50 ливров в месяц, разовые существенные выдачи, и, наконец пожизненную пенсию в 1 200 ливров. А это серьезные деньги, между прочим, не у каждого честного бургундского вояки были такие доходы со своих земель Всё от щедрот доброго герцога Жана Бесстрашного - с формулировкой в знак «признания больших и выдающихся услуг, которые оказал ему его любимый верный оруженосец и за то, что он спас его от жестокой смерти». Скончался прощелыга Рауль Д’Анкетонвилль своей смертью в городе Брюгге, в 1413 году.
Меня несколько удивляет, что говор об этом событии, не акцентируют внимание на одном очевидном факте - невероятном падении уважения к королю как к таковому. Еще ни одного родича короля (и тем более родного брата) не убивали таким простодушно-свинским образом, причем герцог Бургундский чуть позже откровенно в этом признался. Ссылаясь на то, что он защищал якобы честь короля и спасал королевство. Да, на стороне герцога был Парижский университет, позже позорно запятнавший себя и поддержкой договора в Труа и одобрением казни Жанны Д’Арк.
По сути, случилось немыслимое - ни при одном нормальном короле такое событие не могло произойти. Прежде всего заказчик должен был подумать о последствиях, бургундец просчитал всё верно, своего кузена-короля он уже давно, вероятно, ни в грош не ставил. Хороший вопрос, что Жан Бесстрашный намеревался делать дальше, неужели он не просчитывал вероятность возмездия со стороны сыновей Карла Безумного? Ведь первый из них, кто достиг бы надлежащего возраста неминуемо задумался бы о справедливом наказании - не за убийство, как таковое, а за оскорбление величества. Да и в конце концов - если одному герцогу можно было убить брата короля, так и другому может быть «простят» нечто подобное? Сначала брат, а потом, глядишь и до сына руки дойдут?
Так что пока, после событий 1407 года, герцогу Бургундии надо было как-то морально оправдаться, вот он и ссылался «на защиту короны от посягательств» со стороны погибшего. Но были в действительности какие-то предпосылки, позволявшие утверждать, что герцог Людовик Орлеанский покушался на захват собственно короны Франции? Есть несколько странных деталей. Был в то время во Франции известный доктор канонического и гражданского права Гийом Филластр, имевший некоторую близость и с герцогом Орлеанским, и с авиньонским Папой Бенедиктом XIII (Педро Мартинес де Луна). В 1406 году доктор, выступая перед принцами и церковными иерархами высказал следующее мнение. Не стоит удивляться что он стал ссылаться на совсем уж старые времена, к эпохе Каролингов апеллировали потом и в дискуссиях конца XVI века.
Так вот Филластр заявил, что короли не могут лишить Папу власти, зато Папа может лишить власти короля. А в качестве примера привел случай Пипина Короткого, с одобрения Папы Стефана III низложившего последнего Меровинга Хильдерика III. Выступление юриста подверглось резкой критике со стороны герцогов Беррийского и Анжуйского. Парировали они тем, что, во-первых, это был не папский указ, а всего лишь совет, а во-вторых и самое главное - король Франции своей короной не обязан ни Папе, ни своим баронам, чтобы можно было рассуждать о ее лишении. Наверное, в довесок можно было бы потребовать привести удачные примеры на практике из более позднего времени.
Попытки-то были, но … Впрочем, уничтожение Гогенштауфенов папством было относительно удачным, но это скорее контрпример - вряд ли кто-то был готов к подобному развитию событий. Гийом Филластр был вынужден признать свою неправоту. Но всё-так его выступление оказало герцогу Орлеанскому медвежью услугу, ведь этот выпад и близость доктора с Людовиком, дало его противникам лишние козыри. Вряд ли герцог Орлеанский серьезно намеревался пойти таким путем.
Продолжение следует …
*****
Поддержать автора: 2202 2053 7037 8017
Всем огромное спасибо за донаты