— Ты счастлива? — спросил муж между второй и третьей рюмкой коньяка.
Саша оторвала взгляд от закуски, медленно повернула голову. В зале гомонили гости, официанты ловко лавировали между столами с тарталетками, подруги у зеркала поправляли помаду. Юбилей. Тот самый — 25 лет вместе.
— Что?
— Счастлива ли ты со мной, — повторил, уже тише, будто репетировал эту фразу в голове не один месяц. — Просто скажи.
Муж был спокойный, сдержанный, из тех, кто не устраивает сцен, не ломает мебель, не кричит. Жил как будто по инструкции: ипотека, дача, суббота — гараж, воскресенье — рыбалка. Подарки дарил вовремя, цветы — на праздники. Никогда не опаздывал. Никогда не жаловался. Никогда не говорил «у меня плохо».
Саша вздохнула, пожала плечами:
— Ну, а кто может быть вообще несчастлив в такой день?
Он усмехнулся и допил коньяк залпом.
Праздник закончился в 00:08. В 00:30 уже сняла кольца, стянула платье. Стояла перед зеркалом в халате и смотрела, как умывается жизнь.
И тут:
— Я ухожу.
— Что?
— Ухожу, Саша. Собирался давно. Не хотел портить день.
Стоял с чемоданом у порога. (Когда успел собрать? За хлопотами не заметила). Без истерик, без трагедий, с той самой сдержанной миной на лице, как будто пошёл бы выносить мусор, если бы не этот чемодан.
— Куда?
— К Нине.
Пауза. Тяжёлая, как старый комод в бабушкиной квартире.
— Какая Нина?
— Мы вместе год. Всё началось на работе. Потом как-то само... Не обижайся. Я просто хочу жить по-другому. Пока не поздно. Мы растили дочь, строили жизнь, всё это было важно... Но я себя потерял. С ней, мне кажется, я снова настоящий.
Он говорил, а у Саши в голове звучало только одно: "С какой стати ты решил, что я обойдусь без объяснений?"
Он ушёл. Закрыл за собой дверь с таким звуком, будто это был не замок, а занавес.
Туман, тоска и режим «Автопилот»
Через неделю в шкафу стало просторно. На вешалках — аккуратно расправленные платья, словно ждали своей очереди быть замеченными. Аромат его одеколона выветрился, как улетучивается лето — сначала медленно, почти незаметно, а потом вдруг раз — и ты стоишь в октябре.
Подруги сочувствовали. Принесли пирог и бутылку вина. Одна даже попыталась пошутить:
— Ну что, теперь можно флиртовать с курьером из «Самоката». Он, кстати, ничего такой, с ямочками на щеках.
Саша улыбалась. Кивала. А внутри — выжженное поле. Ни слёз, ни гнева. Только непонимание: Когда успел? Когда превратился в человека, который может так легко поставить точку? И почему я не заметила этого раньше?
А потом пошёл год. Год, который не оставил шансов остаться прежней.
Но это — дальше.
Пока — халат, чай с лимоном и пустая половина кровати. В ней уже не было обиды. Только ощущение, что история закончилась не на том абзаце, где должна была.
И именно поэтому, когда он вернётся, всё пойдёт совсем иначе.
Год спустя: новый сценарий
На сорок шестой день рождения пришли только трое: Жанна — с лавандовым тортиком, Лена — с развязными анекдотами, и Ира — с новым тональным кремом и вечной фразой «у тебя такая кожа, просто сияешь». Дочь — на сохранении, муж — в параллельной реальности, коллеги забыли, начальство поздравило в чате одним сообщением с пропущенной запятой.
И всё бы было спокойно. Даже уютно. Почти принятие, почти тишина. Но в самом разгаре тоста про «новую жизнь после сорока» раздался звонок в дверь.
— Я открою, — сказала Саша, и сердце, зараза, всё равно сделало сальто.
На пороге — он. В руках — охапка алых роз, как в плохом сериале. С глазами пуделя, которого забыли на даче.
В теле — усталость. За спиной — тень чего-то несказанного.
— Привет... Можно войти?
Саша не ответила. Отступила в сторону, не глядя, как гостьи оценивающе переглянулись и, как по команде, начали пересаживаться ближе к кухонному проходу. Жанна потянулась за телефоном, Ира налила себе вина, а Лена, затаив дыхание, просто слушала, глядя на бывшего как на спектакль.
Он прошёл на кухню, поставил цветы, сел, будто ноги больше не держали.
— С Ниной всё было не так. Она была красива, ярка... В постели — вулкан. Но потом... Холодная, резкая. Её сын — подросток. Ты не представляешь. Я пытался. Честно. Но каждую ночь думал о тебе. Я скучал. Понимал, насколько ты была настоящей. Я ошибся. Сильно. Прости.
Сказал это и уткнулся в ладони. Плечи дрожали. Глаза покраснели. Это уже не был человек с сдержанной миной. Это был мужчина, из которого вытекла вся гордость.
Молчание было долгим. Даже чайник на плите как будто замер, не решаясь закипеть.
Саша сидела спокойно. Подруги — как актрисы в зале ожидания. И только потом она улыбнулась. Медленно, почти ласково. Словно врач, глядящий на пациента, который сам поставил себе диагноз и сам же в него поверил.
— А теперь, милый, я расскажу тебе, как выглядит взрослая женщина, которая больше не собирается спасать тех, кто выбрал тонуть.
А теперь держись, герой
Он поднял голову. Лицо было перекошено — от боли, от усталости, от какой-то почти детской надежды. Вот сейчас она встанет, обнимет, и всё вернётся на круги своя. Как раньше. Как дома.
— Я не хочу терять тебя. Мы столько прожили. Не смогу без тебя.
Саша откинулась на спинку стула, взгляд мягкий, но в нём не было прежнего тепла. Только ясность. И покой.
— Ты уже потерял. Просто ещё не понял.
Он замер. Как будто удар пришёл не по лицу — по сердцу.
— Но я же пришёл...
— Поздно. Я изменилась. Здесь больше нет той женщины, которую ты оставил. Она — выжила, выросла, перестроилась. Ты выбрал другую жизнь. И теперь придётся в ней остаться.
Он растерянно встал. Розы остались на столе. Руки сжались в кулаки — бессильно.
— Я ведь... Я думал, ты поймёшь.
Саша тоже поднялась. Подошла. Взяла его за плечи — не с любовью, с уважением к прошлому:
— Я поняла. Именно поэтому прощаю. Но не принимаю обратно.
— Помнишь, ты мне дарил на годовщину абонемент в бассейн? Я тогда подумала: "Как же это банально". А вот теперь хожу каждую неделю — и спасибо тебе, я отлично выгляжу.
Бывший муж кивает, растерян.
— Только вот что поняла за этот год: мне хорошо. С собой. С подругами. С сериалами. Даже с платочками в постели, когда хочется поплакать. Но знаешь, что самое главное? Мне больше не нужен человек, который уйдёт, как только жизнь станет скучной.
И вот тут финальный удар:
— Можешь оставить розы. Марта — соседка сверху — как раз любит их. Скажу, что от тебя.
Эпилог
Он ушёл тихо. Без слов. Без хлопка двери. Только запах роз остался на кухонном столе — и лёгкий шум в ушах от напряжения, которое держалось весь вечер.
Подруги выдохнули почти синхронно. Жанна, не сдержавшись, первой нарушила паузу:
— Ну, зато у нас теперь есть бесплатный букет на фотосессию.
Лена захихикала, Ира подняла бокал:
— За свободу, девочки. И за то, чтобы у неё был вкус.
Саша подошла к окну. На улице — ранний вечер. Уютный, как тёплое шерстяное одеяло. Где-то за домом каркнула ворона. Так, будто одобряет: молодец, сестра, держи курс.
— Остаться бы в этом моменте, — сказала она вслух. — Вот прямо так: в домашнем, с вином, с вами и с собой.
— А кто мешает? — пожала плечами Жанна. — У нас теперь каждый вечер может быть таким. И никто не скажет: «А что у тебя на ужин?» или «Ты опять купила свечи в икеевском стиле?»
Они засмеялись. Уже легко. Уже по-настоящему.
Позже, когда подруги ушли, Саша прибрала цветы — расставила по вазам.
Наушники включились автоматически, как будто знали, что сейчас нужно.
Подкаст: «Как женщины после 40 начинают жить по-настоящему. Не с нуля, а с плюса».
В телефоне мигнуло уведомление.
Саша взяла его без особых ожиданий — и вдруг:
«А вы не хотите сходить на выставку в выходные?»
Отправитель — коллега. Тот самый. С улыбкой, которая выглядит как искреннее «я вижу тебя».
Саша усмехнулась.
Открыла шкаф. Достала платье — лёгкое, с сумасшедшим принтом, которое раньше казалось «слишком».
Теперь — в самый раз.
— Знаешь, жизнь… — сказала она, подмигнув своему отражению в зеркале. — Ты мне нравишься всё больше.
И, прихватив чашку с чаем, направилась в комнату.
Туда, где ждала новая глава.