Я люблю Сергея. Он вас боится. Я пришла, чтобы помочь ему решиться
Таня проснулась за пятнадцать минут до звонка будильника — как всегда. В последние годы её внутренние часы работали безупречно, словно тело понимало: время — единственное, что нельзя вернуть.
Лежала, глядя в потолок спальни, на знакомую трещинку, похожую на извилистую речку. Шестнадцать лет назад, когда они с Сергеем только въехали в эту квартиру, он обещал заделать её «вот-вот, на следующих выходных». Теперь эта трещинка была почти родной.
Утро длиною в жизнь
За окном просыпался октябрь — нелюбимый месяц Тани. Серый, зябкий, с дождём, от которого никуда не деться. Сергей спал, отвернувшись к стене, его дыхание было тихим и ровным. Странно, как можно прожить с человеком семнадцать лет и однажды проснуться с ощущением, что рядом лежит незнакомец.
«Когда это началось?» — Таня задавала себе этот вопрос уже несколько месяцев. Может, когда он перестал рассказывать о рабочих проблемах? Или когда она впервые заметила новый одеколон? Или когда семейные ужины превратились в молчаливое пережёвывание пищи? Самое обидное, что она заметила не сразу. Просто однажды поняла, что пустота между ними уже давно стала привычной.
Раньше, вспомнила Таня, он целовал её в макушку, проходя мимо. Приносил кофе в постель по субботам. Звонил посреди дня просто спросить, как дела. Когда это всё закончилось? Кажется, где-то между ипотекой, вторыми родами и его повышением на работе. Исчезло тихо, незаметно, как исчезают монеты из кошелька — не успеваешь заметить, а их уже нет.
Таня осторожно встала, стараясь не разбудить мужа. Халат, тапочки, тихие шаги до ванной — утренний ритуал, отработанный до автоматизма. Из зеркала на неё смотрела уставшая женщина со следами от подушки на щеке. Сорок три года — не юность, конечно, но и не старость. Морщинки у глаз, седина на висках, которую она упрямо закрашивала каждый месяц. Когда-то Сергей шутил, что влюбился в её смех и ямочки на щеках. Интересно, смотрит ли он на неё теперь, когда она смеётся?
На кухне радостно завиляли хвостами её мопсы — Чарли и Луна. Пожалуй, только они встречали каждое утро с неизменным энтузиазмом. Таня насыпала им корм, поставила чайник. За окном начинался дождь — мелкий, как водяная пыль.
— Мам, где мой синий свитер?
В дверях кухни стояла взъерошенная Алиса, старшая дочь. В свои пятнадцать она уже была выше Тани, тонкая, угловатая, с отцовскими серыми глазами и маминым упрямым подбородком.
— В твоём шкафу, верхняя полка, — Таня улыбнулась. — Завтракать будешь?
— Некогда, я опаздываю. Макс ждёт у метро.
Макс — первый парень Алисы, существование которого она официально признала перед родителями. Таня вздохнула. Ещё одно напоминание, что время летит.
— Хотя бы йогурт возьми.
Таня протянула дочери баночку и яблоко, зная, что иначе та проголодается уже к первому уроку.
Алиса чмокнула мать в щёку и вихрем умчалась в прихожую. Через минуту хлопнула входная дверь.
Таня налила себе чай, добавила мёд — маленькая утренняя радость. Из глубины квартиры послышался звонок будильника Сергея, затем его шаги в ванную. Всё как всегда. Распорядок дня, который не менялся годами.
Младшая, Варя, появилась на кухне с телефоном в руках, уткнувшись в экран.
— Доброе утро, соня, — Таня погладила дочь по растрёпанным волосам.
— Привет, — рассеянно ответила Варя, не отрываясь от телефона.
В тринадцать лет мир ещё делится на чёрное и белое. Варя переживала сложный период — панические атаки начались полгода назад, после того как в школе случился конфликт с одноклассниками. Психолог сказал, что это возрастное, пройдёт. Но Таня видела, как дочь сжимается от страха перед выходом из дома, и сердце разрывалось.
На столе завибрировал телефон — сообщение от подруги Марины: «Привет! Не забудь про выставку в субботу! Твои мопсики должны всех порвать!»
Таня невольно улыбнулась. Её «хобби» давно переросло в нечто большее. Началось пять лет назад с Чарли — маленького толстого щенка, которого она взяла «для души» после выкидыша. Потом появилась Луна. Потом — выставки, призы, заводчики... Сергей сначала посмеивался над её увлечением, потом привык. А для Тани это стало чем-то только её собственным — территорией, где она принимала решения сама, без оглядки на мужа.
Входная дверь снова хлопнула — Сергей ушёл, даже не заглянув на кухню. Раньше он всегда целовал её перед уходом. Когда это закончилось? Год назад? Два?
Таня посмотрела на часы — пора собираться на работу. Три дня в неделю она работала в салоне красоты администратором. Не карьера мечты, но свои деньги, свой круг общения и возможность не чувствовать себя только женой и матерью.
Звонок в дверь раздался, когда она застёгивала пальто. Таня нахмурилась — странно, курьеры обычно звонили по телефону. Может, соседка?
Она открыла дверь и замерла. На пороге стояла девушка. Молодая — лет двадцать пять, не больше. Ухоженная, с модной стрижкой и уверенным взглядом. Девушка посмотрела на Таню спокойно, без смущения, и сказала:
— Здравствуйте. Вы Татьяна? Я Вика. Нам нужно поговорить. Это касается Сергея.
Виктория никак не ожидала такого поворота событий
Казалось холодный воздух с лестничной клетки пробирается под лёгкую блузку. Время будто застыло. Первой мыслью было захлопнуть дверь. Второй — позвонить Сергею и устроить скандал. Не сделала ни того, ни другого.
— Проходите, — сказала Таня, отступая в сторону. (Не устраивать же бесплатное представление для соседей, которые вот-вот ринут из своих квартир на работу). Собственный голос показался ей чужим.
Девушка вошла, уверенно сняла высокие сапоги, аккуратно поставила их у стены. Знает, где разуваться, мелькнула мысль. Значит, видела фотографии квартиры. Или рассказы слышала. От Сергея.
— Кофе будете? — спросила Таня, сама удивляясь своему спокойствию.
Вика замешкалась, видимо, не ожидая такого приёма.
— Да... если можно.
В кухне Чарли и Луна с любопытством обнюхали гостью. Вика неуверенно протянула руку к Луне, та позволила себя погладить.
— Любят вас, — заметила Таня, ставя турку на плиту. — Чувствуют хороших людей. Возможно хорошей мачехой будете.
Вика села на краешек стула, прямая как струна, удивленно взглянув на меня. Красивая, чёрт возьми. Молодая. С этими её широко распахнутыми глазами цвета тёмного мёда и кожей, не знавшей бессонных ночей с детьми.
— Я пришла... — начала Вика и запнулась. — Я знаю, это выглядит ужасно.
Таня усмехнулась, помешивая кофе.
— Давайте без прелюдий. Вы спите с моим мужем. И пришли... зачем?
Взгляд Вики метнулся к семейной фотографии на холодильнике — прошлогодний отпуск, море, все улыбаются.
— Сергей говорил, что ваш брак... что вы вместе только из-за детей.
—Разумеется, говорил», — кивнула Таня, ставя перед девушкой чашку с кофе. — Так все мужики говорят, когда хотят зап.у.дрить мозги молодым и неопытным.
На фоне заиграл телефон Тани — мелодия «Dancing Queen» от ABBA. Сергей когда-то поставил ей этот рингтон — в день, когда они отмечали десятилетие свадьбы, и он впервые пригласил её на танец под эту песню. «Ты всегда будешь моей королевой танцпола», — шептал он тогда, кружа её по гостиной.
Таня сбросила вызов, не глядя.
— Так что же вам нужно, Вика?
— Я люблю его. А он боится вам сказать... о нас. Уже три месяца говорит, что найдёт подходящий момент, но...
Девушка выглядела искренне расстроенной. Таня вдруг почувствовала что-то похожее на жалость. Три месяца. Значит, это началось в июле, когда она возила девочек к морю к своей матери, а Сергей говорил, что не может поехать из-за работы.
— И вы решили ускорить процесс?» — Таня отпила кофе. Горький. Как и подобает моменту.
— Он не решается выбрать. Но я знаю, что он любит меня. Мы могли бы...
— Забирайте, — просто сказала Таня.
Вика моргнула. — Простите?
— Сергея. Забирайте, — повторила Таня. — Только учтите, с ним в комплекте идут две девочки: пятнадцать и тринадцать лет. У старшей первая любовь. Бурные эмоции. Истерики по любому поводу. У младшей — панические атаки. Три раза в неделю психолог. Ах да, и два мопса. Их нужно кормить утром и вечером, выгуливать минимум три раза в день. У Луны скоро течка, за ней нужен особый уход.
Таня говорила ровно, почти дружелюбно, словно делилась рецептом пирога. Но внутри всё сжималось от боли и злости. Не столько на эту девочку, сколько на Сергея. И на себя — за то, что не заметила, когда всё покатилось под откос.
Вика молчала, глядя в свою чашку. Несколько раз она открывала рот, но не произносила ни слова.
За окном неожиданно выглянуло солнце — редкость для октября. Луч упал на стол между ними, высветив царапины на деревянной столешнице. Сергей обещал её отшлифовать ещё прошлой весной.
Таня вдруг вспомнила их первое свидание — Сергей привёл её в маленькое кафе рядом с институтом, они просидели там до закрытия, говорили о книгах, о музыке, о путешествиях. Он тогда сказал: «С тобой так легко. Как будто я всю жизнь тебя знал». Где теперь тот мальчик с горящими глазами и билетами на концерт её любимой группы?
— А как же вы? — вдруг спросила Вика, поднимая глаза.
Таня удивлённо моргнула.
— Что — я?
— Вы так спокойно обо всём говорите... Вам что, совсем не больно?
— Больно? — Таня повторила вопрос, словно пробуя его на вкус. Где-то за грудиной что-то дрогнуло, будто лопнула тонкая нить.
— Знаете, Вика, — Таня отставила чашку, — пятнадцать лет назад я прыгала от счастья, увидев две полоски на тесте. Сергей тогда подхватил меня на руки. Кружил по комнате и кричал на весь дом, что станет отцом. Мы ели крабовые палочки с майонезом на завтрак, потому что меня тошнило от всего остального. Он массировал мне ноги, когда они отекали. Читал вслух книги о родах и воспитании.
Она встала, подошла к окну. Солнечный луч исчез так же внезапно, как и появился. Снова пошёл дождь.
— Когда родилась Алиса, он плакал. Представляете? Этот здоровенный мужик рыдал, держа нашу дочь. А потом было всё — бессонные ночи, колики, первые шаги, первые слова. Ипотека, ремонт, переезды. Рождение Вари. Выкидыш, когда я пыталась родить третьего. Его карьерный рост. Мои попытки не потерять себя.
Таня вдруг резко развернулась к Вике:
— Так что да, мне больно. Но не потому, что вы спите с моим мужем. А потому, что человек, с которым я прожила почти половину своей жизни, оказался таким... предсказуемым. Банальным. Классическое клише — мужчина за сорок, кризис среднего возраста, молодая любовница.
Вика сидела, не шевелясь. На её лице застыло странное выражение — смесь удивления и растерянности.
— Я не... — начала она, но Таня подняла руку, останавливая её.
— Дослушайте. Хочу, чтобы вы понимали, кого забираете. Сергей храпит. Громко. Становится раздражительным, если не поест вовремя. Никогда не опускает крышку унитаза. Забывает дни рождения. Не умеет готовить ничего сложнее яичницы. Но он отличный отец. Всегда проверяет домашние задания у девочек. Ходит на все родительские собрания. Учил Алису кататься на велосипеде до синяков на коленях — у обоих. Сидел ночами с Варей, когда у неё были кошмары.
Входная дверь хлопнула. Таня вздрогнула. В кухню вошла Варя, с наушниками в ушах. Увидев гостью, она удивлённо приподняла брови.
— Мам? Ты сегодня не на работе?
— У меня... появились дела и незапланированная гостья, — Таня постаралась улыбнуться. — А ты почему вернулась? Ладно, иди к себе. Позже разберемся.
— Привет, — Вика неловко помахала рукой.
— Варя, это... коллега папы. По работе.
— Ясно, — Варя пожала плечами и направилась к холодильнику. Достала йогурт, взяла ложку. — «Я буду в своей комнате. Домашку делать.
Когда Варя вышла, Вика нервно сглотнула.
— Я не знала... То есть, он говорил, что у него дети, но...
— Но что? Вы думали, они существуют в параллельной вселенной? Не едят, не спят, не болеют?» — Таня покачала головой. — Сергей вернётся в семь. Обычно по пятницам мы заказываем пиццу и смотрим фильм. Семейная традиция.
Телефон Тани снова зазвонил. На этот раз она взглянула на экран — Сергей. Поколебавшись секунду, она ответила.
— Да?
— Привет, — голос мужа звучал непривычно напряжённо. — Ты дома?
— Да.
Пауза. Он явно ждал продолжения. Она молчала.
— Я хотел спросить... — его голос стал тихим, почти шёпотом. — У нас дома никого нет постороннего?
Таня посмотрела на Вику. Та сидела, нервно теребя ремешок на сумочке.
— Вообще-то, есть. Твоя Вика. Пришла знакомиться.
Тишина на том конце стала физически ощутимой.
— Я сейчас приеду, — наконец сказал он и отключился.
Таня положила телефон на стол.
Он едет. Видимо, сегодня день не по плану.
Вика резко встала.
— Я, наверное, пойду. Простите за... за всё это.
— Нет, — Таня покачала головой. — Останьтесь. Раз уж начали, давайте закончим.
Вика нерешительно опустилась обратно на стул. Луна положила голову ей на колени, глядя преданными глазами.
— Предательница, — подумала Таня.
Следующие двадцать минут они просидели в тишине. Таня заварила ещё кофе, хотя руки предательски дрожали. Вспоминала, как познакомилась с Сергеем — на дне рождения общего друга. Он единственный не пытался произвести на неё впечатление. Просто слушал. Задавал вопросы. Интересовался. Когда это перестало быть важным?
Звук поворота ключа в замке заставил обеих вздрогнуть. Шаги в прихожей, шорох снимаемой куртки. Сергей появился на пороге кухни. Взгляд метнулся от жены к любовнице и обратно. Лицо побледнело.
— Что здесь происходит?
Таня молча встала, открыла ящик стола и достала папку с документами. Тот самый ящик, куда она складывала важные бумаги все эти годы. Свидетельства о рождении детей, страховки, договора. Она протянула папку мужу.
— Нам нужно поговорить. Всем троим.
Сергей взял папку, но не открыл её. Стоял, как человек, ожидающий приговора.
— Присядь, — Таня кивнула на стул.
В кухне, такой родной и привычной, сейчас было трудно дышать. Словно воздух стал вязким. Таня смотрела на мужа — седина на висках. Морщинки у глаз. Знакомая родинка над бровью. Человек, которого казалось когда-то знала наизусть. Теперь — почти чужой.
— Открой.
Сергей медленно раскрыл папку. Внутри лежали документы на дом, бизнес, банковские счета. И сверху — заявление о разводе. Без даты.
— Таня?
— Семнадцать лет, Серёжа. Семнадцать лет я спала с тобой в одной постели. Рожала твоих детей. Строила наш дом. И всё это время я думала, что мы — одна команда. Семья.
Вика сидела, замерев, словно случайный свидетель чужой драмы. Впрочем, так оно и было.
— Мы можем всё обсудить, — Сергей бросил взгляд на Вику, потом снова на жену.
Таня горько усмехнулась:
— Что именно? Как давно ты меня не любишь? Или сколько женщин было до Вики? Или как ты объяснишь дочерям, что папа полюбил другую?
Говорила спокойно, почти буднично, но внутри всё горело. Семнадцать лет — не шутка. Часть жизни. Лучшая часть.
— Никогда не говорил, что не люблю тебя, — Сергей потёр лицо руками. — Мы просто... отдалились.
— Отдалились? Нет, Серёжа. Отдаляются постепенно, годами. А ты просто сделал выбор. Правда, не в пользу семьи.
— Это была ошибка, — он бросил быстрый взгляд на Вику.
— Я, пожалуй, пойду, — Вика поднялась, подхватывая сумочку.
Нет, — Таня остановила её жестом. — Останьтесь. Вы тоже часть этой истории.
Вика медленно опустилась обратно на стул.
— Я действительно любила Сережу, — тихо сказала она. — Но после вашего рассказа... после того, как увидела вашу дочь... Я не могу разрушить семью.
— Ты не разрушишь. Она уже разрушена.
За окном стемнело. Дождь усилился, барабаня по карнизу. В этом звуке Тане слышалась какая-то музыка — печальная, но не безнадежная.
— Что в документах?— спросил Сергей, всё ещё не решаясь просмотреть папку.
— Наша жизнь. В цифрах и фактах. Дом, деньги, акции. Всё делится пополам. И столярный цех — тоже наш, помнишь? Я вложила свои деньги в его открытие. Все наравне с тобой. Вот подтверждение. Все документально.
Сергей побледнел.
— Ты всё продумала.
— А что мне оставалось? Каждый вечер ты возвращался домой всё позже. От тебя пахло чужими духами. Ты перестал смотреть мне в глаза. Я давно ждала этого разговора. Да и я не забыла, как твой отец оставил твою мать без копейки. Не хотелось оказаться на ее месте и повторить ее ошибки и промахи.
В кухню вошла Алиса. Она остановилась на пороге, окидывая взглядом странную компанию.
— Что происходит? О чем вы шепчетесь?
Таня поднялась, обняла дочь за плечи.
— Папа и я... нам нужно поговорить. Все вместе. Но чуть позже. Сейчас иди к Варе, хорошо?
Алиса перевела недоуменный взгляд с отца на Вику и обратно.
— Кто это? — спросила она прямо.
— Уходи, — жёстко сказал Сергей.
Алиса, никогда не слышавшая такого тона от отца, отшатнулась. Глаза наполнились слезами.
— Идём, — Таня вывела дочь из кухни.
Вика уже стояла в прихожей, натягивая сапоги. Сергей сидел за столом, обхватив голову руками.
— Ухожу, — тихо сказала Вика. — Простите. Я не хотела... всего этого.
Таня кивнула. Странно, но злость на эту девушку ушла. Осталась только усталость. И что-то похожее на освобождение.
Входная дверь закрылась. Остались вдвоём — она и человек, бывший когда-то центром ее вселенной.
—Что теперь? — глухо спросил Сергей.
— Не знаю. Может, ты уйдёшь. Может, останешься. Но ничего уже не будет как прежде.
— Ты подашь на развод?
Таня посмотрела в окно. Дождь прекратился. Небо начало светлеть — удивительно для вечера. Или это просто показалось?
— Не знаю, Серёжа. Правда, не знаю. Но знаю точно: я не та женщина, которую можно просто использовать и выбросить. У меня своя жизнь. Мои мопсы, — она грустно улыбнулась, поглаживая Чарли, который прилёг у её ног. — Мои подруги. Моя работа. И наши девочки, которых ты не получишь просто так.
Она встала, подошла к окну.
— Дверь открыта. В обе стороны. Хочешь уйти — уходи. Но к девочкам будешь приходить по расписанию. Алименты — по закону. А столярка — наша общая. И не забудь, что твои родители любят меня. И моя мама до сих пор печет для тебя каждые выходные твой любимый пирог с яблоками. Хочешь жить с Викой — тоже не вопрос. Живи. Просто помни, что в этом случае девочек забираешь с собой.
Сергей смотрел на неё словно видел впервые. Во взгляде мелькнуло что-то. Удивление? Восхищение? Сожаление?
— Ты изменилась, — тихо сказал он.
— Нет. Всегда была такой. Просто ты перестал замечать это.
Всем подписчикам хорошего и праздничного настроения