Пожалуй, опубликую-ка я еще один отрывок из моей будущей книги! Начало уже написано, и вряд ли оно сильно изменится.
Кроме того, ранее я уже опубликовал отрывок из моей книги, в котором рассказывается о событиях 27 февраля 1959 года - когда были найдены первые тела дятловцев, а у перевала, в верховьях Ауспии, был разбит лагерь поисковиков ("лагерь Масленникова").
Но для того, чтобы разобраться в этой истории, не менее важным является предыдущий день, 26 февраля, когда Слобцов с Шаравиным - по наводке лесника Пашина - "нашли" палатку на склоне. И события этого дня, - в художественной форме, но с документальной точностью, - я также подробно описал в своей книге:
"Борис Слобцов, Михаил Шаравин и лесник Иван Паршин, попеременно торя лыжню, постепенно удалялись от Ауспии, двигаясь по найденной накануне лыжне дятловцев. Впереди четко просматривался перевал: он лежал почти строго с запада на восток между двумя снежными вершинами высоты 1079 (горы Холатчахль) и высоты 880. По левую руку, к югу от Ауспии, так же ясно была видна снежная вершины горы 949. Проскочить мимо перевала было невозможно, даже имея самую плохонькую карту. Неудивительно, что дятловцы, только завидев перевал издалека, решили двинуться к нему напрямую, через лес, по снежной целине.
Лыжня дятловцев в лесу, под большими деревьями, была хорошо видна, кое-где можно было даже разглядеть следы от лыжных палок. На более открытых участках и на полянах лыжня исчезала – ее занесло ветром. Когда кедровый лес сменился еловым и началось мелколесье, лыжню дятловцев разглядеть было уже сложно, и группа двигалась “на ощупь”: лыжня дятловцев кое-где проглядывала в виде занесенного снегом “желобка”. Дальше, у границы леса, при подходе к перевалу, лыжня дятловцев терялась совсем.
Шаравин, шедший в этот момент впереди, остановился и достал из кармана компас.
– Пойдем дальше в том же направлении, по взятому азимуту, – произнес Шаравин, взглянув на компас. Слобцов и Паршин молча кивнули головами.
Подъем к перевалу был достаточно плавный, без резкого набора высоты. Сам перевал был невысоким: седловина перевала проходила на высоте около 800 метров. Но это в абсолютной высоте, а относительный перепад высоты от русла Ауспии напротив перевала до седловины перевала составлял всего около 300 метров. Для хорошо подготовленной группы, даже с рюкзаками, даже при сильном ветре, такой подъем не представлял большой сложности.
Вскоре за границей леса, после полосы коротеньких и кривых березок, начиналась голая снежная полоса. Дальше шел жесткий снег – снежный наст. На таком насте никакие следы от лыж не остаются, и трое поисковиков поднимались дальше по взятому направлению азимута.
Наконец, они поднялись на седловину перевала. Слева видны были большие камни – останцы. Группа двинулась к ним. Здесь, на седловине, уже повсюду торчали камни, и идти приходилось осторожно, чтобы не сломать лыжи.
У останца лесник Паршин вдруг остановился.
– Фух, запыхался я что-то, ребята, – пожаловался лесник. – Стар я уже стал, чтобы по горам прыгать. Давайте отдохнем немного, нужно дух перевести.
Некоторое время все трое стояли молча, вглядываясь в окружающие снежные вершины.
– А Отортен отсюда виден, Иван? – спросил лесника Борис Слобцов.
– А как же! – охотно отвечал Паршин. – Вооон он белеет. – Паршин указал рукой на белеющую вдали, в северном направлении, снежную вершину высокой горы. – А справа от него тот самый Пумсальнель, у которого нас давеча на вертолетах высадили.
– Как же мы так обманулись и Пумсальнель за Отортен приняли, Иван? – недоумевал Шаравин.
– Я на Отортене не был никогда, – несколько замявшись, уклончиво отвечал Паршин. – Местные охотники, ханси, говорят, нехорошее там место. Злые духи там обитают. Провалов много. Под одним из них Гусиное озеро лежит – из него Лозьва вытекает.
С этими словами Паршин достал из своего мешка небольшой армейский бинокль.
– Нате вот, посмотрите на ваш Отортен, – передал Паршин бинокль Слобцову.
Слобцов какое-то время рассматривал в бинокль две вершины вдали – Отортен и Пумсальнель. Они внешне были похожи – примерно одинаковой высоты, с похожими склонами.
– Да, похожие вершины, немудрено их было перепутать, – произнес Слобцов и вернул бинокль Паршину. Тот приложился к биноклю сам и некоторое время рассматривал через него окружающую местность.
– Итить твою! – вдруг громко воскликнул Паршин. Слобцов и Шаравин недоуменно взглянули на лесника. – Чой-то я не пойму…То ли это камни торчат, то ли палатка.
– Где? Ну-ка дай-ка! – Слобцов решительно забрал у Паршина бинокль.
– Вон туда, туда смотри, – корректировал Паршин направление бинокля в руках Слобцова.
Слобцов внимательно рассматривал через бинокль восточный склон Холатчахля, идущий от вершины к долине притока Лозьвы. На склоне было много камней, но среди них отчетливо выделялся небольшой треугольник, похожий на вход в палатку.
– Да, точно! – у Слобцова перехватило дыхание. – Очень похоже на палатку.
– Пошли, посмотрим! – скомандовал Слобцов, возвращая бинокль Паршину и толкнув Шаравина по плечу.
– Да вы сбегайте, ребятки, без меня. Что-то я намаялся за эти дни, я вас здесь подожду, отдохну немного, – отвечал лесник.
***
– Боится! Испугался! – весело прокомментировал Шаравин решение Паршина остаться, когда они немного отошли от останца.
На седловине перевала и на склоне горы Холатчахль было много камней, поэтому они сняли лыжи и дальше шли пешком. И им самим вовсе не было “весело” – им было тревожно. А что, если это действительно палатка дятловцев? И что они найдут, когда подойдут к ней поближе? А вдруг…
Пройдя метров 700 от останца, Слобцов и Шаравин приблизились к тому месту, где Паршин и Слобцов разглядели палатку.
Это действительно оказалась палатка. Она стояла у небольшого северо-восточного отрога Холатчахля входом на юг, в направлении к перевалу, задним концом – в направлении на север, в сторону Отортена. Точнее будет сказать, не стояла, а лежала: почти вся палатка находилась под слоем плотного снега, и только ее вход, державшийся на лыжной палке, был немного приподнят. Перед палаткой, слева от нее, в снег была воткнута пара лыж. Перед входом торчал в снегу ледоруб.
Слобцов осторожно приподнял вход и нырнул под конек палатки. Котлы, какие-то мешки, топоры. Никого не было.
– Надо постараться залезть вовнутрь, посмотреть, что там, – предложил Слобцов.
Шаравин согласно кивнул головой: внутри палатки могли находиться дятловцы, им могла потребоваться помощь. Обойдя палатку справа, Слобцов увидел, что прямо на полотне палатки, недалеко от входа, на снегу лежит китайский фонарик. Вытащив фонарик из снега, Слобцов нажал на переключатель – фонарик зажегся.
Слобцов начал разгребать снег с палатки – слой жесткого снега, утрамбованного ветрами, почти не поддавался.
– Ледоруб! – сообразил Шаравин и передал Слобцову лежавший у входа в палатку ледоруб.
Слобцов несколькими ударами ледоруба быстро расколол и разрыхлил слой жесткого снега, лежавший на центральной части палатки. Когда он отгреб снег в сторону, в полотне палатке показались большие прорезы, проделанные ледорубом.
– Здорово ты ее распорол! – удивился Шаравин: удары Слобцова, казалось бы, были не такими сильными, однако он умудрился в нескольких местах пропороть ледорубом ветхий брезент палатки.
Слобцов, прихватив брезент палатки через образовавшие прорезы, резким рывком отодрал по центру палатки значительный кусок брезента - так что этот кусок теперь держался только сверху. В результате в центре палатки образовалась большая дыра, прикрытая свисавшим сверху куском брезента.
Слобцов нырнул в палатку через образовавшуюся дыру, пошарил руками внутри.
– Вроде никого! – вынырнув из палатки, сообщил Слобцов Шаравину.
Шаравин облегченно вздохнул.
– Ну, что, пошли? – предложил Слобцов.
– Погоди, – отвечал Шаравин. – Нужно что-нибудь взять с собой, а то ребята не поверят, что мы были у палатки.
С этими словами Шаравин сам нырнул в дыру в боковине палатки и, нащупав какую-то куртку, передал ее Слобцову. Потом снова нырнул в палатку, нащупал фотоаппарат, вытащил его наружу и положил в карман. Слобцов, в свою очередь, снова полез в палатку со входа, нашел какую-то флягу, открыл, понюхал – спирт. “То, что надо, – подумал Слобцов, – выпьем сегодня с ребятами за благополучный исход поисков”.
И после этого, взяв в руки лыжи и лыжные палки, Слобцов и Шаравин спешным шагом пошли к останцу, где они оставили лесника Паршина. С собой из палатки они взяли фотоаппарат, куртку Рустема Слободина, флягу со спиртом и китайский фонарик, найденный на палатке".
Этот отрывок, как и вся книга, конечно, основан на тщательном изучении мною всех фактов и документов по этой истории, а также на их столько же тщательном анализе. А события этого дня очень важны для правильного понимания некоторых фактов в этой истории.
В частности, относительно пустой фляги из-под спирта, найденной в палатке - ведь прокурор Темпалов, по указанию старших партийных товарищей, пытался представить дело так, что это была фляга дятловцев, и что дятловцы накануне трагедии устроили в палатке нечто вроде вечеринки. Но к реальности все это, конечно, не имеет никакого отношения:
Кроме того, этот отрывок дает ответ на еще один вопрос, вокруг которого горе-дятловеды вот уже много лет ломают свои головы: откуда на палатке взялись несколько крупных разрезов-разрывов посередине. Естественно, эти разрывы также никакого отношения к гибели дятловцев не имеют:
И таких "мелочей", вокруг которых советские прокуроры в 1959 году и горе-дятловеды уже в наше время нагородили кучу бреда, в этой истории очень много. В моей книге - в ходе расследования, которое ведут два моих главных героя - все эти "загадки" находят свое простое и ясное объяснение. Пока мои герои, шаг за шагом, не распутывают всю эту историю до конца и не выходят на след убийц дятловцев.