Она взошла на трон, как жертва на алтарь — юная, бледная, с глазами, не ведающими власти, но видевшими судьбу.
Начало этой истории:
Крах Тюдоров. Часть1: Тень мальчика-короля Эдуарда VI
Глава I. Последний вздох юного короля
В спальне умирающего короля Эдуарда VI стоял густой, тягучий воздух. Воск стекал по подсвечникам, и казалось, время тоже капает — медленно, неотвратимо. Молодой монарх, бледный и исхудавший, опирался на подушки. Его дыхание было поверхностным, взгляд — сосредоточенным, несмотря на слабость.
Перед ним стоял Джон Дадли, герцог Нортумберленд, лорд-протектор Англии и глава Тайного Совета.
— Ваша светлость, — начал Дадли, — если Мария взойдёт на престол, кровь протестантов потечёт по лондонской брусчатке. Вы знаете, она уже публично отреклась от англиканской службы. Она объявит ваши реформы ересью. Англия снова станет игрушкой Рима.
Эдуард молчал, вглядываясь в пламя свечи.
— А Елизавета?
— Народ считает её бастардом. Она не вызывает доверия. К тому же, она не проявляет решимости в вопросах веры. Леди Джейн — надёжная. Её воспитание благочестиво, её взгляды ясны. Я женил на ней своего сына, Гилфорда. Мы будем рядом, чтобы наставить её.
Король прищурился, вглядываясь в лицо регента.
— Вот оно, — пробормотал он. — Ты не только спасаешь Реформацию... Ты готовишь трон своей невестке.
Дадли не отвёл взгляда.
— Я спасаю королевство, сир. Пусть моя семья служит этому щитом. Но мы оба знаем, что будет, если Мария получит корону.
Эдуард долго молчал. Он взглянул в сторону окна, где в сером небе медленно расцветал рассвет.
— Мария уничтожит всё, за что я боролся. Пусть будет Джейн, — произнёс он наконец. — Да простит меня Господь... если Он с нами.
Глава II. Предвестие короны
Челси, июль 1553 года. Ветер колышет гобелены в зале Хартфорд-хауса, играя с тенями, как с воспоминаниями. Джейн Грей с бледным лицом склонилась над Платоном. В её пальцах дрожит страница, а на виске — прядь рыжеватых волос, точно живая нить.
В комнату вошла её свекровь, герцогиня Нортумберлендская, с лицом, затянутым в стальную маску вежливости.
— Джейн, ты знаешь, король умирает. И он назвал тебя наследницей.
— Меня? — Джейн подняла голову. — Это невозможно... Это глупость, миледи. Я лишь внучка сестры Генриха. Я не претендую...
— Ты не претендуешь, но страна требует. Это уже решено. Джон убедил короля. Твоя вера чиста. Ты — надежда для Англии.
Джейн на мгновение закрыла глаза и затем отвела взгляд. В последнее время интриги в доме усилились. Она подумала, что свекровь просто играет в семейную политику — и не придала этим словам особого значения.
Глава III. Заговор при свечах
В тёмном зале, под потолком из балок, собирается Совет. Все — протестанты. Все — в опасности.
— Народ может не принять Джейн, — сказал лорд Хантингтон. — Закон всё ещё за Марию. И Елизавету.
— Тогда закон надо обогнать, — тихо произнёс Джон Дадли, и пальцы его коснулись эфеса меча.
— Она в загородной усадьбе, в Хаддон-холле. Мы пошлём за ней. Её пригласят к умирающему брату.
— А что, если она откажется? — спросил кто-то.
— Тогда будет поздно, — отрезал Дадли. — Мы арестуем Марию немедленно. Иначе через неделю здесь уже будет испанский священник и костры на Смитфилде.
Тем временем где-то в резиденции в Восточной Англии, в час перед рассветом, Мария слушала шаги своего приближённого. Он был её глазами и ушами в Лондоне, и голос его был полон тревоги.
— Миледи. Вас зовут ко двору. Говорят — увидеться с умирающим братом. Но за этим приглашением... стоит приказ. Вас хотят арестовать.
Мария медленно встала, как будто уже ждала этого известия.
— Вот и они. Снова тянут руки к вере моей матери, как к добыче. Снова врут.
Она обернулась к служанке:
— Седлай лошадей. Мы едем в Норфолк. Там у меня ещё остались верные. Пусть протестанты думают, что я одна. Я покажу им — как выглядит справедливая месть.
Глава IV. Сайон-хаус: воля и безволие
Темза была тиха, как омут. Сквозь туман проплывала лодка, в ней — молодая женщина в простом платье и несколько спутниц. На берегу поднимался массивный, мрачный силуэт Сайон-хауса — бывшего монастыря, превращённого в дворец. Джейн Грей не знала, зачем её везут сюда. Она знала лишь: это приказ.
Лодка скользнула к пристани. Холодные камни, скрип ворот, сквозняки недостроенного зала. Внутри было пусто — ни камергеров, ни факелов, ни объяснений. Только ветер в гобеленах и запах пыли. Джейн села у стены, волны страха и усталости смыкались над ней, как веки.
Наконец, спустя полдня ожидания, появились фигуры в камзолах: Джон Дадли, архиепископ Кранмер, маркиз Винчестер, герцогы и лорды. Тайный Совет прибыл не как просители — как палачи приговора, который должен быть выполнен.
Джон Дадли достал пергамент с печатью короля.
— Леди Джейн, по воле Его Величества Эдуарда VI, вы объявлены его преемницей. Сегодня утром он отдал душу Богу. Мы скорбим, но исполнение его последней воли — наш долг.
Он развернул пергамент и зачитал:
«По сему да будет объявлено, что Мы, Эдуард VI, во имя сохранения истинной протестантской веры и недопущения возврата к папизму, отрешаем от престолонаследия Марию и Елизавету, и назначаем в наследницы корону нашу кузину, леди Джейн Грей, правнучку Генриха VII. Её наследие праведно, и совесть наша спокойна перед Господом. Да укрепит Он её в делах государевых».
Джейн побледнела. Она взглянула на герцога Нортумберленда, и голос её дрогнул:
— Нет. Я не могу принять это. Я не имею права быть королевой. Я дитя закона, а не его создатель. У короля есть сёстры, есть старшинство. И если Бог хотел бы видеть меня королевой — Он бы дал мне знак.
Молчание. Только треск догорающей лучины.
— Вы обязаны подчиниться, — ответил Дадли с нажимом. — Это не выбор. Это долг.
— Я сказала — нет, милорд, — мягко, но твёрдо.
Лица сановников побелели. И тогда появились женщины. Вошли Фрэнсис Грей, мать Джейн, Джейн Дадли, супруга герцога, и Анна Парр, сестра Екатерины Парр. Женские фигуры окружили девушку, как тени, как птицы дурного предзнаменования. Говорили все сразу, тоном, где звучали ласки, упрёки и молчаливый ужас.
— Ты не понимаешь, — прошептала мать, — ты обязана. Это воля короля, это судьба. Ты не посрамляешь себя — ты спасаешь Англию.
— Ты подчинишься, — добавила свекровь. — Или в один день твоя семья окажется под топором. Вспомни Сеймура. Вспомни кровь.
— Пусть меня казнят, — сказала Джейн, вставая. — Пусть я умру. Но я не хочу власти, которая приходит ко мне через смерть и страх.
— Не власть, — отозвалась Анна Парр, — а защита. Или ты — или Мария. Другого пути нет.
Но и на этот раз Джейн лишь опустила голову.
Вечером пришли мужчины. Генри Грей, отец, бледный, с острыми скулами, словно сам сгорающий от ужаса за свою судьбу. И Гилфорд Дадли, её муж, с покрасневшими глазами.
— Джейн, — сказал Генри, — не упрямься. Ты ведь знаешь: если ты не примешь корону — все мы будем считаться предателями воли короля.
— Ты хочешь, чтобы нас всех повесили? — спросил Гилфорд, срываясь. — Или чтобы твоя вера умерла под сапогом католиков? Подумай не только о себе, подумай о Боге!
Джейн сжала пальцы. Они были холодны, как снег в январе.
— Я не хочу быть королевой... — прошептала она. — Но я вижу: у меня нет иного выхода. Пусть воля Божья будет исполнена — даже через моё несчастье.
Она поднялась. Тишина в зале была такой, что слышно было, как капает в щель в потолке дождь.
Джейн Грей, шестнадцатилетняя девочка с книгой Платона в сердце, стала Королевой Англии. Не от желания — от давления.
Глава V. Коронована в молчании
10 июля 1553 года. Лондон молчит.
Барка, обитая пурпурным бархатом, скользит по серой воде Темзы, будто похоронная ладья. На носу стоит шестнадцатилетняя Джейн Грей — новая Королева, ещё без венца. Рядом — её муж Гилфорд, в серебре и чёрном, с натянутой улыбкой.
Платье Джейн цвета пепельной розы тихо шуршит, когда она ступает на пирс Тауэра. Для Джейн уже приготовили временные апартаменты — мебель торопливо внесена, обои ещё пахнут клеем. Всё вокруг — как декорации, неотёсанные, слишком скорые, чтобы быть подлинными.
На улицах толпа. Не ликующая, не враждебная. Просто ждущая. Люди смотрят молча, с лицами, в которых — страх, привычка, растерянность.
В зале Совета — гомон, росписи, торопливые шаги. И вдруг — молчание. Прибыл гонец с севера. С письмом от Марии.
Ультиматум Марии Тюдор, доставленный к полудню 10 июля 1553 года
"К лордам, именующим себя Советом Его Величества. Вы ошиблись в оценке моей слабости. Я, Мария, законная дочь короля Генриха VIII и королевы Екатерины Арагонской, единственная истинная наследница престола по праву рождения, закона и воли Божьей. Известие о смерти моего брата дошли до меня, как и известие о незаконном возвышении леди Джейн Грей, чья власть беззаконна, а притязания — ничтожны. В этот час я, наречённая Богом и Короной, приказываю:
— Немедленно признать меня королевой Англии и Ирландии.
— Прекратить все действия в пользу леди Джейн, иначе каждый, кто поддержал этот переворот, будет признан изменником и предстанет перед судом.
— Присоединиться к моему знамени в Норфолке, где я собираю силы, верных короне и вере.
Молитесь, лорды, чтобы ваша кровь не окрасила улицы, когда я войду в Лондон.
Письмо прочитали вслух. Никто не перебивал. Слова лежали на воздухе, как роса на гробовой плите.
— Она не шутит, — сказал кто-то. — Она уже собирает армию.
Джон Дадли ударил кулаком по столу.
— Тогда пусть и мы действуем. Хватит церемоний.
И прокламация была составлена. Вечером того же дня в Лондоне впервые прозвучало:
"Джейн Грей, защитница веры, по милости Божьей, назначается королевой Англии и Ирландии..."
Тонкий голос глашатая, отдающийся в сыром воздухе Лондона, был хрупким — как судьба той, чьё имя он возглашал.