ГЕНЗЕРИХ 👑 Осколки Эпох

— Всё кончено, — тихо сказала она. — Теперь мы свободны. Она не чувствовала ни торжества, ни облегчения — только опустошение. Годы ненависти и страха не могли исчезнуть в одно мгновение. Сентябрь 1598 года застал семейство Ченчи в их родовом замке Петрелла, что высился на скалистом утёсе в горах Абруццо. Франческо Ченчи, граф и один из богатейших людей Папской области, стоял у окна своего кабинета, разглядывая бескрайние просторы. В свои шестьдесят лет он оставался человеком крепкого телосложения, но лицо его изуродовали годы распутства и жестокости...

Он появился как призрак, словно вышел из небытия. Его прошлое было окутано мраком, он едва мог произнести несколько слов. Но в его глазах читалась тайна, которая до сих пор не даёт покоя историкам. Солнце едва коснулось брусчатых мостовых Нюрнберга в тот памятный день 26 мая 1828 года, когда на Уншлиттплац появился он — юноша лет шестнадцати, шатающийся, словно пьяный, с диким взглядом и в грубой крестьянской одежде из сермяжного сукна. Башмачник Георг Вайхман, разложивший свой товар на деревянных...

Она стала первой медиа-звездой Европы. Ради неё король Бельгии был готов бросить трон. Её лицо украшало шоколадные коробки и рекламные плакаты, но сама она всю жизнь отбивалась от сплетен и скандалов. Это история Клео де Мерод — балерины, которая превратилась в легенду и проклятие своей эпохи. Сентябрьский вечер 1875 года окутывал Париж золотистой дымкой. Во втором округе, в скромной квартире, баронесса Винсентия де Мерод сжимала в объятиях новорождённую дочь. Клеопатра Диана — имя, достойное богини, для девочки, которой судьба уготовила стать живой легендой...

«Её Величество часами говорит с пустым воздухом, называя его "мой прекрасный Филипп, и более не отвечает на вопросы о делах королевства"...» Из хроник XVI века Любовь превратила её в пленницу собственной страсти, а смерть возлюбленного — в узницу вечности. Корона Кастилии покоилась на голове женщины, которая беседовала с призраками и носила траур по живым. Но была ли Хуана действительно безумна — или её безумие стало единственным способом остаться человеком в мире, где трон стоил больше души? Кастилия,...

"Я стою на этом помосте, и сотни глаз рассматривают меня, словно кобылу на конском торге. Они обсуждают мои зубы, мою кожу, мою фигуру. Они не знают, что еще вчера я была дочерью, сестрой, невестой. Что у меня было имя, мечты, любовь. Теперь я просто товар с ценой. И эта цена — все, что от меня останется." Стамбул, март 1583 года. Рассвет едва коснулся минаретов, когда на площади начинается привычная суета. Сегодня — день большого торга на Аврет Пазарлары, невольничьем рынке, который с середины XV века был мрачной реальностью Османской империи...

Империи рушатся, а любовь — остаётся бессмертной в своей боли. Корона может украсить голову, но не способна исцелить душу. Париж, осень 1795 года. В элегантном особняке на улице Шанторен царила та особая атмосфера, которая бывает только в домах очаровательных женщин. Жозефина де Богарне, тридцатитрёхлетняя креолка с Мартиники, неторопливо расхаживала по гостиной, поправляя складки муслинового платья. Её муж, виконт Александр де Богарне, стал жертвой революционного Террора годом ранее — гильотина не щадила даже тех, кто поначалу поддерживал новые идеи...

Он похитил невесту прямо из-под венца. В средневековой Европе, где браки скрепляли не сердца, а династии, один король осмелился пойти против вековых правил. Кто была эта девушка, за чью руку рушились союзы и вспыхивали войны? Она должна была быть просто пешкой в чужой игре, но сумела превратить каждый удар судьбы в новое начало. Лето 1200 года выдалось необычайно жарким. В родовом замке графов Ангулемских шли приготовления к свадьбе века — юная Изабелла, наследница богатейшего графства Пуату, должна была стать женой Гуго де Лузиньяна, одного из самых влиятельных феодалов Аквитании...

Екатерине было уже пятьдесят семь. Она увядала телом, но её жажда молодости и власти над ней оставалась прежней. 1786 год. Царское Село. Густые шторы в зале Царскосельского дворца приглушали свет. Екатерина Алексеевна скучала — день тянулся однообразно, а её нынешний фаворит, правильный и благовоспитанный Александр Ермолов, стал раздражать. Всё по этикету, всё по правилам — скука смертная. — Гришенька, — сказала она, обращаясь к Потёмкину, — когда ты в отъезде, мне так тоскливо. С Ермоловым я разговариваю словно с канцелярским столом...

И если завтра история снова скажет, что я была безумна — пусть говорит. Я прожила неугодную жизнь. Но честную. Я просто хотела быть свободной. Когда вы прочтёте это, меня уже не будет. Но, может быть, вы запомните: я была не скандалом. Я была человеком. И любила — по-настоящему. Луиза Висбаден, зима 1924 Освобождение и реабилитация графа Гёзы Маттачича в конце лета 1902 года стало неожиданным поворотом в драме, разыгрывавшейся в тени европейских дворов. 27 августа он покинул стены тюрьмы Меллерсдорфа...

Тридцативосьмилетняя принцесса оживала в его присутствии, хохотала, скакала верхом, словно девочка, и — впервые за долгие годы — чувствовала себя не игрушкой или заключённой, а женщиной. — Вы понимаете, что рискуете всем? — спросил он однажды. — Я уже всё потеряла, Гёза. То, что у меня было, давно не моё. Весной 1896 года граф Гёза Маттачич стал управляющим конюшнями Луизы — принцессы Бельгийской, принцессы Саксен-Кобургской и Готской, герцогини Саксонской. А вскоре Луиза передала ему управление и своими финансами...

Никто не готовил её к реальности первой брачной ночи, к вторжению, которое ждало её под тяжёлыми бархатными балдахинами. Висбаден, 1924 год. В комнате на последнем этаже старинного отеля стояла тишина. Лёгкий скрип половиц, гул ветра за занавесками — единственные звуки, что нарушали покой. На комоде лежала эмалированная брошь с крошечным гербом Саксен-Кобург-Готской династии. Когда-то её сверкающее золото отражалось в хрустальных люстрах дворцов. Теперь оно потускнело, как и воспоминания о великом прошлом...

Она вошла в дом Папы как невестка, а осталась в истории как соблазн для всей династии. 1478 год. Неаполь. Недалеко от Неаполя, в Гаэтском дворце родилась девочка со огненной душой юга — Санча, бастардка принца Альфонсо Неаполитанского. Она не носила венца, но в её жилах текла кровь королей династии Трастамара, называемой в Неаполе Арагонской. Её мать, Трогия Газцелла, происходила из старинного, хоть и не блистательного дворянского рода. Санча Арагонская - умная, вспыльчивая, слишком вольная — она росла в садах, где аромат апельсиновых деревьев перемешивался с ядовитыми шепотами придворных...