— Ну что, Ариночка, закажем ещё икры? Красной, чёрной? — Максим Викторович, свёкор, откинулся на спинку стула, его пузо натянуло пуговицы рубашки, а глаза блестели от трёх рюмок коньяка. Он обвёл взглядом длинный стол, где гудела родня, и подмигнул. — Сегодня гуляем, как в последний раз!
Арина, сидя между мужем Сергеем и его тёткой, которая без умолку рассказывала про свои герани, натянуто улыбнулась. Её пальцы нервно крутили салфетку под столом, но она быстро себя одёрнула — не показывать же слабину перед всей этой толпой.
— Максим Викторович, может, хватит уже? — тихо, но твёрдо сказала она, наклоняясь к свёкру. — Счёт-то уже за сотню тысяч перевалил, наверное.
— Да ладно тебе, невестка! — он махнул рукой, чуть не задев официанта, который ловко увернулся, неся поднос с дымящимися устрицами. — Жизнь одна, надо кушать и веселиться! А счёт… счёт ты оплатишь, правда? У тебя ж зарплата хорошая, в банке своём крутишься, как белка в колесе!
Арина замерла. Рука с салфеткой застыла, а в горле встал ком. Сергей, её муж, сидевший рядом, вдруг увлёкся разговором с братом и, кажется, даже не услышал. Наталья Ивановна, свекровь, напротив, посмотрела на Арину с лёгкой усмешкой, будто говоря: «Ну, милая, привыкай, у нас так принято».
Свёкор, Максим Викторович, был человеком громким, как грузовик на трассе, — бывший военный, привыкший командовать, он любил собирать родню и устраивать пышные застолья.
Наталья Ивановна, его жена, была другой — тихая, но с острым языком, который резал, как бритва, если кто-то переходил ей дорогу.
Сергей же… Сергей был их сыном — добродушным, но слегка отстранённым, будто боялся спорить с родителями. Арина любила его, но иногда ей хотелось встряхнуть мужа и крикнуть: «Очнись, ты же взрослый мужик!»
Задумка этого вечера началась неделю назад, когда Максим Викторович позвонил и объявил, что хочет «собрать всех наших» в ресторане «Золотой фазан» — пафосном месте с хрустальными люстрами и официантами, которые смотрели на тебя, как на экспонат в музее.
Арина тогда удивилась: свёкор обычно экономил на всём, от света в квартире до подарков на Новый год. Но отказываться было нельзя — Максим Викторович умел настоять, а Наталья Ивановна уже строчила в семейный чат список блюд, которые «надо обязательно попробовать».
Теперь они сидели за длинным столом на двадцать персон. Родственники — тёти, дяди, братья, даже дальняя племянница с двумя детьми — шумели, смеялись, чокались бокалами. Арина чувствовала себя как на сцене, где все ждут её реплики, а она забыла текст.
— Официант! — Максим Викторович щёлкнул пальцами, и молодой парень в белой рубашке тут же подскочил. — Нам ещё трюфельный ризотто для всех, и… что там у вас с морепродуктами? Лангустины, да? Несите десяток, нет, два десятка! И вина, красного, того, что подороже!
— Максим Викторович, — Арина наклонилась ближе, стараясь говорить спокойно, — это же безумно дорого. Может, обойдёмся тем, что уже заказали?
— Ариш, ну что ты как бухгалтер на отчёте? — свёкор рассмеялся так, что его голос перекрыл звон бокалов. — Это же семейный вечер! Ты же не хочешь, чтобы мы выглядели скупердяями перед роднёй?
Наталья Ивановна подхватила:
— Арина, не порти настроение. Максиму Викторовичу виднее, он знает, как угодить гостям. — Она поправила шёлковый платок на шее и отпила глоток вина, глядя на невестку поверх бокала.
Арина почувствовала, как внутри закипает что-то горячее, но сдержалась. Она посмотрела на Сергея — тот всё ещё болтал с братом о какой-то машине. «Ну почему ты молчишь?» — мысленно крикнула она, но губы её остались сжатыми.
На стол тем временем прибывали блюда: лангустины, обжаренные в чесночном масле, источали аромат, от которого слюнки текли даже у сытых. Ризотто с трюфелями лежало в тарелках, как маленькие кремовые горы, украшенные золотистыми каплями масла.
Были и салаты с авокадо и креветками, и нежнейший мусс из фуа-гра, и даже десертные тарелки с тарталетками, где ягоды блестели, как драгоценные камни. Всё это выглядело как кадр из кулинарного шоу, но Арина не могла наслаждаться — каждый новый поднос казался ей счётом, который рос, как снежный ком.
— Слушай, Арин, а ты молодец, такую карьеру в банке сделала, — вдруг подала голос тётя Люба, сестра свёкра, жуя кусок лангустина. — Это ж ты у нас теперь главная кормилица, да?
— Ну, не совсем, — Арина попыталась отшутиться, но голос дрогнул. — Мы с Сергеем вместе работаем, вместе и…
— Ой, да ладно, Сержик наш — он же больше по машинам да рыбалке, — хохотнула тётя Люба, и несколько человек за столом поддержали её смешками. Сергей наконец повернулся, нахмурился, но ничего не сказал.
Арина почувствовала, как щёки горят. Она работала старшим менеджером в банке, пахала с утра до ночи, чтобы закрывать ипотеку и помогать родителям. А теперь ещё и это — свёкр, который, похоже, решил, что её зарплата — это общий семейный кошелёк.
— Арина, ты чего такая напряжённая? — Наталья Ивановна прищурилась. — Расслабься, ешь, пей! Жизнь — она для радости, а не для подсчётов.
— Я просто… — Арина запнулась, подбирая слова. — Я просто не понимаю, почему я должна платить за всех.
Повисла тишина. Даже дети в конце стола перестали хихикать. Максим Викторович поднял бровь, будто Арина сказала что-то неприличное.
— То есть как это — почему? — его голос стал ниже, но в нём чувствовалась злость. — Ты часть семьи, Арина. А семья — это когда все делятся. Я же не прошу тебя дом продать, просто счёт оплатить. Что, тебе жалко?
— Жалко? — Арина не выдержала, её голос сорвался. — Максим Викторович, вы заказали на триста тысяч, а я должна это просто так покрыть? У нас с Сергеем свои расходы, ипотека, планы…
— Арина, хватит, — вмешался Сергей, наконец-то оторвавшись от разговора. — Не начинай тут сцену.
— Сцену? — она повернулась к нему, глаза её блестели от обиды. — Серьёзно, Сереж? Ты слышал, что твой отец сказал? Что я должна за всех платить, потому что, видите ли, я зарабатываю?
— Ну, он же пошутил, наверное, — Сергей замялся, глядя то на отца, то на жену. — Пап, ты же пошутил, да?
Максим Викторович отхлебнул коньяк и пожал плечами.
— А что такого? Арина у нас девушка современная, зарабатывает больше тебя, сынок. Пусть покажет, что в семье она не только для красоты.
Это был удар ниже пояса. Арина почувствовала, как воздух стал густым, как сироп. Она посмотрела на свекровь — та молчала, но в её глазах читалось торжество. Родственники переглядывались, кто-то кашлянул, кто-то уткнулся в тарелку.
В тот момент Арина поняла: это не просто счёт за ужин. Это была проверка. Максим Викторович, с его громким смехом и привычкой командовать, всегда считал, что невестка должна доказывать своё место в семье.
Наталья Ивановна, с её шёлковыми платками и колкими замечаниями, поддерживала мужа, как генерал — главнокомандующего. А Сергей… Сергей просто не хотел ссориться. Но Арина больше не хотела молчать.
— Знаете что? — она встала, стул скрипнул по паркету. — Я не кошелёк на ножках. Если вы, Максим Викторович, хотите гулять на широкую ногу, то платите сами. А я… я пойду домой. С меня хватит.
Она схватила сумочку и пошла к выходу, чувствуя, как взгляды родственников жгут спину. Сергей догнал её уже у дверей.
— Арин, ну куда ты? — он схватил её за руку. — Давай вернёмся, разберёмся…
— Разберёмся? — она резко повернулась к нему. — Сереж, я устала быть удобной. Твой отец унизил меня перед всеми, а ты молчал! Какого чёрта?
— Он не со зла, ты же знаешь, — Сергей выглядел растерянным, его привычная улыбка исчезла. — Он просто… ну, привык, что всё по его.
— А я не привыкла, — отрезала Арина. — И не собираюсь. Если ты хочешь и дальше быть под папиной пятой, это твой выбор. Но я так больше не могу.
Она вышла на улицу, холодный воздух ударил в лицо, как пощёчина. Внутри всё кипело, но где-то глубоко, под обидой, зарождалось что-то новое — решимость. Арина поняла: она больше не будет играть по чужим правилам. Пусть счёт оплатит кто-то другой.
Арина шагала по тротуару, её каблуки стучали по асфальту, как метроном, отмеряющий её решимость. Холодный майский вечер обжигал щёки, но внутри всё ещё полыхал пожар — обида, смешанная с чем-то новым, похожим на свободу.
Она остановилась у светофора, глядя, как машины проносятся мимо, их фары выхватывали из темноты куски мокрого асфальта. В сумочке завибрировал телефон — Сергей. Арина посмотрела на экран, но отвечать не стала. «Пусть сам решает, на чьей он стороне», — подумала она, засовывая телефон обратно.
В ресторане «Золотой фазан» после ухода Арины повисла неловкая тишина. Максим Викторович, всё ещё сжимая рюмку коньяка, кашлянул и попытался вернуть веселье.
— Ну что, родня, продолжаем? — он поднял бокал, но откликнулись только пара братьев, лениво звякнувших бокалами. Остальные переглядывались, будто ждали, что сейчас кто-то взорвётся.
Наталья Ивановна, поправляя платок, посмотрела на мужа с лёгким укором.
— Максим, может, ты перегнул? — её голос был тихим, но в нём чувствовалась злость. — Девочка-то не железная, а ты её перед всеми…
— Да что я такого сказал? — свёкр всплеснул руками, чуть не опрокинув соусник с трюфельным маслом. — Она зарабатывает, вот пусть и платит! Мы же семья, делимся всем!
Тётя Люба, которая до этого жевала тарталетку, подала голос:
— Ну, Максим, ты ж не предупредил её. Человек не готов к таким счётам, а ты — бац! — и на неё всё повесил. Я б тоже обиделась.
— Обиделась она! — Максим Викторович фыркнул, но в его голосе уже не было той уверенности. Он посмотрел на Сергея, который сидел, уставившись в пустую тарелку. — Сын, а ты чего молчишь? Жена твоя сбежала, а ты сидишь, как на поминках.
Сергей поднял глаза, его лицо было красным — то ли от вина, то ли от стыда.
— Пап, ты правда перегнул, — сказал он тихо. — Арина работает, да, но это не значит, что она должна за всех платить. Мы с ней вместе всё тянем, а ты… ты её будто специально подловил.
— Подловил? — Максим Викторович аж подскочил. — Я, значит, подловил? Да я для семьи стараюсь, собираю всех, а она нос воротит!
— Не воротит она нос, — Сергей повысил голос, и это было так неожиданно, что даже тётя Люба поперхнулась вином. — Ты её унизил, пап. И я… я тоже хорош, молчал, как дурак.
Наталья Ивановна нахмурилась, её пальцы нервно теребили край платка, но она промолчала. Впервые за вечер её острый язык не нашёл, что сказать.
Арина тем временем дошла до парка неподалёку. Она села на скамейку, под фонарём, который бросал жёлтый свет на её сжатые руки. В голове крутился весь вечер — слова свёкра, молчание Сергея, взгляды родственников.
Она вспомнила, как три года назад, когда они с Сергеем только поженились, она мечтала стать частью его семьи. Ей казалось, что это будет как в фильмах: тёплые ужины, общие праздники, смех. Но вместо этого она получила Максима Викторовича, который видел в ней не невестку, а банкомат, и Наталью Ивановну, которая всегда смотрела на неё, как на чужачку.
Арина достала телефон, открыла приложение банка и посмотрела баланс. После ипотеки, счетов и помощи родителям там оставалось не так уж много.
Счёт за ужин — триста тысяч, может, больше — был для неё не просто цифрой. Это были её бессонные ночи в офисе, её отказ от отпуска, её мечты о новой машине, которые она откладывала ради «семейного бюджета».
Она почувствовала, как слёзы подступают, но быстро заморгала. «Не сейчас, — сказала она себе. — Не перед ними».
Телефон снова завибрировал. Сообщение от Сергея: «Арин, прости. Я идиот. Давай поговорим». Она сжала губы, чувствуя, как внутри борются злость и любовь.
Сергей был не плохим мужем — он возил её на работу, когда её машина ломалась, готовил ей кофе по утрам, смеялся над её шутками. Но его привычка прятаться за спину родителей, его «не начинай, Арин» — это было как нож, который медленно вонзался в её доверие.
В ресторане Сергей встал из-за стола. Родственники затихли, наблюдая за ним, как за героем сериала перед кульминацией.
— Пап, мам, я сейчас вернусь, — сказал он, хватая куртку. — Надо найти Арину.
— Куда ты? — Наталья Ивановна наконец подала голос. — Сядь, сынок, не позорься. Она перебесится и вернётся.
— Нет, мам, — Сергей покачал головой. — Это не она бесится. Это мы её довели. И я в первую очередь.
Максим Викторович открыл было рот, но Сергей уже шагал к выходу. Тётя Люба одобрительно хмыкнула, а дальняя племянница шепнула своему мужу: «Ну наконец-то Сержик за ум взялся».
На улице Сергей огляделся, пытаясь понять, куда могла пойти Арина. Он знал её привычку — когда она злилась, она всегда искала тихое место, чтобы «выдохнуть». Парк был недалеко, и он побежал туда, надеясь, что не опоздал.
Арина сидела на скамейке, глядя на звёзды, которые пробивались сквозь городскую дымку. Её мысли путались, как нитки в старой шкатулке. Она вспоминала, как в детстве мечтала о большой семье, где все друг за друга.
А теперь эта «семья» казалась ей клеткой, где каждый хочет урвать свой кусок. Но больше всего её пугало, что Сергей, её Сергей, может так и остаться в этой клетке, под пятой отца.
— Арин! — голос Сергея вырвал её из мыслей. Она повернулась и увидела его — запыхавшегося, с растрёпанной чёлкой и виноватыми глазами.
— Чего тебе? — она скрестила руки, стараясь держать голос холодным.
— Прости, — он сел рядом, но не слишком близко, будто боялся, что она оттолкнёт. — Я должен был сразу тебя поддержать. Папа… он правда перегнул. И я перегнул, что молчал.
Арина молчала, глядя на свои туфли. Каблук одной был слегка потёрт — она заметила это впервые и почему-то подумала, что это как её жизнь: вроде всё красиво, но стоит присмотреться — и видишь износ.
— Сереж, — наконец сказала она, — я не могу так больше. Твой отец думает, что я обязана всем вам. Твоя мать смотрит на меня, как на прислугу. А ты… ты просто стоишь и смотришь.
— Я знаю, — он опустил голову. — Я всегда боялся с ними спорить. Папа — он как танк, его не остановишь. А мама… она всегда права, ты же знаешь. Но сегодня я понял, что если не встану за тебя, то потеряю тебя. А это… это хуже всего.
Арина посмотрела на него. В его глазах была искренность, но она знала, что одних слов мало. Ей нужен был не просто муж, который извиняется, а тот, кто будет стоять рядом, когда танк под названием Максим Викторович снова пойдёт в атаку.
— Хорошо, — сказала она медленно. — Но это не просто «прости» и всё. Я хочу, чтобы ты говорил, когда твои родители перегибают. Я хочу, чтобы мы были командой, а не я одна против всех.
— Обещаю, — Сергей кивнул, и в его голосе была твёрдость, которой Арина давно не слышала. — Пойдём домой? А счёт… счёт я сам оплачу. И поговорю с отцом.
Арина улыбнулась — впервые за вечер. Не широко, не радостно, но с надеждой. Может, это был не конец, а начало чего-то нового. Они встали и пошли к машине, их шаги звучали в унисон, как обещание, что они ещё могут всё исправить.
Арина и Сергей ехали домой в тишине, нарушаемой только гулом шин по мокрому асфальту. Фонари отбрасывали пятна света на лобовое стекло, и Арина смотрела на них, словно пытаясь разглядеть в этих бликах своё будущее.
Она всё ещё чувствовала уколы обиды, но слова Сергея в парке — его обещание быть рядом — грели, как слабый, но упрямый огонёк. Она хотела верить, что он не подведёт. Но где-то в глубине души ворочался страх: что, если это просто слова, а дома всё вернётся на круги своя?
На следующий день Максим Викторович и Наталья Ивановна заявились к ним в квартиру без предупреждения. Арина как раз мыла посуду после ужина, а Сергей смотрел футбол, лениво листая телефон. Звонок в дверь резанул по нервам, как нож по стеклу. Арина вытерла руки полотенцем и посмотрела на мужа.
— Это кто ещё? — спросила она, хотя уже знала ответ.
Сергей вздохнул, выключил телевизор и пошёл открывать. На пороге стоял свёкр, с красным лицом и бутылкой коньяка в руке, а за ним — Наталья Ивановна, с неизменным шёлковым платком и взглядом, который мог заморозить чайник.
— Ну что, молодёжь, приютишь стариков? — Максим Викторович прошёл в гостиную, не дожидаясь приглашения, и плюхнулся на диван. — Арина, давай-ка на стол что-нибудь, перекусить хочется. И рюмки не забудь!
Арина замерла у кухонного стола, чувствуя, как внутри снова закипает. Она посмотрела на Сергея, ожидая, что он скажет хоть слово. Но он только нахмурился, глядя на отца.
— Пап, мы не ждали гостей, — начал он, но Максим Викторович перебил:
— Да ладно тебе, Серж! Что, для родителей стол накрыть жалко? Арина вон вчера в ресторане носом крутила, а я всё равно её уважаю. Ну, невестка, где там твои кулинарные таланты?
Арина сжала полотенце так, что пальцы побледели, но быстро разжала — не хотела показывать слабость. Её взгляд метнулся к Сергею. «Ну же, — мысленно крикнула она. — Ты обещал».
— Максим Викторович, — начала она, стараясь держать голос ровным, — у нас нет ничего готового. И, честно говоря, после вчерашнего вечера я не в настроении устраивать застолья.
— Ой, какие мы нежные! — свёкр хохотнул, открывая бутылку коньяка. — Счёт тебе оплатить было не по карману, а теперь и бутерброд для свёкра пожалела? Серж, ты где такую экономную нашёл?
Наталья Ивановна кашлянула, поправляя платок.
— Арина, не начинай опять. Мы же по-семейному зашли, без претензий. А ты сразу в позу.
Арина открыла было рот, но тут Сергей шагнул вперёд, встав между ней и родителями. Его лицо было напряжённым, как струна, готовящаяся лопнуть.
— Хватит, пап, — сказал он, и его голос был неожиданно твёрдым, как бетон. — Ты вчера переборщил, и сегодня продолжаешь. Арина — не твой кошелёк и не прислуга. И я не позволю тебе так с ней говорить.
Максим Викторович замер с бутылкой в руке, его брови поползли вверх.
— Это ты мне, сын, указывать будешь? — его голос стал ниже, но в нём чувствовалась угроза. — Я тебя вырастил, а ты теперь за жену свою против отца?
— Да, пап, против, — Сергей не отвёл взгляд. — Потому что ты не прав. Ты вчера её унизил перед всей роднёй, а теперь пришёл сюда, как будто ничего не было. Арина — моя жена, и я не дам её в обиду. Ни тебе, ни кому угодно.
Наталья Ивановна ахнула, её рука замерла на платке. Арина почувствовала, как сердце стучит, но теперь не от злости, а от чего-то другого — гордости, что ли?
Она смотрела на Сергея, на его сжатые кулаки, на то, как он выпрямил спину, и впервые за долгое время почувствовала, что они действительно команда.
— Серж, ты чего? — Максим Викторович попытался рассмеяться, но смех вышел нервным. — Это ж шутка была, семейная, понимаешь?
— Нет, пап, это не шутка, — отрезал Сергей. — Ты хочешь собирать родню — собирай, но не за счёт Арины. И не смей больше её подкалывать. Если хочешь по-семейному, то уважай нас. Обоих.
Повисла тишина. Даже телевизор, выключенный, казалось, гудел от напряжения. Наталья Ивановна посмотрела на мужа, потом на Сергея, и в её глазах мелькнуло что-то новое — уважение, смешанное с удивлением.
— Ладно, — наконец буркнул Максим Викторович, ставя бутылку на стол. — Раз вы так, то и мы пойдём. Не будем мешать.
Он встал, Наталья Ивановна последовала за ним, бросив на Арину взгляд, в котором уже не было привычной колкости. Дверь хлопнула, и в квартире стало тихо.
Арина посмотрела на Сергея. Он стоял, всё ещё сжимая кулаки, но его плечи медленно расслабились. Она подошла, коснулась его руки.
— Спасибо, — тихо сказала она. — Я… я не ожидала.
— Я обещал, — он повернулся к ней, и в его глазах была та самая твёрдость, которой ей так не хватало. — Прости, что так долго молчал. Но теперь всё. Мы вместе, Арин. И никто не будет нас разводить.
Она кивнула, чувствуя, как внутри распускается что-то тёплое, как цветок после долгой зимы. Счёт в ресторане, слова свёкра, взгляды родственников — всё это теперь казалось далёким, как старый фильм.
Они с Сергеем стояли в своей маленькой кухне, и впервые за долгое время Арина почувствовала, что они не просто муж и жена, а союз, который не сломать никаким танкам.