24 октября 1963 года, около 19:30, в шахте Лангедай внезапно погас свет. Электричество исчезло, остановились конвейеры. Шахтёры сначала не придали этому значения. В старых системах сбои не были редкостью. Но спустя несколько минут из глубины коридоров и тьмы раздался странный звук. Гул, нарастающий, угрожающий.
Шум нарастал, но это не техника гудела. Это был поток. Пруд-отстойник над шахтой прорвался. Миллионы кубометров грязной, вязкой воды хлынули в подземелье.
Борьба за каждый метр
Мгновенно шахта превратилась в смертельную ловушку. Один за другим штольни заполнялись водой, как коридоры тонущего корабля. Единственным путём наверх оставались вентиляционные шахты с узкими железными лестницами: почти вертикальными, скользкими, с ржавыми ступенями. Там, в темноте, началась гонка не на жизнь, а на смерть.
Мужчины бежали, спотыкались, падали. Паника нарастала. Кто-то кричал, кто-то молчал, стиснув зубы.
Грязевые потоки неслись вперёд, снося балки, лампы и инструменты. Вода не просто заливала всё вокруг — она давила, хватала за ноги, обрушивалась с высоты. Грязная, с илом и обломками, она царапала кожу до крови, заливала глаза, забивала рот и уши.
Кто-то добрался до люков, кто-то успел вцепиться в перекладины вентиляционной шахты. 79 человек вырвались на поверхность. Остальные — 50 мужчин — остались под землёй. Во тьме. В страхе. В безмолвии, которое всё сильнее начинало походить на приговор.
На поверхности начинается битва
Тревожный сигнал сработал, и руководство шахты немедленно дало команду на запуск спасательных работ. В считанные минуты на поверхности развернулась спасательная операция. Компрессоры заработали на пределе, нагнетая сжатый воздух в глубины шахты, чтобы сдерживать натиск воды. Если давление внутри штреков падёт — затопление завершится за часы. Сжатый воздух становился последним щитом между жизнью и смертью.
В прорыв сбрасывали всё, что было под рукой: щебень, мешки с цементом, бревна, бетонные блоки. Грузовики работали без остановки. Земля дрожала от ударов, но вода не отступала. Она продолжала поступать, подмывая опоры, разрушая конструкции, топя надежду.
Руководство создало оперативный штаб. На место прибыли инженеры, бурильщики, спасатели, врачи, даже военные. В течение первых суток по тревоге были вызваны десятки специалистов со всей Западной Германии.
Но несмотря на масштабы, главной движущей силой были не машины и не техника. Это была вера. Вера тех, кто остался наверху, что там, внизу, их товарищи всё ещё живы. Что они держатся. Что они ждут.
Первая надежда
Через день после катастрофы, после нескольких неудачных бурений, на поверхности услышали стук. Он был глухим, неритмичным, но повторяющимся — это мог быть только человек. Сердце каждого, кто стоял у буровой установки, сжалось. Секунды длились вечность, пока сигнал не повторился. Тогда все поняли: внизу кто-то жив.
Вскоре установили связь. Семеро шахтёров сообщали, что находятся в одной из галерей, где вода начала отступать. Они построили плот из деревянных досок и железных элементов — платформу, которая держалась на грязной, чёрной воде. Они попытались пробиться ближе к выходу.
На встречу к ним направили добровольцев из числа спасателей. С фонарями, верёвками, они вошли в затопленную зону и обнаружили группу. Измученные, ослабшие, покрытые ссадинами, но живые. Их вытаскивали по одному. Некоторые плакали, другие не верили, что выбрались. Один из них, когда оказался на свежем воздухе, упал на колени и прошептал: «Думал, умру под землёй». Его звали Франц, он 20 лет проработал на шахте, но впервые по-настоящему испугался.
Это был прорыв. Это была первая победа. Но внизу оставались 43 человека. И никто не знал — живы ли они. Или уже стали частью шахты навсегда.
Воздух и мрак
На глубине 80 метров, в старом штреке, четверо мужчин нашли спасение в воздушном пузыре. Вода наступала, как тёмная безмолвная стена. Они бежали вслепую, по памяти, ориентируясь на сквозняки и звук своих шагов. В какой-то момент один из них, Карл, не успел. Он оступился, вода накрыла его с головой. Трое других смогли дотянуть до приподнятого участка шахты, где воздух задержался в кармане.
Там они остались. Там началась их борьба.
Они не знали, слышит ли их кто-то. Они не знали, остались ли они единственными. Они били по стенам, кричали, скребли, потом — молчали. Потом снова кричали.
Чтобы сдержать поступление воды, они вручную открывали вентили сжатого воздуха, рискуя. Но это сработало — давление воздуха сдержало волну. Они промокли до нитки, дрожали от холода, делили между собой последние спички, чтобы хотя бы ненадолго видеть друг друга.
Когда бур пробил потолок, раздался звук, который сначала они не узнали. Сначала подумали, что это новый обвал. Но потом появилась надежда. Они кричали до хрипоты. Через отверстие им сбросили еду, фонари и термопакеты.
Но вытащить их сразу было нельзя — за неделю в переизбыточной воздушной среде их тела насытились азотом. Быстрый подъём мог вызвать декомпрессионную болезнь. Пришлось ждать специальной капсулы.
Их эвакуировали медленно, осторожно, словно вытаскивали из стеклянной ловушки. Трое выжили.
40 всё ещё оставались внизу.
Шанс, в который никто не верил
Спасательная операция официально завершилась. В понедельник, 4 ноября, готовили похороны. Но несколько шахтёров, не теряя надежды, потребовали проверить «Старика» — старую шахту, заброшенную ещё в XIX веке. Остальные сомневались. Но один инженер был убеждён: нужно бурить.
"Старик"
Интуиция не подвела, там были живые, но то, что они пережили, было настоящим адом. Температура 13 градусов, влажность под 90%. Темнота, в которой исчезало даже время. Ни дня, ни ночи: только бесконечное сейчас. Голод скручивал желудки. Жажда лишала разума. Каждое дыхание в спертом воздухе давалось с трудом.
Они боялись пить — рядом в воде плавали тела погибших. Они искали конденсат на стенах, слизывали капли с холодного камня.
Первые дни были самыми страшными. Нервная система не выдерживала. Начались вспышки агрессии: вспыхивали ссоры, всплески паники. Один из шахтёров, по имени Юрген, в какой-то момент просто начал биться лбом о стену, повторяя, что он всё ещё спит. Другой, Герберт, видел, как его покойный отец зовёт его домой. Кто-то смеялся, как безумный. Кто-то просто замолкал, садился в угол и больше не вставал.
Но среди них был и Бернхард Вальтер — не командир, не герой, просто человек, который сохранил голос разума. Он говорил: «Всё, что от нас зависит — это не сойти с ума». Он заставлял их считать минуты, вспоминать песни, молиться, если надо. Он шептал: «Мы держимся друг за друга — значит, мы живы».
Они делили последние крохи еды. Поддерживали друг друга физически: поднимали упавшего. Это была не борьба за выживание. Это была битва.
Спуск за душами
7 ноября бур дошёл до них. Капсула — "Бомба Дальбуша" — спустилась в шахту. Одного за другим, их поднимали на поверхность. Всего из "Старика" спасли одиннадцать человек. Это было больше, чем кто-либо надеялся. Это был финальный акт самого невероятного чуда за всю историю шахтёрских спасательных операций Германии.
Смена, начавшаяся 24 октября, закончилась через 336 часов.
После тьмы
Германия рыдала. Люди обнимали шахтёров, как героев. Врачи говорили — они выжили чудом. Без пищи почти две недели. Без воды — в условиях, где даже вдох давался с трудом. Из 129 человек, находившихся в шахте в момент катастрофы, было спасено 79 в первые часы, затем 7 на плоту, 3 из воздушной ловушки и, наконец, 11 из "Старика". Всего 100 спасённых. 29 не выжили.
Позже эксперты скажут: спасло их не только мужество. Но и влажность, температура, немногочисленные воздушные карманы. И всё же главным фактором стало то, что даже в темноте они остались людьми. Они не предали, не озверели, не отказались от тех, кто был рядом.