Вы думаете, вам известно, что такое страшный сон? Вряд ли. Настоящий кошмар начинается, когда вы лежите на дне заброшенной шахты, со сломаной ногой, в полной темноте. Когда тьма такая густая, что кажется, будто она прикасается к коже. Когда жажда становится невыносимой. А главное — вы слышите шорох. Где-то рядом кто-то ползёт. Нет, не кто-то — гремучая змея. Добро пожаловать в кошмар Джона Уодделла.
Кто такой Джон Уодделл и зачем он спустился в шахту?
Джон Уодделл (John Waddell) — 60-летний старатель из Аризоны, человек с жилами из песка и камня, ветеран золотоискательства. Почти 20 лет он исследовал заброшенные шахты в надежде найти сокровища. Он находил золото не раз. Но в октябре 2018 года ему показалось, что он наконец вышел на главную жилу.
Это был понедельник, 15 октября. Джон позвонил своему другу Терри Шрейдеру и сообщил: «Спускаюсь в шахту. Завтра вернусь». Он всегда предупреждал, куда идёт — дело привычки. С собой взял лекарства, оборудование и направился к шахте в городке Агил — в 145 км к северо-западу от центра города Финикс. Шахта — вертикальная, около 30 метров глубиной. Ни тебе лифта, ни страховки, ни хоть какого-нибудь намёка на технику безопасности — только верёвка, блок и непоколебимое намерение. Всё как в старые добрые времена, когда золото добывали не только руками, но и упрямством.
Падение
Он надел систему, проверил крепления, включил налобный фонарь и начал спуск. Тьма поглощала его сантиметр за сантиметром. И вдруг — треск. Что-то хрустнуло в механизме. И Джон полетел вниз.
Он инстинктивно схватился за верёвку. Одна рука — в перчатке. Вторая — голая. Перчатка не спасла — верёвка обожгла кожу через ткань. А на голой ладони — просто содрало кожу. Он не удержался. В следующее мгновение — падение, шок, удар.
Джон очнулся на дне шахты. Левую ногу выкрутило так, что ступня смотрела вбок. Боль была такой, что темнело в глазах. Он понял: назад — не сегодня. Никто не ждёт его до завтра. И он один. Совсем один.
Медик поневоле
У Джона был опыт работы фельдшером. И он знал: если не вправить ногу до того, как она опухнет — будет поздно. На влажном полу шахты он нашёл палку. Засунул её в ботинок, упёр в пятку и... потянул. Хруст. Вскрик. Но кость встала на место. Стопа по-прежнему смотрела не туда, но это уже другая история.
Он попытался повернуть её. Напрасно. Пришлось зафиксировать, как получилось. Палки, тряпки — и вот примитивная шина. Всё хорошо? Пока — да. А потом… шорох.
Шахта со змеями
Скользкое тело. Пятнистая чешуя. Пристальный взгляд. Змея. Гремучая. Она ползла по стене шахты прямо на Джона.
Инстинкты снова включились. Палка — в руку. Удар. Ещё удар. Мгновение — и змея уже не шевелится. Сердце колотилось, как отбойный молоток. Но он жив. А змея — нет. Пока. Потому что это только первая.
Джон лёг. Тело дрожало от холода и боли. Фонарь погас. Осталась только тьма. В ней — звуки. Шорохи. Шорох. Ритмичный дрожащий звук. Гремучие хвосты. Ещё одна змея. Потом другая. Слух у Джона уже не тот, зрение тоже. Но он чувствовал движение рядом. Подмышкой. У ноги. Где-то за спиной. И каждый раз, когда чувствовал, хватал палку и бил. Слепо. В ярости. Пока не чувствовал, что шевеление стихло.
Вода из грязи
Прошёл день. Потом ночь. Потом снова день. Джон звал на помощь, до хрипоты, но пустыня молчала. Ни ответа, ни эха. Воды не было. Еды — тем более. Воздух — хоть и влажный — не утолял жажду. Тогда он пошёл на крайние меры: пытался выжать влагу из грязи, скатывал комки, зажимал их в рубашке, давил — всё без толку.
К утру среды он начал терять связь с реальностью. По его воспоминаниям, темнота вокруг будто ожила — не просто темнота, а существо. На стенах — будто клубились чёрные щупальца, переходящие в зверей, кружащих по кругу. Разум рассыпался, как сухая глина. Джон понял: если не выберется — конец. В этом забытом всеми колодце, среди змей и тени, он просто исчезнет. Он начал царапать стену, вырубая уступы. Ему предстояло взобраться на 30 метров вверх. Без фонаря. Сломанная нога. Обезвоженное тело. Но он пытался лезть. Потому что выбора не было.
Спасение
На третий день, когда сознание уже плыло в зыбком мареве, Джон услышал то, что казалось сном — глухой рокот мотора. Он замер. Это не галлюцинация. Это звук. Реальный. Надежда вспыхнула и тут же превратилась в страх: "А если уедут, не услышав?" Он попытался крикнуть, но горло было сухим, голос — севшим. Он только шептал: «Здесь… я здесь…»
И вдруг — голос. Настоящий, родной: «Джон?!» Это был Терри. Его друг. Его единственный шанс.
Но даже в этот миг шахта решила не отпускать его просто так. На фоне радости, сквозь еле различимый свет сверху, змея — ещё одна, последняя. Джон, собрав остатки сил, поднял палку. Удар. Второй. Он откинулся назад и зарыдал. Не от боли. От облегчения. От того, что не умер.
Спасательная операция длилась более шести часов. Спасатели зафиксировали его ногу, аккуратно поднимали его по шахте, сантиметр за сантиметром. Каждый метр казался вечностью. Тело — обессиленное. Но голова — ясная. Он знал: он выбрался. Он выжил.
Последствия
В больнице в Финиксе ему сделали несколько операций. Сломанная бедренная кость, прямо над искусственным коленным суставом. Перелом и вывих лодыжки.
Когда журналисты спросили, пойдёт ли он снова в ту шахту, Джон ответил: «Я видел там золото. Но, может, пора продать шахту и завязать».
Почему эта история удивляет?
Потому что в ней сталкиваются два древних мотива — зов золота и сила духа. История Джона Уодделла — не просто рассказ о выживании. Это хроника упрямства, боли, страха и надежды. Это о том, что человек может выдержать, когда всё против него.
Я задавалась вопросом: что движет людьми, которые готовы снова и снова спускаться в шахты, зная, что там может быть их конец? Время «золотой лихорадки» давно прошло. Нет уже толп на приисках, не звучат рекламные лозунги. Остались одиночки. Такие, как Джон. Те, кто верит: вот под этим слоем породы может быть то самое. Жила. Удача. Свобода. Или смысл.
Да, возможно, он действительно видел золото там, внизу. А возможно — уже не различал, где бред, а где реальность. Но ведь не в этом дело. Золотоискатель всегда ищет не металл — он ищет надежду. И пока эта надежда живёт, он спускается снова и снова. Даже если однажды дно шахты встретит его гробовой тишиной.
История Джона — это про дух. Про одиночество. Про боль. И про то, что человек не сдаётся. Никогда.