Всё началось с неба, точнее, с чувства абсолютной свободы, которое оно дарует. Именно поэтому Сергей Ананов решил отправиться в кругосветное путешествие. Он хотел испытать это волшебное ощущение, когда сидишь за штурвалом, обгоняешь облака и оставляешь далеко внизу бескрайние просторы Земли.
25 июля 2015 года, 42-й день полёта. Где-то между Икалуитом в Канаде и Нуком в Гренландии. Робинсон R22 прорезает серый коридор между туманом и облаками. Под ним — ледяные воды Девисова пролива. На пассажирском сиденье дополнительный бак, который он в шутку называл "Уильсоном". Полёт проходил идеально. Он чувствовал себя так, как чувствуют себя поэты перед вдохновением или альпинисты на вершине — наполненным, свободным, живым. А потом всё пошло не так.
Тот самый момент
В хвосте вертолёта появилась дрожь. Что-то изменилось. Пилот сразу понял: потеря мощности в лопастях. Двигатель работал, но трансмиссия, возможно, нет. Машину трясло и мотало, приборы вели себя непредсказуемо. Он попытался ускориться, но вертолёт терял высоту. Оставалось одно — авторотация.
Когда вертолет пробивался сквозь густую пелену тумана, пилот заметил льдину. Но продолжать полет было опасно. Решение было очевидным: посадка на воду. Контролируемая, мягкая, выверенная. Пилот ненавидел слово "разбился", оно не имело к нему отношения. Он считал себя выжившим, а не жертвой.
Хвост вертолёта резко ушёл под воду. Пилот понимал: его может затянуть за собой. Нужно срочно что-то предпринять. Лопасти продолжали вращаться, стремительно разрушаясь. Он мгновенно отстегнул ремень безопасности, открыл дверь и, схватив плот, прыгнул в ледяную воду. Спасательный костюм был надет лишь наполовину — верх болтался, что позволяло двигаться свободнее во время полёта. Холод не чувствовался, адреналин заглушил все ощущения.
Льдина, плот и жёлтый кокон
Он добрался до льдины. Та самая, что мелькнула в тумане. Диаметром метров 15–20. Его новый дом. Спасательный плот стал крышей, а лёд — полом. Он попытался выжать костюм, снова натянул его. Ветер пронизывал до костей. Он привязал спасательный плот к ноге и руке, чтобы не унесло. Сидел, кутался в мокрую оболочку, дрожал.
Трекеры, спутниковый телефон, радиомаяк. Всё утонуло. Он задумался: "Может, нырнуть?" Но тут же осознал — нет. Вода поглотит его, как когда-то машину. Оставалась лишь надежда на друзей, которые следят за маршрутом. Вдруг они заметят, что всё остановилось, и поймут, что-то случилось.
У него была бутылка воды и пара батончиков — около 2000 калорий. Три сигнальных ракеты. Три шанса быть замеченным.
Когда на льдину приходит смерть
Прошло около четырёх часов. Он лежал на животе и пытался согреться. Вдруг раздался хруст, а затем тяжёлое дыхание. Он осторожно выглянул из-под плота и увидел белого медведя. Огромный зверь медленно приближался. Времени на раздумья не оставалось. Он встал, закричал, начал махать руками и бросился на медведя.
«Бууу!» — крикнул человек, полный ярости и страха. Медведь отступил, затем побежал. Человек погнался за ним до края льдины. Животное прыгнуло — и исчезло. Сергей продолжал кричать, размахивать руками, доказывая, что он здесь главный. Льдина дрейфовала, окруженная другими. Значит, медведи вернутся.
И правда — спустя пару часов пришёл второй. Он вновь отпугнул. Та же стратегия. Те же глаза. Та же ярость. И вновь одиночество.
Он запускал ракету, когда слышал пролетающий мимо самолёт, но в тумане его не было видно. Он разделил еду на три дня, и надежда таяла. Он придумал, как улучшить систему спасения, чтобы выжить не только для себя, но и чтобы рассказать другим, как это сделать проще.
Бассейн
На льдине, ставшей ему спасением, он обнаружил впадину, образовавшуюся от тающего льда. Вода в ней смешалась с солёной, пить было невозможно, но она притягивала взгляд — своими сверкающими стенками, словно бассейн в каком-то сюрреалистическом отеле среди ледяной пустыни. Чтобы хоть как-то согреться, он положил спасательный плот прямо на поверхность этой ямы, лёг сверху и укрылся буем — огромным пластиковым мешком. Это дало слабую иллюзию уюта.
Лёжа, он чувствовал себя уязвимым, как тюлень на прибрежной отмели — лёгкой добычей. И это ощущение подтвердилось: из тумана снова вышел медведь. Третий. Тот же ритуал — вскочить, закричать, замахать руками, изобразить ярость. Он знал — это не первый и не второй. Повадки были другими: этот не сразу испугался, остановился на несколько секунд, будто оценивая угрозу. Только потом ушёл. Но ощущение страха — то самое, первобытное — оставалось неизменным. И оно не отпускало.
Свет
Во второй день туман начал рассеиваться, и он, всматриваясь в горизонт, наконец заметил тусклый, но отчётливый свет — прожектор ледокола. Он не знал, идёт ли судно к нему или в противоположном направлении, но в этот миг даже слабый отблеск света казался чудом. Он достал последнюю сигнальную ракету — последнюю надежду — и запустил её в небо. Она выдала красноватый шлейф и затихла. Судно скрылось за дымкой. Он остался ждать.
Через полтора дня над льдиной появился силуэт вертолёта. Он закричал, замахал руками, чуть не выронил плот, которым прикрывался. Вертолёт завис, спасатель спустился. Он пытался обнять его, забыв о холоде, о боли в мышцах, о трясущихся ногах.
"Успокойся, приятель. Всё хорошо. Мы тебя вытащим. Но надо ещё долететь до корабля", — сказал спасатель, помогая пристегнуться.
На борту ледокола его встречали как человека, который сумел то, чего не ждут. Не просто выжить, а остаться собой. Ему вручили тёплую одежду и одеяло. Люди стояли вокруг, кто-то хлопал его по плечу, кто-то просто смотрел и кивал.
О чём молчит лёд
Он не завершил кругосветку. Сергей преодолел 85% маршрута — 33 тысячи километров из запланированных 38. За плечами было 42 дня полёта, тысячи часов в небе, десятки пересечённых стран и морей. Мировой рекорд был почти в кармане. Ещё чуть-чуть — и его имя навсегда бы вписали в летописи авиации. Но в тот момент, сидя на льдине, сжимая руками холодный спасательный плот и всматриваясь в серое небо, он понял, что рекорды — это не главное.
Мир оказался крошечным. Таким человечным. Люди, которых он никогда не встречал, следили за его маршрутом, молились за него, писали письма поддержки. Канадские спасатели, инуиты, совершенно незнакомые ему люди — все объединились, чтобы спасти его. Он ощутил, что у человечества всё ещё есть душа. И это стало для него настоящим открытием.
Он сомневается, хватит ли у него сил на новую попытку. Страшно, простят ли его близкие те жуткие дни, когда они не представляли, жив ли он. Помнит те часы, когда каждый звонок мог стать последним или не раздаться вовсе. Винит себя за их страх, за свои амбиции и за то, что решился на такой риск.
Но он хочет снова. Он мечтает. Он благодарен, за подаренный второй шанс. И, возможно, именно это — самое главное из всех достижений.
Эпилог
Когда лёд под тобой — враг. Когда небо над тобой — враг. Весь мир сужается до одной льдины и трёх батончиков. Только тогда ты осознаёшь, что такое жизнь. Она не измеряется километрами, рекордами или званиями. Она внутри тебя.
Он не попал на первые полосы газет. Он стал больше, чем просто героем — человеком, который преодолел страх, отчаяние, столкнулся с медведями и одиночеством. И не потерял себя.