В русском языке немало глаголов, образованных от названий животных и птиц, которыми мы экспрессивно характеризуем поведение людей: свинячить, петушиться, собачиться, приголубить, осоветь, обезьянничать, съёжиться, окрыситься…
«Значения всех этих слов абсолютно понятны! Иное дело – слово проворонить, – пишет в своей книге «Знаем ли мы русский язык?» Мария Дмитриевна Аксенова. – Как случилось, что птица, которая своего уж точно не упустит, а то и чужое прихватит, стала символом ротозейства?»
Существуют две вменяемые версии происхождения этого выражения. Первая связана с баснописцами. Все мы помним историю о Вороне и Лисице, рассказанную И.А. Крыловым, в которой глуповатая и доверчивая Ворона становится жертвой хитрой и вероломной Лисы.
Но сюжет этот придумал не Крылов. Говорят, что он был известен ещё в древней Индии. Правда, вместо лисы в нравоучении фигурировал шакал. Самый ранний из дошедших до нас вариантов – басня Эзопа (VI век до н.э.): Ворон унёс кусок мяса и уселся на дереве. Лисица увидела, и захотелось ей заполучить это мясо. Дальше сюжет развивается по знакомому нам сценарию. На родные языки его перекладывали разные писатели. Например, византийский священник Игнатий Диакон (VIII-IX вв.):
Ел Ворон сыр; Лиса хитрить пустилась: «Будь голос у тебя – ты стал великим бы!» Закаркал глупый, сыр из клюва выронив; А та: «Есть голос у тебя, да мозгу нет».
До Крылова подобные истории можно встретить в творчестве Жана де Лафонтена (1621 -1695), В.К. Тредиаковского и А.П. Сумарокова. Это, кстати, Сумароков заменил Во́рона на Воро́ну. Мне почему-то кажется, что Ворон в баснях изначально был не случайно. Выбор персонажа указывал, что «на всякого мудреца довольно простоты» и «на старуху бывает проруха», ведь с древних времен ворон почитался птицей мудрой и даже вещей, недаром полагали, что он живет триста лет.
Итак, сюжет о бестолковой Вороне известен с давних пор, и глагол проворонить вполне мог воспринять значение «уподобиться Вороне из басни». Собственно, такого ротозея в русском языке так и стали называть: Эх ты, ворона! Вот выдержка из словаря Михельсона:
Ворона! (иноск.) ротозѣй. Ср. Ты околесину понесъ... Да чуть было и про то дѣло не проболтался... не толкни я тебя, ты бы такъ все ему и выложилъ... эхъ ты, ворона! П. И. Мельниковъ. Въ лѣсахъ.
Здесь мы видим полное соответствие с басней Крылова. То есть изначально «ворона» по отношению к человеку – не только ротозей, но и болтун, тот, кто не держит язык за зубами.
Однако выражение проворонить с большей долей вероятности можно связать и с фразеологизмом считать ворон. Так говорят о том, кто, увлекшись чем-то посторонним, упускает из внимания что-то действительно важное. Правда, само происхождение идиомы считать ворон требует пояснений. Как обычно имеется несколько версий, я остановлюсь лишь на одной.
Как мы уже отметили, во́роны и воро́ны считались птицами вещими, то есть люди верили, что по их поведению можно предсказать будущее (ср. также накаркать, не каркай и пр.). Например, считалось, что ворона на кресте церкви приносит несчастье, сулит близкие похороны. Суеверные наши предки обращали пристальное внимание на количество прилетевших птиц. Ведь нечётное число ворон предвещало беду, а птицы, сидящие парой, наоборот служили предзнаменованием счастливой свадьбы. Вот люди и считали ворон, чтобы попытаться понять, что ожидает их в будущем. Естественно, увлекаясь подсчетом птиц, можно было не справиться с порученным делом. Так, про незадачливого «авгура» стали говорить проворонил, то есть «из-за чрезмерного внимания к воронам, упустил что-то важное».
А что думаете по этому поводу вы?