"... За столом сидели Инга Владимировна вместе с Ванечкой на руках и Толик, по выражению лицу которого Люба поняла: ему уже всё известно про Диму. Правда, Толик ничего не спрашивал и о Диме даже слова не сказал. Наоборот, когда Люба уселась, посмотрел на неё и улыбнулся. Начала разговор Инга Владимировна..."
Читайте : Подруга
Люба устроилась возле сынишки, обняла его, поправила одеяло и подумала, что слышать спокойное дыхание своего Ванечки - это и есть для неё самое настоящее счастье. Она улыбнулась и уткнулась своим носом ему в затылок, подумав, что могла бы лежать вот так целую вечность. Внутренний голос спрашивал: будет ли Дима точно так же трепетать от счастья, наблюдая за Ванечкой, который ей никем не приходится? Кому нужны чужие дети? Вдруг Дима обидит Ванечку словом или посмотрит на него искоса?
Как и многие девушки, понравившегося парня, Люба уже представляла в роли мужа. С Толиком у неё ничего не вышло, а вот получится ли что-то с Димой, ещё большой вопрос. Да, он ей нравится, даже очень, хоть они и знакомы всего каких-то два дня. С виду он порядочный, можно сказать, что интеллигентный. Волнуется, когда говорит, видно, что не пустослов и не из породы бабников. Смотрел на неё такими влюблёнными глазами, что не нужно было и слов, чтобы понять, как он к ней относится. Если бы у неё не было ребёнка, то волноваться было бы нечего. Но она была не одна и несла ответственность за сына...
Уже начало светать, а Люба так и не сомкнула глаз. На душе у неё было неспокойно. Мало того, что терзали мысли о Ванечке и Диме. так ещё и Даша с Андреем не выходили из головы. Наверняка, эта парочка постарается обо всём сообщить Толику. Распишут в ярких красках, добавят от себя, чтобы тот явился в деревню.
Люба для себя решила, что пойдёт на речку вместе с Димой, когда он придёт возить воду и с ним поговорит. Спросит напрямую, какие у него планы, ведь зачем-то же он вызвался помочь ей и бабушке...
...Только Дима завёл серьёзный разговор сам. Сначала, правда, извинился, за вчерашнее. Сказал, что его друг Сашка, до сих пор спит, потому как у него болит голова:
- Извини, Любаша. Можно, я буду так тебя называть? Слышал. как бабушка твоя так к тебе обращается. Выходит ласково, по-доброму. Понимаю, что тебе было неприятно вчера. Признаюсь, что и мне самому не нравится "употреблять". Только вчера выбора не было. Отказ не принимался, хотя понимаю, что это не оправдание. Сегодня нам осталось сходить в Понизовье. Обещаю, что в клубе буду таким же, как и сейчас.
- Я не знаю, пойду ли я сегодня на танцы, - ответила Люба и взяла тачку. - Поехали к речке, там и поговорим.
Дима волновался. Люба это поняла по тому, что он сразу же начал поправлять очки. Создавалось впечатление, что они ему мешают. Осмелился задать вопрос, когда они прошли метров сто или немногим больше.
- Почему, Любаша? У тебя неотложные дела?
- Можно сказать, что так. У меня ребёнок, Дима. Я сама себе не принадлежу. Ты ведь это знаешь, как и то, что я мать-одиночка. Даша ведь вчера ввела в курс дела. Кроме того, отец моего сына вряд ли просто так оставит меня в покое.
- Я совсем забыл, - что принёс и тебе, и твоему сынишке угощение, - начал оправдываться он. Потом руку в карман и достал из него две небольшие шоколадки "Алёнка". - Это всё, что было в вашем магазинчике. Я ещё вчера их купил, но забыл тебе отдать.
- Спасибо, - ответила Люба, взяв шоколадки и положив в карман старых спортивных брюк, в которых когда-то она ходила на уроки физкультуры. Больше она ничего ему не успела сказать, потому что Дима начал взволнованно говорить:
- Люба, выслушай меня, пожалуйста. Только прошу об одном: не перебивай, пожалуйста. Мы с тобой знакомы всего пару дней, а у меня такое чувство, как будто я тебя знаю всю свою жизнь. Словно мы всегда жили где-то рядом, просто не виделись. Скажу тебе, что раньше со мной такого никогда не было.
Люба улыбнулась. Как она понимала Диму. Сама чувствовала то же самое по отношению к нему, но сказать это ни за что на свете не решилась бы.
- Нам нужно возвращаться в деревню, дел много у нас с бабушкой, - только и смогла произнести она.
- Ты, наверное, думаешь,что меня может испугать твой ребёнок, но ошибаешься. Единственное, что меня волнует... - Дима замолчал, не решаясь произнести важные, по его мнению слова. Он снял очки, протёр их, а потом снова надел: - Предложить тебя я пока ничего не могу. Живу с мамой в маленькой комнатке, учусь, получаю стипендию. По крайней мере, так будет ещё год. Затем армия...Не знаю, согласишься ли ты ждать, пока я получу диплом и пока вернусь...
Люба готова была заплакать, но в этот раз от счастья. Раз Дима завёл такой разговор, значит, относится к ней серьёзно. Строит совместные планы, в которых есть место и ей, и её сыну...
Ответить Люба не успела, потому что к речке ехал Андрей с самодельной тачкой, в которой стоял бидон. Люба посмотрела на Диму и шепнула:
- Позже поговорим, когда никто не будет мешать. Хорошо?
Он согласно кивнул и улыбнулся. Ей казалось, что какая-то чарующая никому, кроме их двоих, мелодия играет и помогает им понимать друг друга без лишних слов. Они вместе пошли назад, в деревню. С Андреем поздоровались кивком, а тот посмотрел на Любу, прищурив глаза. Больше поговорить с Димой Любе не удалось. Не успели они привезти бидон с водой, как навстречу вышла баба Галя. Сказала, что она пришла просить у студентов помощи. Дима, конечно же, согласился помочь, а Люба пошла за дом, где в куче песка сидел Ваня и усиленно набирал детским совочком песок. Рядом, на завалинке, устроилась Прасковья Ивановна, которая внимательно наблюдала за внуков с улыбкой на лице. Как только подошла Люба, заметила:
- Какой потешный наш хлопчик. Ходит с таким важным видом и что-то усиленно рассказывает. Я, правда, и половины слов не могу разобрать, но Ванюшка старается. Правда, слова мама и папа у него получаются отчётливо...
- Неужели Ваня и папу вспоминал? - удивилась Люба, устроившись рядом с сыном.
- А как же, - ответила Прасковья Ивановна. Каким бы ни был Толик, а всё-таки отец, не посторонний человек...
*****
Явился Любин так называемый муж, а точнее сказать, сожитель, в деревню вместе со своей мамой Ингой Владимировной. Люба не удивилась. Была спокойна и её бабушка. Они обе прекрасно понимали, что рано или поздно это всё равно произойдёт. Люба даже предполагала, что отец её Ванечки приедет после обеда, ведь утром у него всегда много работы в огороде. Наверняка помогал матери в огороде, а потом вместе с ней и решил проведать сына.
- Добрый день в хату! - произнесла Инга Владимировна приветливо и сразу же подхватила на руки внука. Потом передала ребёнка Толику, который обнял сына и прижал к себе. Надо сказать, что Ваня обрадовался и повторял слова "ба-ба" и "па-па" без остановки.
Толик виновато глядел на Любу, не решаясь к ней подойти. Понимал, что был не прав. Если люба решила уйти, значит, её терпение лопнуло. Сейчас он собирался вымолить прощение. Поэтому с мамой и приехал. Инга Владимировна ладила с невесткой и могла бы посодействовать её скорому возвращению домой.
- Здравствуйте, коли не шутите, - в привычной манере ответила Прасковья Ивановна. Любашина бабушка в отличие от внучки держалась уверенно, давая понять, что она здесь хозяйка. - Раз приехали, давайте за стол. Мы недавно пообедали, отведайте и вы окрошки. В такую жару только она и спасает.
- Спасибо, Прасковья Ивановна, - сказала Инга Владимировна, - не откажемся, тем более, что мы очень устали. С самого утра торговлю вели. Постоянные покупатели приезжали за нашими овощами. Мы и вам кое-что привезли. Знаю ведь, что Вы помидоры не выращиваете. Принимайте гостинцы.
Инга Владимировна с деловым видом начала распаковывать сумки, давая понять, что приехали они с сыном с добрыми намерениями. Сам Толик стоял и молчал, словно язык проглотил. Попытался взять жену за руку, но Люба вырвалась и отошла от него в сторону, а затем схватила ведро, которое было пустым и поспешила к колодцу. Толик вышел следом.
- Люба, подожди, пожалуйста. Я думал, что ты отойдёшь за эти дни и мы сможем спокойно поговорить. Не сердись, прошу тебя. Признаю, что был не прав. Обидел тебя и словами своими, и тем, что вёл себя как последний... Не хочу даже слова этого произносить. В общем, давай мириться. Куда нам с тобой друг от друга деться, если сынок у нас? О нём подумай!
- Ваня по документам тебе никто, как и я, - спокойно ответила Люба. - Замечу, что ты сам этого захотел. Поэтому и разговаривать нам с тобой не о чем.
Увидев, что по дороге идёт старая бабка Анфиса, которую все сельские жители считали колдуньей, Люба поспешила к ней, чтобы помочь вытянуть воды и чтобы больше не разговаривать с толиком. Люба всё ещё была на него обижена. Его слова, что она никуда не денется и станет подчиняться ему, не выходили у неё из головы. По мнению Толика, она никому будет не нужна с ребёнком, тем более с незаконнорожденным.
- Давайте я Вам помогу, - предложила Люба и, не дожидаясь ответа, выхватила у бабы Анфисы ведро. Старушка внимательно наблюдала за Любой и Толиком, который стоял неподалёку, но больше не подходил к Любе. Затем увидел Андрея, направился к нему. Люба, конечно, видела, как приятели пошли по единственной деревенской улице. Подумала, что сейчас Андрей наговорит такого, что ей и в страшном сне не могло привидеться, но ничего не боялась. Главное, что их с Ванечкой приняла бабушка, а остальное можно пережить.
Когда Люба отнесла ведро воды в двор бабе Анфисе, та поблагодарила и загадочно произнесла:
- Смирись, деточка, и покорись судьбе. Её и конём не объедешь...
Что имела в виду баба Анфиса, Люба не поняла, но слова местной знахарки запомнила. Потом вытянула ведро воды себе и пошла домой. По дороге встретила Варю, которая поинтересовалась:
- Сегодня идём в клуб? Людей будет гораздо больше, а значит, и дискотеку завклубша сделает не такую, как вчера. Разрешит танцевать до ночи.
- Толик приехал, ответила Люба, - куда-то с Андреем пошёл. Не знаю, что дальше будет.
- Чего тебе боятся? Он ведь тебе никем не приходится. Думаю, Прасковья Ивановна на место его быстро поставит.
- Я за Диму боюсь. Как бы эти двое не надумали чего... Если подключат Дашу, то боюсь представить, что будет.
- Значит, надо предупредить нашего студента. Где они сейчас с Сашей? Возле памятного знака?
- Нет, в Понизовье пошли. Это единственная деревня, где они ещё не были.
- Давай вместе туда сгоняем, - протараторила Варвара. - Я сейчас, только предупрежу своих.
*****
...Варе и Любе долго идти не пришлось. Издалека на просёлочной дороге были видны две фигуры. Это возвращались из Понизовья Дима и Саша. Толика и Андрея поблизости не было.
- Что случилось? - спросил Саша. Выглядел неважно. Наверное, ему до сих пор было плохо после вчерашнего. Так подумала Люба, но вслух об этом ничего не сказала. Только попросила Диму отойти в сторону. Варвара и Саша шли впереди, а Люба и Дима остановились, чтобы поговорить.
- Дима, здесь такое дело... - начала Люба. Её голос дрожал, хоть она и старалась говорить как можно спокойнее. - Приехал отец моего сына. Я очень переживаю, что он может прийти к тебе.
- Я никого не боюсь. Пусть приходит, - спокойно ответил Дима. - Мы с ним поговорим.
- Зато я очень переживаю, - сказала Люба, - за тебя...
Дима взял её руку в свою большую ладонь и коснулся губам. Любу словно жаркой волной окатило.
- Всё будет хорошо, Любаша, ты только не бойся, - попросил Дима.
Его уверенность передалась и ей. Люба спокойно дошла до своего дома. Едва переступила порог, как Прасковья Ивановна спросила:
- Где это ты ходишь, внученька? Тебя замуж звать приехали, а ты словно в воду канула.
За столом сидели Инга Владимировна вместе с Ванечкой на руках и Толик, по выражению лицу которого Люба поняла: ему уже всё известно про Диму. Правда, Толик ничего не спрашивал и о Диме даже слова не сказал. Наоборот, когда Люба уселась, посмотрел на неё и улыбнулся. Начала разговор Инга Владимировна:
- Мы здесь, Любаша, пока тебя не было, поговорили и решили, что идея эта с получением квартиры по льготной очереди была не самой лучшей. Ну, получите вы квартиру двумя или тремя годами позже, если будете официально состоять в браке. Что здесь такого? Мы, собственно, сюда за этим и приехали. Правда, Толя?
- Угу, ответил он, а затем тихо добавил: - Любаша, выходи за меня!