Ты с дуба рухнула?
– Ты меня слышишь вообще?! – Женский голос дрожал от ярости. – Или ты решил, что раз друзья пришли, можно на жену забить?
– Таня, прекрати, – Игорь даже не повернул головы от экрана телевизора. – Мы футбол смотрим. Через пять минут перерыв, поговорим.
– Пять минут?! – Таня шагнула в гостиную, заложив руки за спину, чтобы не кинуться на мужа. – Ты меня унизил перед всеми, Игорь. Перед друзьями! Это вообще нормально – выставить жену, потому что она "мешает"?
– Я не выставлял. Просто сказал, что ты начинаешь занудствовать. Что ты опять начала с этими разговорами про кредиты и детей, когда мы просто хотели расслабиться.
– Расслабиться?! – Таня усмехнулась, вцепившись пальцами в край кресла. – Это теперь называется "расслабиться", да? Когда я напоминаю, что у нас ипотека горит, что Ваня без школы остался, потому что ты не успел подать заявку?
– Опять начинается, – Игорь со вздохом потянулся за пультом. – Ты всегда найдёшь момент, чтобы портить вечер. Ну хоть один день, Таня. Один вечер. Без нытья.
– Без нытья?! – Она сорвалась на крик. – Ты меня так назвал перед Артёмом и Костей! Сказал: "Не обращайте внимания, Таня как всегда ноет". И это – "просто поговорить"?!
Из-за двери кухни донеслись мужские голоса, смех, стук бутылок о стол.
Таня обернулась, сделала вдох, выдохнула. Но дрожь в руках не прошла.
– Ты вообще меня уважаешь, Игорь?
Он выключил звук у телевизора, встал, подошёл ближе.
– Таня, ты себя слышишь? Из-за ерунды раздула скандал. У нас гости. Друзья. Мы раз в год собираемся нормально. А ты с проблемами, с претензиями…
– Потому что они не заканчиваются, Игорь! – перебила она. – Потому что если не я, то никто их решать не будет! Потому что ты уткнулся в пиво и друзей, а я одна должна помнить про платежи, школу, секции и то, что у нас из крана течёт ржавая вода!
– Ну извини, что я не идеальный, – процедил он, отводя взгляд. – Извини, что не могу жить по твоему расписанию. Я тоже устал, понимаешь? Я работаю! Каждый день!
– А я, значит, что? На диване лежу?
Он пожал плечами.
– Ты дома. С ребёнком.
– Офигеть. Вот спасибо, что напомнил, где моё место, Игорёк.
Из кухни выглянул Артём, нахмурившись:
– Всё норм? Может, мы потихоньку пойдём?
Таня подошла к нему, голос её стал ледяным:
– Нет, Артём. Не уходите. Пусть все видят, как ваш друг обращается с матерью своего ребёнка.
Она повернулась к Игорю, и в её взгляде было столько решимости, что он на секунду растерялся.
– Я ухожу. Сегодня. Прямо сейчас.
– Ты чего несёшь?
– Несу себя и Ваню. Подальше отсюда.
Всё изменится, если я уйду
– Таня, ты с ума сошла? – Игорь пошёл за ней, глядя, как она почти бегом идёт к спальне. – Уходишь? Куда?! Ночь на дворе, ты о сыне подумала?
– Именно о нём и думаю! – Она резко распахнула дверцу шкафа и стала наспех закидывать в сумку одежду Вани. – Я не хочу, чтобы он рос и думал, что вот так – нормально. Что папа орёт на маму при гостях, что проблемы можно игнорировать, запивая пивом!
– Да никто не орал! – вспыхнул он, входя в спальню. – Ты сама взвинтилась! Всё из-за пустяка! Мы просто сидели, пили, смеялись...
– А я тебе мешала. Занудствовала. Ныла. – Таня с силой застегнула молнию. – Это ты называешь пустяком?
– Да! – рявкнул Игорь. – Потому что это не повод рушить семью!
Она остановилась, подняла на него глаза.
– А то, что ты в этой семье – гость, а не партнёр, это повод?
Игорь опустил взгляд. В коридоре снова послышался голос Кости, что-то шептал Артёму. Те явно собирались уходить. Молчали, не вмешивались. Наверное, так было проще. Для всех, кроме неё.
– Тань, подожди… – голос мужа стих, стал глуше. – Ну давай хотя бы до завтра. Не выгоняй меня из дома, ладно?
– Это не я тебя выгоняю, Игорь. – Она подняла с пола кроссовки сына. – Это ты сам себя вытолкал. Я просто ухожу первой.
В этот момент в дверях появился Ваня, сонный, с растрёпанными волосами.
– Мам, вы ругаетесь?..
Таня присела рядом, быстро прижала его к себе.
– Мы просто громко разговаривали, солнышко. Собирай рюкзак, мы переночуем у бабушки, хорошо?
Ваня кивнул. Не испугался. Как будто знал, что однажды это случится.
Игорь стоял в дверях, обмякший, будто кто-то выключил в нём ток. Ни угроз, ни криков. Только пустота.
– Я позвоню, – тихо сказал он.
– Позвони сначала себе, Игорь. Может, узнаешь, куда пропал тот, кто умел быть отцом и мужем.
Она взяла Ваню за руку, и они прошли мимо Игоря, мимо притихших гостей, мимо пустых бутылок и хлопнувшей за спиной двери.
Мама, я не вернусь
Утро было прохладным, хоть и майским. Таня сидела на кухне у мамы, держа ладони над кружкой с чаем. Ваня ещё спал в соседней комнате — измученный, вымотанный, хоть и старался держаться. Вчерашний вечер будто закопали в бетон: тяжёлый, липкий, не дающий вздохнуть.
– Знаешь, Тань, – мама присела напротив, – я ведь когда-то тоже так собиралась. Чемодан, ребёнок, обида поперёк горла. А потом осталась. И жалею до сих пор.
Таня кивнула. Она и так знала. В детстве слишком хорошо запомнила, как мама молча мыла посуду, пока отец в зале "отдыхал" с друзьями.
– Я не вернусь, – сказала Таня и сама удивилась, как спокойно прозвучали эти слова. – Даже если будет просить. Даже если станет ползать. Не вернусь.
Мама только молча вздохнула.
На следующий день Игорь звонил четыре раза. Сначала раздражённо:
"Где вы? Ты с ума сошла."
Потом спокойнее:
"Давай поговорим. Без истерик."
Потом с обидой:
"Ты всё разрушила, как всегда."
И, наконец, слабо, почти по-детски:
"Мне тебя не хватает."
Таня не отвечала. Она просто выключила звук и смотрела, как Ваня играет с котом на ковре. Она вдруг поняла, что этот вечер – один из немногих за последние месяцы, когда в доме тишина, а не тревожное ожидание очередного взрыва.
Через неделю она оформила заявление на временную регистрацию у матери и подала документы Вани в школу. Игорь приехал на следующий день – с цветами, с виноватой улыбкой, с заученными фразами:
– Я был не прав. Понимаю. Исправлюсь. Только вернись.
– Что именно ты понял? – спросила Таня, стоя на пороге.
– Что важнее – семья. Что я... я много чего делал не так. Но я ведь старался, правда. Работа, усталость, всё навалилось.
– Усталость – не оправдание, Игорь. – Она посмотрела ему в глаза. – Знаешь, что я поняла?
Он промолчал.
– Что если бы я не ушла, ты бы ничего не понял.
Он стоял, сжав цветы, и всё было написано на его лице:
"Он рассчитывал на прощение."
На привычный сценарий, где она снова сдержится, проглотит, забудет. Но не в этот раз.
– Ваню можешь увидеть в субботу. Заберёшь в десять. Мы не запрещаем тебе быть отцом.
– А кем мне быть тебе?
– Собственным уроком.
Таня закрыла дверь.
Письмо, которое не пришло
Суббота. Ровно десять утра.
Таня вымыла полы, накрыла на стол — сырники, сметана, чай с лимоном — Ваня очень просил, "как у бабушки". Он всё утро прыгал по квартире, заглядывал в окно, проверял дверь. Ждал.
Игорь не приехал.
В одиннадцать Таня выключила плиту. В полдвенадцатого убрала остывшие сырники в холодильник. Ваня молчал, сидел на диване с планшетом. Но Таня видела, как он покусывает губу, пряча злость. Или обиду. Или то и другое сразу.
– Мам, а папа просто забыл, да?
Она села рядом.
– Думаю, он выбрал что-то другое.
Ваня кивнул. Слишком взрослый взгляд для восьмилетнего мальчика.
Вечером пришло сообщение:
Извини, не смог вырваться. Завтра компенсирую, обещаю. Можешь передать сыну?
Без обращения по имени. Без "прости, что подвёл".
Таня не ответила. Она просто задвинула телефон под подушку.
"Компенсирую" — как будто Ваня был чем-то вроде долга. Вещью.
Прошёл месяц. Один, потом второй. Игорь звонил всё реже. Иногда — неожиданно, среди недели. Иногда — пьяный. То злился, что его "не пускают к сыну", то обижался, что Таня "настраивает Ваню против него". То говорил, что скучает. А иногда – что всё было "не так уж и плохо".
Он приезжал дважды.
Первый раз – через шесть недель. Привёз Ване шоколадку, постоял в коридоре десять минут и ушёл. Не спросил, как дела в школе, не поинтересовался, чем сын живёт. Таня стояла рядом, молча. Он даже не смотрел на неё. Говорил с Ваней, как с чужим ребёнком на детской площадке.
Второй раз – под Новый год. Притащил дорогой конструктор, купленный наспех. Попытался пошутить. Ваня слушал, но не смеялся. Таня слушала и молчала. Потом он ушёл. Больше не появлялся.
Прощай навсегда, Игорь
Весной Таня устроилась работать в частную студию, занималась SMM и продвижением. Деньги были небольшие, но она впервые за долгое время не чувствовала себя иждивенкой. Она сама платила за аренду квартиры, за кружки Вани, за коммуналку. Иногда уставала так, что просто засыпала в одежде. Но в этом был смысл. Это было её.
Мама помогала с Ваней. А подруги стали чаще звать куда-то. Она не спешила. Она только училась быть собой.
– Ты ведь вернёшься к нему? – спросила одна из них, осторожно, будто боялась услышать "да".
Таня усмехнулась.
– Кому? К человеку, который думает, что извинение – это "давай просто забудем"?
Через полгода Игорь позвонил ночью. Голос с хрипотцой, пьяный. Как будто сам с собой разговаривал:
– Я… Я скучаю… Ты же… Ты ведь не перестала любить, Танюша?.. Мы же… были семьёй…
Она слушала. Долго. Пока он не затих. А потом — сбросила вызов.
А утром — заблокировала его номер.
Развод оформила сама. Через доверенность. Он не пришёл, не написал, не позвонил. Просто получил уведомление на почту и, скорее всего, вздохнул с облегчением.
Теперь можно снова пить с друзьями и не оправдываться.
Она вышла из ЗАГСа и просто стояла на крыльце, прислушиваясь к тишине внутри себя. Не было ни боли. Ни облегчения. Ни желания плакать. Только тишина. Как будто долго-долго шёл дождь, а теперь просто кончилась вода.
– Мам, мы теперь с тобой одна команда? – спросил Ваня, когда она вернулась домой.
Она обняла его.
– Да, зайка. И нам никто не мешает быть сильными.
Игорь так и не изменился. Иногда лайкал старые фото Вани в соцсетях. Иногда писал пьяные сообщения, потом удалял. Иногда звонил бабушке, спрашивал: "как там Таня?" — и получал короткое: "хорошо. Без тебя".
Но в её жизни для него места больше не было.
Ни на диване.
Ни в сердце.
Ни даже в воспоминаниях. Только вывод — и урок. На всю жизнь.
Если вам понравилась эта история, не пропустите и другие наши рассказы!