— Полина, это правда, что к вам Вика переехала? — любопытный взгляд Татьяны скользнул по моему лицу, когда мы столкнулись у полки с кофе.
Я замерла с банкой растворимого в руках. Откуда соседка знает то, о чём я сама не имею понятия?
— С чего ты взяла? — мой голос дрогнул.
— Да я её вчера видела, с чемоданами заходила в ваш подъезд. Ключи свои доставала, — Таня придвинулась ближе. — А потом она с вашего балкона курила. Я ещё подумала — странно, ведь ты же не куришь.
Сердце застучало где-то в горле. Ключи? Балкон? Что за бред?
— Таня, извини, мне срочно нужно домой, — я бросила кофе в корзину и почти бегом направилась к кассе.
Телефон Егора не отвечал. Конечно, у него сегодня важные переговоры — просил не беспокоить до вечера. Но какие, к чёрту, переговоры, когда в нашей квартире какая-то загадочная активность?
По дороге домой перед глазами всплывали обрывки разговоров последних недель.
«Вике не повезло с мужиками», — говорил Егор. «У неё совсем нет денег на жильё», — вздыхал он же. «Она ничего не просит, просто ей нужно время встать на ноги».
И моё вечное: «Милый, но у нас же однушка, мы сами как селёдки в бочке».
Я толкнула дверь подъезда и вздрогнула от мысли, что сейчас могу столкнуться с кем-то, кто незаконно проник в мой дом. Хотя какое «незаконно», если у неё ключи?
На пятом этаже я услышала музыку. Из нашей квартиры. Дрожащими руками вставила ключ в замок.
В прихожей стояли два чемодана и женские ботинки. В воздухе витал незнакомый аромат духов.
— Есть кто дома? — мой голос звучал чужим.
Из кухни выплыла Вика — младшая сестра мужа, которую я видела от силы раз пять за три года брака. Стройная, с модной стрижкой и в моём домашнем халате.
— О, привет! — она помахала рукой с зажатой сигаретой. — А я тут кофе варю, будешь?
Мои вещи на чужом теле всегда вызывали у меня иррациональное отвращение. А уж когда их берут без спроса...
— Что ты здесь делаешь? — я сбросила туфли и прошла на кухню.
Там царил разгром: грязная посуда, раскрытые пакеты с продуктами, крошки на столе.
— Как что? Живу, — она затянулась и выпустила дым в потолок. — Егор не сказал? Я на собеседование в Москву приехала, компания перспективная, но жильё пока не по карману. Брат предложил пожить у вас, пока не получу первую зарплату.
Я смотрела на неё, не веря своим ушам.
— И когда же он это предложил?
— Недели две назад, — она пожала плечами. — Я думала, вы это обсудили.
Две недели! Две недели мой муж планировал привести в нашу крошечную квартиру третьего человека и ни словом мне не обмолвился?
— Вика, извини, но мне нужно поговорить с Егором, — я достала телефон.
— Да ладно тебе, чего звонить, — она махнула рукой. — Вечером поговорите. Я же всего на месяц, максимум два. Не помешаю.
Я набрала номер мужа. Недоступен. Вика, словно не замечая моего состояния, продолжала болтать:
— Я там в гостиной своё место организовала, на диване. Егор сказал, ничего, если я телевизор пока в свою комнату перенесу?
— В свою комнату? — переспросила я.
— Ну да, в гостиную, — она отмахнулась. — Знаешь, я привыкла засыпать под телевизор, а у вас он так далеко от дивана стоит.
В нашей однокомнатной квартире единственная комната — это одновременно спальня и гостиная. И теперь, получается, это «её комната»?
— Вика, давай дождёмся Егора и всё обсудим, — я старалась говорить спокойно.
— Да брось, Полинка, — она фамильярно похлопала меня по плечу. — Мы же семья. Я столько о тебе слышала от брата. Будет весело! Кстати, я уже разложила вещи.
Она потащила меня в комнату. Там действительно было «весело». Её одежда занимала половину шкафа — моя была небрежно сдвинута в сторону. На журнальном столике красовались косметика и безделушки. А телевизор теперь стоял прямо напротив дивана, где лежала подушка и скомканное одеяло.
— Но где мы будем... — я осеклась, глядя на нашу кровать, заваленную какими-то Викиными вещами.
— Я сегодня ещё не разобрала чемоданы до конца, — она улыбнулась. — Завтра уберу.
В этот момент хлопнула входная дверь. Егор.
— Милый! — радостно воскликнула Вика и бросилась в прихожую.
Я слышала, как они о чём-то говорят, смеются. Потом муж вошёл в комнату, и его улыбка мгновенно угасла, когда он увидел моё лицо.
— Полина, я хотел тебе сегодня сказать, — начал он.
— Сказать что? Что ты пригласил свою сестру жить с нами, не спросив меня? Что она уже переставила всю мебель и заняла нашу комнату?
Вика выглянула из-за плеча брата: — Я же говорила, что ты не предупредил её. Полина, не сердись, это всего на пару месяцев.
— Пару месяцев? — я посмотрела на мужа. — Ты серьёзно думаешь, что в однушке могут нормально жить три взрослых человека?
— Полин, ну что ты как маленькая, — Егор поморщился. — Она же моя сестра, куда ей идти? У неё сложная ситуация.
— У всех сложные ситуации! — я чувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — Я работаю из дома, мне нужно пространство!
— Я буду тихо, обещаю, — вставила Вика.
— Дело не в шуме! — я повысила голос. — Дело в том, что ты, — я повернулась к мужу, — принял решение, которое касается нас обоих, не посоветовавшись со мной!
Егор вздохнул: — Я знал, что ты будешь против, поэтому...
— Поэтому решил поставить перед фактом? — я схватилась за голову. — Гениально!
Мы продолжали спорить, а Вика демонстративно вышла на балкон покурить. Через стекло было видно, как она говорит по телефону и время от времени бросает взгляды в нашу сторону.
— Я тебя не узнаю, — сказал Егор. — Ты всегда была такой понимающей. А тут из-за пустяка...
— Пустяка? Чужой человек в нашем доме без моего согласия — это пустяк?
— Она не чужая, она моя сестра!
— Для меня она почти незнакомка! И она уже хозяйничает тут, как у себя дома. Носит мои вещи!
Егор потер виски: — Полина, давай просто попробуем. Две недели. Если будет совсем невыносимо, придумаем что-нибудь.
— Что именно мы придумаем? — я скрестила руки на груди.
— Не знаю. Снимем ей комнату или... — он запнулся. — В общем, разберёмся.
Вика вернулась с балкона, демонстративно зевая: — Вы тут долго ещё? Я бы вздремнула, день был тяжёлый.
Она говорила так, будто это её квартира, а мы тут шумим и мешаем. Эта наглость окончательно вывела меня из себя.
— Нет, Вика, — я повернулась к ней. — Ты не будешь тут спать. Ни сегодня, ни потом.
— Полина! — возмутился Егор.
— Ничего страшного, — Вика подняла руки в примирительном жесте, но в глазах плескалось раздражение. — Я понимаю, тебе нужно время привыкнуть. Может, пока я посплю на кухне? Там диванчик маленький, но я непривередливая.
Её показное смирение только подлило масла в огонь.
— На какой кухне? У нас кухня шесть метров! Там даже стулья не помещаются нормально!
Егор схватил меня за руку: — Пойдём, поговорим отдельно.
Он утащил меня в ванную и прикрыл дверь.
— Ты что устраиваешь? — прошипел он.
— Я устраиваю? — я задыхалась от возмущения. — Это ты привёл постороннего человека в наш дом без единого слова!
— Она в беде, пойми! — он понизил голос. — У неё никого, кроме меня. Её парень выставил из квартиры, все вещи на улицу выкинул. Она неделю у подруги на полу спала.
— И это повод решать всё за моей спиной? — я не сдавалась. — Ты мог хотя бы предупредить!
— Я знал, что ты начнёшь спорить, выдвигать условия. А ей нужна была срочная помощь!
— То есть моё мнение тебя вообще не волнует?
Он вздохнул: — Волнует, конечно. Но это моя сестра, Полина. Кровь не вода.
— А я кто? — тихо спросила я. — Жена — это так, пустое место?
В дверь постучали.
— Ребята, я пойду погуляю, — голос Вики звучал преувеличенно бодро. — Вернусь вечером, когда вы всё обсудите.
Мы услышали, как хлопнула входная дверь.
— Видишь, она всё понимает, — сказал Егор. — Дай ей шанс.
— Шанс чему? Разрушить наш быт? Я работаю дома, Егор. Как я буду проводить онлайн-консультации, когда в комнате посторонний человек?
— Будешь работать на кухне, — он пожал плечами, словно это самое очевидное решение.
— А она что будет делать целыми днями?
— Искать работу, ходить на собеседования.
— И сколько это продлится?
— Месяц, максимум два.
Я покачала головой: — Нет. Если она останется, я уеду к маме.
— Полина, не драматизируй, — он закатил глаза. — Всего пара месяцев, потерпи.
— Я не буду терпеть то, на что не соглашалась! — повысила я голос. — Выбирай, Егор. Либо я, либо она.
— Ты ставишь мне ультиматум? — его глаза вспыхнули гневом. — Заставляешь выбирать между женой и сестрой?
— Нет, я заставляю тебя уважать мои чувства и считаться с моим мнением! — я уже не сдерживала слёз. — Ты даже не спросил меня, просто поставил перед фактом!
Мы проспорили до вечера. Вика вернулась с пакетами еды и бутылкой вина, явно пытаясь задобрить меня. Но я была непреклонна — либо она съезжает, либо съезжаю я.
В итоге Егор сдался. Он позвонил другу, и тот согласился пустить Вику на неделю, пока она не найдёт комнату.
— Только неделю, — подчеркнул я, глядя на насупленную золовку. — За это время ты должна найти жильё.
— Конечно, — она фальшиво улыбнулась. — Извини за доставленные неудобства. Я думала, вы будете рады помочь.
Егор проводил сестру, а когда вернулся, демонстративно лёг спать в гостиной на диване.
— Я не понимаю, как ты можешь быть такой чёрствой, — бросил он мне напоследок.
Я лежала в спальне и думала о том, что произошло. Да, возможно, я могла проявить больше сочувствия. Но разве нормально вот так, без обсуждения, притащить в дом третьего человека? Разве это уважение ко мне как к жене?
На следующее утро Егор был всё ещё хмурым. Молча выпил кофе и ушёл на работу. А через час пришло сообщение от Вики:
«Спасибо за гостеприимство! Надеюсь, ты не держишь зла. Кстати, я забыла вернуть ключи от вашей квартиры, передам через Егора».
Я почувствовала укол тревоги. Что-то подсказывало мне, что это не конец истории.
Вечером, когда Егор вернулся домой, я спросила про ключи. Он удивлённо поднял брови: — Какие ключи? Она мне ничего не передавала.
— Но она написала...
— Не знаю, — он пожал плечами. — Наверное, забыла. Я напомню ей.
Мы поужинали в напряжённом молчании. Только когда я мыла посуду, Егор подошёл сзади и обнял меня за плечи: — Прости, что так вышло. Я должен был с тобой посоветоваться.
Я повернулась к нему: — Для меня важно, чтобы ты уважал мои чувства и не ставил перед фактом. Мы же семья, должны решать такие вопросы вместе.
Он кивнул: — Ты права. Я поступил эгоистично. Просто... она моя младшая сестра, я всегда о ней заботился. Трудно перестроиться.
Мы помирились, но осадок остался. А через неделю история повторилась — только теперь Вика не привезла чемоданы, а просто пришла с ночёвкой. И снова без предупреждения.
— У меня свидание было неподалёку, — беспечно сказала она, когда я открыла дверь и увидела её на пороге. — А уже поздно возвращаться. Егор сказал, вы не против, если я иногда буду заглядывать.
На этот раз я была готова. Я впустила её, но утром устроила серьёзный разговор с мужем.
— Егор, я понимаю, что она твоя сестра. Но у нас своя жизнь, свои планы. Я не хочу, чтобы наш дом превратился в проходной двор.
Он долго молчал, а потом признался: — Она просто не хочет искать работу. Всё время какие-то отговорки, проблемы. Я ей деньги даю на жильё, а она... — он махнул рукой. — Не знаю, может, пропивает.
— Тогда почему ты позволяешь ей висеть на тебе? На нас?
— Потому что боюсь, что она вообще на улице окажется, — он потёр лицо ладонями. — Когда родители умерли, я пообещал, что всегда буду о ней заботиться.
Я взяла его за руку: — Забота — это не потакание слабостям. Если ты действительно хочешь ей помочь, перестань быть её костылём. Пусть учится стоять на собственных ногах.
Вика ещё несколько раз пыталась «случайно» заночевать у нас, но Егор наконец занял твёрдую позицию. Он помог ей найти работу и снять комнату, но больше не позволял манипулировать собой.
Полгода назад мы узнали о том, что ждём ребёнка.
Известие о беременности перевернуло нашу жизнь. Было уже четыре месяца беременности. Токсикоз почти отступил, и я могла спокойно работать из дома.
В дверь неожиданно позвонили. Егора ещё не было – он задержался в магазине, выбирая продукты. Я открыла дверь и увидела Вику. Она стояла с заплаканными глазами и растрепанными волосами.
— Полина, мне больше некуда идти, — её голос дрожал. — Меня уволили, хозяйка выгнала за неуплату... Я три дня ночевала на вокзале.
— Вика, проходи, — сказала я, отступая в сторону. — Егор скоро будет, мы что-нибудь придумаем.
Её взгляд метнулся к моему слегка округлившемуся животу.
— Ты беременна? — она сжала губы. — Вот оно что... Теперь понятно, почему вы от меня избавились.
Я опешила от такого поворота:
— Что? Нет, это никак не связано...
— Конечно, связано! — перебила она, заходя в квартиру и бросая сумку на пол. — Вам нужно было место для ребёнка, вот вы и вышвырнули меня!
— Вика, мы узнали о ребёнке через полгода после того, как ты съехала, — я старалась говорить спокойно, хотя сердце уже колотилось от нарастающей тревоги.
— Да кому ты врёшь! — она прошла на кухню и начала открывать шкафчики, словно искала что-то. — Где у вас выпить есть?
— У нас нет алкоголя. Вика, тебе нужно успокоиться.
Она резко повернулась ко мне:
— Не указывай, что мне нужно! Ты отобрала у меня брата, а теперь ещё и учить будешь?
В этот момент я услышала, как в замке поворачивается ключ. Егор вошёл, нагруженный пакетами с продуктами. Его лицо изменилось, когда он увидел сестру.
— Вика? Что ты здесь делаешь?
— О, явился хранитель семейного очага! — она театрально всплеснула руками. — Меня опять выселили, если тебе интересно. И я потеряла работу, которую ты мне так великодушно нашёл.
Егор поставил пакеты на пол и вздохнул:
— Мы же договаривались, что ты будешь звонить, прежде чем прийти.
— А когда тебе звонить? Когда ты занят своей драгоценной женой? Или когда планируешь детскую для будущего наследника? — её голос сочился ядом.
Я увидела, как Егор напрягся.
— Вика, прекрати. Если тебе нужна помощь, мы поможем. Но это не повод устраивать сцены.
— Помощь? — она усмехнулась. — Какая помощь? Денег дать на неделю в хостеле, чтобы успокоить свою совесть?
— А чего ты хочешь? — спросил Егор.
Вика подошла к нему и сказала тише, но я всё равно услышала:
— Я хочу жить здесь, с вами. Хотя бы до родов Полины. Потом съеду, обещаю.
Я не верила своим ушам. После всего, что было, она снова пытается вклиниться в нашу жизнь.
— Нет, — твёрдо сказал Егор, и я с облегчением выдохнула. — Это невозможно, Вика. У нас скоро будет ребёнок, нам самим не хватает места.
Её лицо исказилось от злости:
— Конечно! Ребёнок важнее сестры! А я могу хоть под мостом ночевать!
— Никто не говорит, что ты должна ночевать под мостом, — Егор пытался сохранять спокойствие. — Мы можем помочь тебе найти жильё, работу...
— Я не хочу твоей помощи! — закричала она. — Ты предал меня, Егор! Обещал всегда заботиться, а сам выкинул при первой возможности!
— Я не выкидывал тебя! — повысил голос Егор. — Я помогал тебе встать на ноги, но ты сама всё проваливаешь!
Вика схватила со стола чашку и швырнула её на пол. Фарфор разлетелся на осколки.
— Вика! — я невольно прикрыла живот руками.
— Видишь? — она повернулась к брату. — Она уже боится за своего ребёнка. Думает, что я опасна. Это она тебя настроила против меня!
— Никто меня не настраивал, — Егор подошёл к сестре и взял её за плечи. — Вика, послушай меня. Ты моя сестра, и я всегда буду тебя любить. Но ты взрослый человек, и пора научиться отвечать за свою жизнь.
— Как ты можешь так говорить? — её глаза наполнились слезами. — После всего, что мы пережили вместе? После смерти родителей?
— Именно поэтому, — он не отпускал её плечи. — Наши родители хотели бы, чтобы ты стала самостоятельной, а не висела на мне всю жизнь.
— Ты меня предал! — она вырвалась и отступила к выходу. — Ты выбрал эту... эту... — она бросила на меня уничтожающий взгляд, — и своего будущего ребёнка вместо меня!
— Я не выбирал между вами, — Егор покачал головой. — Я просто вырос, Вика. У меня теперь своя семья. И тебе пора создать свою, а не цепляться за меня.
— Отлично! — она схватила свою сумку. — Тогда забудь, что у тебя есть сестра! Не звони мне, не пиши, не помогай! Справлюсь сама!
— Вика, подожди, — Егор шагнул к ней. — Давай поговорим спокойно. Ты можешь переночевать сегодня, а завтра мы вместе подумаем, как решить твои проблемы.
Но она уже распахнула дверь:
— Не нужна мне твоя подачка! Прощайте оба!
Дверь с грохотом захлопнулась. Мы с Егором молча стояли посреди прихожей, потрясённые этой сценой.
— Надо догнать её, — сказал Егор, направляясь к двери.
Я остановила его, взяв за руку:
— Подожди. Дай ей остыть. Сейчас она ничего не услышит.
Он с тревогой посмотрел на дверь, потом перевёл взгляд на меня:
— А если с ней что-то случится?
— Она взрослая, Егор, — я мягко напомнила ему его же слова. — Ты не можешь вечно бежать её спасать.
Он обнял меня, и я почувствовала, как дрожат его руки:
— Я боюсь за неё, Полина. Она совершенно не приспособлена к жизни.
— Она не научится плавать, если ты будешь всё время держать её на поверхности, — я положила голову ему на плечо. — Иногда нужно отпустить.
Мы так и стояли в обнимку, когда зазвонил телефон Егора. На экране высветилось имя Вики. Он ответил и включил громкую связь:
— Вика, где ты? Вернись, мы поговорим...
— Я у метро, — её голос звучал глухо, но уже спокойнее. — Прости за сцену. Я... я просто в отчаянии.
— Я понимаю, — сказал Егор. — Давай всё-таки ты вернёшься, и мы спокойно обсудим, как тебе помочь.
Пауза.
— Нет, — наконец ответила она. — Ты прав, пора становиться взрослой. Я позвонила подруге, она пустит меня на пару дней. А потом... разберусь как-нибудь.
Егор с облегчением выдохнул:
— Если что-то понадобится, звони. Я помогу, чем смогу.
— Знаю, — её голос дрогнул. — Передай Полине... извини за чашку. И за всё остальное.
Она повесила трубку. Егор медленно опустил телефон:
— Думаешь, она справится?
— Не знаю, — честно ответила я. — Но у неё по крайней мере появился шанс попробовать.
В тот вечер наш романтический ужин не состоялся. Мы просто сидели на кухне, пили чай и говорили о том, как иногда трудно отпускать тех, кого любишь. О том, что настоящая забота — это не решать за других их проблемы, а помогать им научиться решать их самостоятельно.
Через месяц Вика позвонила и сказала, что устроилась официанткой в кафе. Ещё через две недели она сообщила, что снимает комнату с двумя девушками. А когда родился наш сын, она пришла в больницу с огромным плюшевым медведем и букетом цветов. В её глазах я впервые увидела не обиду и ревность, а что-то новое — принятие и, возможно, уважение.
— Из тебя получится отличная мама, — сказала она мне, когда Егор вышел из палаты. — Я рада, что он выбрал тебя.
— Он не выбирал между нами, Вика, — я улыбнулась ей. — Он просто научился любить нас по-разному.
Она кивнула:
— Знаешь, когда я съехала от подруги в свою комнату, я первый раз в жизни почувствовала, что чего-то добилась сама. Без помощи Егора. Это... странное чувство. Но хорошее.
Глядя на неё, такую повзрослевшую и спокойную, я подумала, что иногда даже самые болезненные конфликты могут привести к чему-то хорошему. Нужно только найти в себе силы изменить то, что можно изменить, и принять то, что изменить нельзя.
Егор вернулся с кофе для сестры, и я наблюдала, как они разговаривают — уже не как опекун и подопечная, а как равные. Может быть, тот скандал был необходим — как гроза, очищающая небо перед ясным днём.
А моя свекровь всегда говорила: "В каждой семье свои скелеты в шкафу, но важно не то, сколько их там, а то, научились ли вы с ними жить".
И я думаю, мы научились.