Знаете, как превратить свой дом в клетку? Впустите родственника "пожить немного". Особенно если вам за пятьдесят и вы слишком вежливы, чтобы сказать "нет".
Внезапный звонок в дождь
- Галочка, это я. Открывай скорее. Весь промок.
Голос в домофоне звучал требовательно и как-то странно знакомо. В памяти всплыло лицо племянника, которого не видела почти три года.
- Сашенька? Ты?
- Я-я, тётушка. Пусти погреться, разговор есть.
Нажала кнопку, провела рукой по волосам. В зеркале мелькнуло осунувшееся лицо с тенями под глазами. Какая есть. Не на выданье.
Открыла дверь. На пороге стоял высокий парень с промокшим рюкзаком. Улыбался неловко, переминаясь с ноги на ногу. И глаза... глаза бегали.
- Что-то случилось?
Саша проскользнул в прихожую, стряхнул капли с куртки прямо на коврик.
- Ух, у тебя тепло. А у меня беда - трубу в квартире прорвало. Ремонт затеяли капитальный. Некуда деваться, представляешь?
Я молча смотрела, как он осматривается, будто оценивая обстановку.
- Мне бы переждать малость. Неделю, от силы две. До второго числа точно управятся.
Что-то царапнуло внутри. На проводах сестры он даже за столом не остался, сославшись на срочные дела. А теперь вспомнил о тётке.
- Почему ко мне?
Саша поджал губы. Замялся.
- Друзья все с семьями. А к тебе... К кому ещё? Родная кровь всё-таки.
Смотрела на его мокрые следы на полу и чувствовала, как что-то шепчет внутри: откажи. Придумай причину. Что угодно.
- Ладно. Располагайся в гостиной.
- Спасибо, тётушка! - просиял он. - Я тебе и с готовкой помогу, и за интернет заплачу!
Тогда я ещё не знала, что эти его "недельку-две" растянутся на целых два месяца моей жизни. И какой ценой мне придётся платить за гостеприимство.
Чужой кофе, мои правила
- Галя, у нас кофе закончился. Сходи купи? - Саша даже не оторвался от телефона.
"У нас". Десять дней прошло, а он говорит "у нас". И ведь не собирается никуда уходить.
- В шкафу ещё пачка.
- Тот дешёвый? - он скривился. - Я такую бурду не пью.
Отложила книгу. Сколько раз за эту неделю я уже вставала на его "сходи", "принеси", "купи".
- Магазин через дорогу. Дождя нет.
- У меня совещание через десять минут. - Он развернул ноутбук экраном ко мне. - Видишь? Зум-конференция с Сингапуром.
Стояла и смотрела на него – уверенного, хозяйничающего в моём доме. В квартире, за которую я платила двадцать лет.
- Ты же не хочешь, чтобы я опоздал? - он улыбнулся так, словно делал одолжение.
- Хорошо, схожу.
Обнаружила две пустые банки из-под дорогого кофе в мусоре, когда вернулась. Значит, был у него запас. Просто проверял – пойду ли, как собачка, на его команду?
В спальне открыла шкатулку со своими сбережениями. Пересчитала деньги. Пока всё на месте.
- Как там с ремонтом? - спросила вечером, нарезая огурцы для салата.
- А? - Саша оторвался от экрана. - Да там... проблемы с поставками материалов. Ещё недельку точно придётся.
- Мая подруга с ночёвкой приезжает. В выходные.
- Да не проблема! - он хмыкнул, глянув оценивающе. - Я на диване, она на раскладушке. Места всем хватит.
Этот взгляд. Пронзительный. Насквозь. Он точно знал, что я вру. Откуда у меня, одинокой пятьдесят три года, подруги с ночёвками?
- Нам нужно обсудить твои планы, Саша.
- Обязательно! - он потянулся, хрустнув суставами. - Только не сейчас. День был адский, глаза не держатся. Ты же не против?
И ушёл в ванную, напевая что-то весёлое. А я осталась с недорезанным салатом и комом в горле.
"Скажи ему прямо", - твердил внутренний голос.
"Завтра", - отвечала я себе. И понимала, что завтра снова струшу.
Разбитая ваза, разбитое терпение
- Ой, Галь, тут твоя синяя ерунда разбилась.
Застыла в дверях. Осколки на полу – синие, кобальтовые. Свадебный подарок Виктора. Последнее, что у меня от него осталось.
- Что ты сделал? - голос дрогнул.
- Да случайно задел. - Саша пожал плечами, даже не встав с дивана. - Купим новую. Эта старьё была, честно говоря.
- Она была памятная.
- А, ну извини тогда. - Он отвернулся к телевизору, где шёл футбол. - Веник где? Или швабра?
Через полчаса я сама собирала осколки. Он так и не встал.
Вечером зашла соседка, Вера Степановна. Замерла на пороге, увидев Сашу в трусах перед телевизором.
- А это кто у вас? - спросила шёпотом, округлив глаза.
- Племянник.
- А-а-а. - Она многозначительно посмотрела. - Надолго?
- Временно.
Когда она ушла, Саша расхохотался:
- Классная тётка! Сразу видно – из породы любопытных старушек.
- Не старушка она. И мы дружим.
- Да ладно, не обижайся. - Он махнул рукой. - Лучше ужин сообрази. Я проголодался.
Пока готовила, решилась на разговор:
- Саш, уже месяц прошёл. Ты говорил...
- И что? - он не оторвался от телефона. - Я тебе мешаю?
- Если честно, да.
- А конкретнее? - в его голосе скользнуло раздражение.
- Ты занял ванную, кухню... Мне приходится подстраиваться. И мои продукты...
- Да сколько ты ешь вообще? - перебил он. - На воробьиную порцию. А мне нужен белок, я же спортом занимаюсь.
- И всё же...
- Слушай, у меня сейчас важный проект. - Он отмахнулся. - Потерпи немного, ладно? Не чужие же люди.
"Чужой, - подумала я. - Абсолютно чужой человек в моём доме".
А через два дня обнаружила пропажу. Три тысячи исчезли из шкатулки, которую я прятала в спальне под стопкой белья.
Разговор с умным человеком
- Нет, Галина Аркадьевна, это не я.
Честные-честные глаза. Ни тени смущения. Даже возмущение в голосе.
- Кроме нас двоих никого в квартире не было.
- А соседка? Которая вчера приходила?
- Зинаида Петровна десять лет ко мне ходит. За всё время ни копейки не пропало.
- Тогда, может, ты сама куда положила и забыла? - он снисходительно улыбнулся. - Возраст-то немаленький. Склероз не шутки.
Смотрела, как он спокойно жуёт бутерброд с дорогой колбасой, купленной на мои деньги. В его глазах плясали искорки. Он наслаждался. Моим унижением. Своей безнаказанностью.
- Пойду к стоматологу. - Резко встала из-за стола. - Вернусь поздно.
- Купи ужин по дороге. И кофе тот, в синей пачке.
Сумку в руки – и за дверь. Но не к врачу. К Тане Соколовой, однокласснице, с которой не виделась года три. Она когда-то работала в органах.
- Галя?! - удивилась она, открыв дверь своей квартиры. - Вот это сюрприз!
- Таня, мне помощь нужна. Серьёзная.
Рассказывала сбивчиво. Про племянника, про утраченные границы, про страх возвращаться домой. Про свою растерянность и стыд.
- Погоди, погоди. - Таня сжала мою руку. - Этот тип живёт у тебя два месяца? Ворует? Хамит? И ты молчишь?
- Я не знаю, что делать.
- Знаешь что? - Она решительно тряхнула стрижеными волосами. - Я сейчас позвоню одному человеку. А ты слушай внимательно.
Человеком оказался её бывший коллега Николай Иванович, участковый. Пока Таня объясняла ситуацию, я смотрела в окно. В голове крутилась одна мысль: "Неужели? Неужели всё может закончиться? Просто так?"
- Завтра в десять утра, - сказала Таня, положив трубку. - Только нужны документы на квартиру. И пара свидетелей не помешает.
- Свидетелей?
- Соседи, Галя. Те, кто видел этого твоего родственничка.
Вернулась домой с пакетами из супермаркета. Весь вечер улыбалась Саше, спрашивала про работу, слушала его истории. А когда он уснул, достала папку с документами на квартиру и свидетельством о собственности.
- Пора заканчивать этот цирк, племянничек, - прошептала в темноту.
И впервые за два месяца заснула без страха и тревоги.
День, когда всё изменилось
- Гражданин, вы проживаете здесь незаконно.
Участковый Николай Иванович выглядел внушительно – широкоплечий, с уверенным взглядом и твёрдым голосом.
- Я у родственницы в гостях! - Саша переводил ошарашенный взгляд с меня на полицейского. - Тётя! Скажи им!
- Александр, ты обещал пожить неделю. Ты живёшь почти два месяца.
- Это семейное дело! - он развёл руками. - Участковый-то тут при чём?
- При том, что вы отказываетесь освободить жилплощадь по просьбе собственника, - спокойно ответил Николай Иванович. - Собирайте вещи. Полчаса вам хватит?
За эти полчаса Саша успел превратиться из возмущённого в испуганного, из испуганного в жалкого, из жалкого в агрессивного.
- Галка, ты чокнулась? - шипел он, запихивая вещи в рюкзак. - Мы же родня. Кровь! Тебе что, места жалко?
- Мне жалко мою жизнь, которую ты отнимаешь.
- А где я буду жить? На улице, что ли?
- В твоей квартире. Где прорвало трубу. - Я пристально посмотрела ему в глаза. - Я звонила в УК. Там не было никаких аварий.
Он замер на секунду. Потом вскинул голову:
- А заявление-то на меня у тебя есть? Нету. Без заявления меня не выселишь.
- Заявление есть, - вмешался участковый. - От гражданки Захаровой. О незаконном проживании и пропаже денежных средств. По второму пункту можем продолжить разговор в отделении.
Саша побледнел. Схватил рюкзак, начал судорожно собираться.
- Чокнутая старуха, - бормотал он. - Родную кровь на улицу выбрасывает.
- Кстати, о родственных чувствах, - я подошла ближе. - Верни мои три тысячи.
- Какие ещё деньги? - вскинул он брови.
- Те, что ты взял из шкатулки. И ещё за коммуналку и продукты. Будем считать, сколько?
- Подавись своими копейками! - Он достал смятые купюры из кармана и швырнул на пол.
- Гражданин, советую вам вести себя корректнее, - предупредил участковый.
Саша выскочил в прихожую, натянул куртку. У двери обернулся, его взгляд полоснул по мне:
- Пожалеешь. Будешь одна – некому будет даже скорую вызвать. Я же о тебе заботился!
Хлопнула дверь. Участковый покачал головой:
- Не переживайте, Галина Аркадьевна. Таких мы часто встречаем. Никуда не денется.
Когда он ушёл, я опустилась на диван и разрыдалась. От облегчения. От страха. От одиночества, которое вдруг накрыло с новой силой. А что, если Саша прав? Что, если я действительно останусь совсем одна?
Свой дом, свои правила
- Два месяца ты терпела этого нахлебника? - Тамара поставила на стол чашки с дымящимся чаем. - Я бы на второй день ребят вызвала!
Весеннее солнце заливало кухню. Печенье – свежее, только из духовки. И никаких следов чужого присутствия в доме.
- Сама виновата.
- В чём?
- В том, что позволила сесть на шею. С первого дня. Как только не выставила его сразу – началось.
- Ох уж эта твоя вечная деликатность. - Тамара присела рядом. - Слушай, а соседка твоя, Вера Степановна, молодец какая. Сразу согласилась быть свидетелем!
- После десяти лет игнорирования. Она считала меня странной отшельницей.
- А ты и есть странная. - Тамара рассмеялась. - Сколько я тебя зову в бассейн, на скандинавскую ходьбу? А ты всё "потом" да "некогда".
- Я как-то... потерялась. - Пожала плечами. - После Виктора не знала, как дальше.
- Знаешь, что меня радует? - Таня наклонилась ближе. - Что ты позвонила. Сама. Попросила о помощи. А то пять лет никого близко не подпускала.
- Получается, Саша мне этим помог. - Я невесело усмехнулась. - Как думаешь, он вернётся?
- Звонил?
- Сначала орал и угрожал. Потом денег просил. Потом извинялся – хочет приехать мириться.
- И?
- Я его номер заблокировала. И замки поменяла.
- А знаешь, - Тамара хитро прищурилась, - ты изменилась. Раньше бы простила, впустила обратно.
- Прежняя Галина осталась где-то между разбитой вазой и деньгами.
После истории с племянником что-то щёлкнуло внутри. Начала выходить из дома не только в магазин и на работу. Позвонила старым коллегам. Записалась на выставку. Даже на свидание сходила – правда, неудачное, но всё же.
- Знаешь, что самое удивительное? - Я отхлебнула чай. - Я перестала прятать сахар в дальний ящик. И печенье. И деньги теперь в кошельке, а не под бельём.
- Завела бы собаку, - предложила Тамара. - Или кота.
- Настолько жалко выгляжу? - рассмеялась я.
- Наоборот! - она сжала мою руку. - Выглядишь как человек, который наконец-то вернулся домой. В свой дом. К себе.
- Кстати, - Тамара вдруг вспомнила. - Моя дочка просила помочь ей с переездом. У неё там проблемы с квартирой, и нужно где-то пожить неделю, максимум две...
- Даже не думай, - я подняла руку, останавливая её. - На день-другой – всегда пожалуйста. Но не больше. У каждого должен быть свой дом. Свои правила. Своя жизнь.
- И своё право на тишину, - кивнула Тамара.
- За тишину. По собственному желанию! - Я подняла чашку.
Мы рассмеялись. И в этот момент я поняла – впервые за долгие годы я дома. В настоящем, своём доме. Без страха и чужих правил.
И может быть, не так уж страшно быть одной, если это – твой собственный выбор.
***
Если у вас тоже есть история о том, как вы возвращали себе право на собственное пространство – расскажите в комментариях!
А если боитесь сделать решительный шаг – Подписывайтесь. Чтобы однажды сказать: "Хватит! Моя жизнь принадлежит только мне."
***