- «Я тебе верю». Глава 105.
Оля встала в шесть утра, как обычно. Йога, вначале показавшаяся ей удивительным открытием, со временем приелась. Женщине постоянно казалось, что она недостаточно успешна в выполнении череды асан, что она недостаточно гибкая, и ей недостаточно хорошо удаётся держать равновесие.
Спустя пару месяцев занятий, Оля решила покончить и с этим экспериментом в своей жизни.
- Это не моё, Беслан. Ещё тренерша так снисходительно разговаривает со мной: всё у Вас получится, главное - настрой, у нас и шестидесятилетние бабушки занимаются... А я не хочу, как шестидесятилетняя быть, я хочу быть - как я!
- Вот и хорошо, Оль. Не твоё - так не твоё. Хотя бы что-то полезное для себя ты узнала?
- Конечно, - обрадованно объявила жена. - Некоторые асаны добавлю в зарядку. Которые попроще.
Зарядка стала дольше на пару минут, Оля - спокойнее и уравновешеннее. После очередных упражнений последовали гигиенические процедуры, во время которых женщина почувствовала странную реакцию языка на привычную зубную пасту. Её будто выворачивала огромная рука наизнанку через горло, запустив вовнутрь мерзкие щупальцы. Оля посмотрела в зеркало. Она совсем не изменилась. Не было ни пигментных пятен, ни прыщей, появившихся там, где их никогда раньше не было.
«- Конечно, рано же ещё! - успокоила женщина саму себя. - Весной всё появится.»
Оля не стала покупать тест. Подтверждение ей было не нужно, она просто ЗНАЛА. Проведя целый день с мыслью, спрятанной от дурных глаз, женщина почувствовала странную силу и смысл, наполняющий всё её существо. Вечером она решила позвонить подруге, чтобы с ней первой поделиться настоящей радостью. Но телефон Лизы был выключен, и она попросила мужа позвонить Эдику.
- Набери, пожалуйста ему. Если ответит, я Лизу к телефону попрошу. Может, у них мероприятие какое, и они вообще оба недоступны...
Эдик ответил быстро, после третьего гудка.
- Да, Беслан, привет. Что-то случилось?
- Привет, Эдик. Нет, всё в порядке, Оля до твоей Лизы не может дозвониться... - мужчина замялся, потому что трубка тоже молчала.
После недолгого замешательства Эдик наконец произнёс:
- Я думал, она вместе на танцы ходят...
Беслан поняв, что хода назад нет, выпалил:
- Не-е-ет, Оля уже после танцев на йогу пару месяцев ходила. - Оль, будешь с Эдиком разговаривать?
Побледневшая жена яростно кивала головой, поднеся указательный палец к губам. Услышанное не оставило и тени сомнения. Лиза имела свою тайну, которая сегодня перестала быть тайной.
***
Всё тайное когда-нибудь становится явным - истина стара, как мир. Вот и жена Льва Викторовича узнала о его похождениях. Скандал женщина устраивать мужу не стала, что толку после драки кулаками махать. Тем более, выказав осведомлённость в таком щекотливом вопросе, нужно принимать какие-то меры. Или разводиться, или, погрозив пальцем, сказать, как в детском саду: «Ай-яй- яй, Лёва, какой нехороший мальчик, ну что же ты наделал! Проси прощения, говори сейчас же, что больше никогда так плохо не поступишь!»
Ни один из вариантов не устраивал Люсю. Но любопытство с каждым днём всё больше разбирало её.
«- Кто же ты, интересно? Молодая ду рочка, которая ищет «папика»?Так это точно не про Лёву, он на такого нисколько не похож. Одинокая замухрышка, которая готова перед каждым нижние конечности раздвинуть? Или престарелая матрона, для которой моё седовласый супруг сгодится на роль младшего брата?»
Люся не стала ни наряжаться, ни наводить марафет. Приличные вещи давно с трудом налезали на аппетитные бока. Болезненную отёчность на лице, развившуюся от привычки пить в одиночестве чай по ночам, не закрасишь никакими красками. В общем, женщина была абсолютно в своей тарелке. Между посещением продуктового и бакалейного магазинов, она зашла на работу к мужу и его пассии.
Постучав в добротную деревянную дверь, покрытую тёмным благородным лаком, она вошла в кабинет.
- Здравствуйте, с расписанием приёмных часов можно ознакомиться на двери., - Лиза доброжелательно указала глазами на дверь за широкой спиной посетительницы.
- Я ненадолго, - басовито, почти по-мужски, сказала Люся. - Минуту, и всё, - она стояла около двери, не проходя в помещение. Опухшие руки замерли на толстых коротких ручках дермантиновой сумки с местами облезшим покрытием.
- Что же, если только на минуту, - Лиза отложила бумаги в сторону, открыла ежедневник, чтобы, если нужно, делать заметки по ходу разговора.
- Вроде нормальная женщина, - удивлённо произнесла Люся, пристально разглядывая недавнюю соперницу.
- А почему я должна быть ненормальная? - Лиза попыталась улыбнуться, но это ей плохо удавалось.
- Вы замужем, как я вижу? - взгляд остановился на Лизином обручальном кольце.
- Да, замужем, - Лиза закрыла ежедневник, и положила синюю ручку рядом. - И что?
- Дети есть... - предположила визитёрша.
- Да, есть. Скажите, что, в конце концов, происходит? - не сдержалась Лиза.
- Это ты мне скажи, что происходит? Нормальная баба, замужняя, с ребёнком! Зачем он тебе сдался-то хоть? Самой тебе не противно, а? Т варюга ты этакая! - градус разговора накалялся с каждой минутой. - Про него понятно всё, мужик, что с него взять. А ты-то! Ты-то, позорище, срамота! Я ему трусы - носки стираю, чтобы он с тобой таскался! Тьфу! - женщина смачно плюнула себе под ноги, развернулась, и вышла из кабинета.
Лиза смотрела на биологический след, оставленный женой, и вспоминала трусастые паруса её мужа. Тошнота подкатила к её горлу. Уши пылали, как бывает, когда «кости моют за углом». Люся напомнила ей людоеда, лоснящегося от жира проглоченных коров и овец, неопрятного и обрюзгшего. Лев, наверное, очень органично смотрится рядом с женой на кухне, в спальне, в зале, около телевизора, где оба по привычке смотрели неинтересные передачи. Всё встало на свои места в голове Лизы благодаря визиту Лёвиной супружницы.
Женщина брела с работы медленно. На улице резко похолодало, и от пронизывающего ветра не спасали ни длинный пуховик, ни варежки с шапкой. Она чувствовала себя как в детстве. Хотелось замёрзнуть, сильно заболеть, и чтобы родные любили тебя и беспокоились, забыв о разбитой кружке и полученной по математике «тройке».
Лиза вернулась домой позже обычного. Ощущение близкой развязки её семейной жизни, трусливого аппендицита странных событий - с каждым шагом всё более ясным становилось «начало конца».
Эдик, как это теперь часто бывало, хлопотал на кухне. Лиза подумала, что они давным-давно не разговаривают друг с другом. Не интересуются, как дела, как прошёл день. Растение Искренности, некогда пышно цветущее и благоухающее нежным ароматом, так и не смогло принести плоды, и теперь медленно чахло, задвинутое в самый дальний угол семейных ценностей. Женщина сняла пуховик, шарф и шапку. Поставила сапоги на коврик рядом с ботинками мужа. Всё было сегодня странным и нелепым, будто перед представлением объявили актёров, участвующих в пьесе, и молчаливые зрители наблюдают за ними с галёрки.
- Саша, Эдик, я дома, - громко сказала она, зная заранее каждое слово и каждую интонацию, которыми её поприветствуют родные.
- Мама, я четвёрку получил по физике! -светлая голова сына показалась в коридоре, чтобы через секунду вновь исчезнуть в своей комнате.
- Привет, - сказал Эдик, переворачивая что-то яростно шкворчащее на сковороде.
- Занимайся, сынок, не будем тебе мешать... - Лиза плотно прикрыла дверь в детскую, которая на глазах становилась совсем не детской. - Эдик, ты скоро закончишь? - обратилась она к мужчине.
- Я всё, закончил уже. Можно садиться ужинать, - он, не глядя на Лизу, быстрыми движениями принялся мыть оставшуюся от готовки посуду.
- Нам нужно поговорить, - женщина устало опустилась на край стула, спрятав под сиденьем скрещенные ноги.
- Ты уверена? - по-прежнему внимательно занимаясь кухонными делами, спросил Эдик.
- Да, я уверена. Наверное, разговор будет долгим и неприятным...
- В самом деле? - насмешливо улыбнулся мужчина. - Ну что же, давай попробуем!
Лиза много раз представляла себе этот разговор в мельчайших подробностях. Как она всё, наконец, выскажет мужу. Сколько обиды скопилось в её сердце, как пожирает её изнутри эта чёрная неистребимая гниль, выедая сердце, душу и разум. Что она натворила со своей жизнью, наполнившись болью и безысходностью.
Но теперь слова утратили эмоциональную окраску. Утратили своё значение и весомость. Всё было бессмысленно, потому что ВСЁ уже осталось позади. Сгорел дотла их семейный очаг, не оставив после себя и кривой покосившейся печной трубы - доверия, вокруг которого и выросли их дом, их мир, их слившееся воедино существо.
Эдик сел напротив, чтобы видеть лицо жены.
- Я тебе изменила, - сказала она безнадёжным тоном раскаявшегося преступника, которому отказали в апелляции.
- Я знаю, - Эдик сидел спиной к холодильнику. Его запрокинутая назад голова будто не держалась на плечах, в глазах застыло безразличие.
Лиза молчала. Когда потеряно всё, бояться уже нечего.
«- Ну и хорошо, - подумала она с облегчением, - не нужно ничего говорить, и ничего не нужно объяснять.»
- Хорошо, что всё закончилось, - Лиза встала со стула и пошла в спальню.
Стащив с себя свитер через голову и спустив до щиколоток юбку, она перешагнула через ворох одежды. Сидя на кровати, сняла бельё и колготки, оставив их на полу. Легла, укрывшись одеялом с головой, и погрузилась в спокойный и ровный сон.
***
Алексей не знал, падал он с огромной высоты, или взлетал в облака. Он уходил на работу для того, чтобы вернуться скорее в квартиру. Под глазами залегли синяки, свидетели бессонных ночей. Тело одновременно подобралось и налилось новой силой, вдохновлённое своей востребованностью. Кристина была ненасытна. Ни в чём не зная меры, она упивалась своей страстью, и податливостью Алексея. Еду они заказывали готовую, с доставкой. Вы пивку обычно покупала днём Кристина, и почти всегда уже бывала подшофе ко времени возвращения мужчины с работы. Он не придавал этому большого значения, ведь события вечера развивались так внезапно, так ярко, что и представить себе раньше было не возможно.
Пролетела неделя, за ней вторая. Они никуда не выходили вместе, проводя всё время в съёмной квартире Алексея. Вернувшись на третий понедельник с работы, он нашёл на столе объедки богатого обеда, недопитую бу тылку розового шампанского и забытый в ванной на крючке для полотенец неприлично кружевной женский аксессуар.
Улыбка тронула его вновь ставшее доверчивым, лицо.
«- Не успела к моему приезду сходить в магазин просто, сейчас вернётся...»
Через полчаса, потеряв терпение, Алексей попробовал позвонить. Попробовал - потому что гудок не раздавался через пару секунд, и металлический голос сообщал, что абонент сейчас не может ответить.
«Она меня заблокировала? - удивлённо спросил сам себя Алексей. - Но зачем?»
Он писал сообщение за сообщением, но серая галочка была только одна, подтверждающая отправку.
Мужчина вспоминал воскресный вечер, и утро, предшествующее исчезновению Кристины, и ничего особенного не находил. Всё было, как обычно.
Ночь он просидел на расправленном диване, иногда жадно обнимая подушку, и стараясь вдохнуть поглубже терпкий запах духов, похожий на тягучую сладость диковинных цветов, смешанную с откровением молодого зелёного мха, только что появившегося в тёмной чащобе. Алексей подходил к окну, из которого была видна проезжая часть с шумно мелькавшими автомобилями. Под утро усталое восприятие стало рисовать ему ужасные картины: на Кристину напали во дворе хулиганы, и она, получив ножевое ранение, истекая кровью, пытается открыть подъездную дверь. Или её укусила собака, и она, хромая, переходит улицу при насмешливо мигающем жёлтом мигании светофора. Конечно, Алексей знал, что это неправда. Что Кристина всегда нашла бы способ позвонить, и даже не попросить, а потребовать помощи.
Наступившее утро было безрадостным. Кофе - безвкусным, бутерброд - ватным. Он застёгивал пуговицы серого зимнего пальто, когда раз за разом сквозь серую дымку беспокойного зимнего утра прорвались сообщения.
«Уехала за вещами»
«Устала, прилегла и уснула»
«Телефон разрядился»
Мужчина шумно вздохнул, расстегнув пару верхних пуговиц. Встревоженное сердце пропустило один удар, чтобы начать биться с новой силой.
***
Волосы Али отрастали быстро, как хвост у летней ящерки, быстрой и юркой. Денег бывший муж по-прежнему посылал достаточно. Хватало и на еду, и на одежду для себя и для сына. В очередной раз она решила изменить свою жизнь, устроившись на работу. Неискоренимая зависть к бывшей подруге, пустившая корни в самом сердце, шептала: «Иди на комбинат! Лизу давным-давно взяли на работу, пусть теперь и тебя возьмут!»
Приодевшись и накрасившись, она заявилась в кабинет к Владимиру Петровичу.
- Алевтина! Привет! А чего на работу пришла? Могли бы и дома поговорить... - он жадно отхлебнул воды из неполного стакана.
- Дома же у нас крайне приличные разговоры ведутся, - женщина присела на мягкий стул рядом с отчимом. - Я зашла «спасибо» за крайне приятное знакомство сказать. - Она пристально смотрела на пожилого мужчину, с удовлетворением заметив, то глаза его трусливо забегали.
Значит, подлец Никита не врал, и Владимир Петрович действительно распускает грязные слухи за её спиной.
- Что уж ты так переживаешь! Я думал, у тебя с Никитой может всё сложиться, вот и сказал ему, что ты у нас темпераментная девочка...
- Во первых, Владимир Петрович, не у Вас. А во-вторых, никакая я Вам не девочка, - Аля буравила его решительным взглядом. - В качестве извинений могу принять моё трудоустройство.
- Но Алечка, так дела не делаются, - мужчина нервно заёрзал на стуле. - Мама говорила, что у тебя опыта нет, ты никогда нигде не работала! - Владимир Петрович взял телефон и начал беспомощно крутить его в руках.
- А мне кажется, что дела именно так и делаются. По крайней мере, в вашем мужском коллективе. - Она поднялась со стула, закинула маленькую сумочку на плечо. - Буду ждать Вашего звонка. Между прочим, - Аля заговорила громче, - так не хотелось бы мамочку расстраивать, и рассказывать ей всякие неприятные истории...
- Я позвоню, Алечка, не волнуйся, пожалуйста. И да, маму точно расстраивать не стоит.
- Путеводитель здесь.