- «Я тебе верю». Глава 103.
«Очки», как мысленно назвал её Алексей, была единственной дочерью у мамы, которая, в свою очередь, была единственной дочерью у своей мамы. Мужчины в этой семье не приживались. Матриархат будто брал их «в аренду» у мудрой Жизни, исключительно для воспроизводства последующего мужененавистного поколения.
Наталья, младшая представительница семейного матриархата, с детства знала, что не красивая. Небольшие, близко посаженные глаза, с бледной серо-голубой радужкой. Длинноватый нос был выдающимся, слегка нависающим, и грозил под старость лет переварить её в бабушкину копию, или в копию быбы Яги, что впрочем, было одним лицом. Волосы были обыкновенные, русые.
Если в подростковом возрасте у неё и были сомнения относительно своей неказистой внешности, то скоро они буквально растворились без следа, оставив вместо себя вердикт «Уродина».
Наташа попробовала нанести макияж. Внимательно проштудировав не один журнал, нерешительно достала мамину косметичку, когда та была на работе. Разложив коробочки, тюбики и щёточки перед собой, как новобранец детали автомата, она тяжело вздохнула и принялась за дело. Крем... Тональный крем... Румяна... Тени... Подводка... Руки, не привычные к жирному карандашу, насмешливо мазали линию за линией. Одинаковые «стрелки» никак не получались. Хвостик одной задирался больше. Хвостик второй был явно длиннее. От напряжения она вспотела, локти неприятно потягивало. Ватная палочка, смоченная слюной (знание, передающийся из поколения в поколения с молоком матери), казалось, исправила ситуацию. Два слоя туши, и Наташа с удивлением рассматривала в мамином настольном зеркале своё отражение.
Бабушка выходила из дома вечером, около четырёх часов. Обходила пару - тройку магазинов, находящихся в минуте ходьбы друг от друга. Она сравнивала цены и, как разведчик на вражеской территории, отслеживала сегодняшние акции и сроки молочных продуктов, чтобы спрогнозировать ближайшее падение цен. Потом встречала дочь, возвращавшуюся с работы, и использовала её в качестве носильщика, покупая продукты по самым выгодным ценам.
Женщины вернулись домой, обсуждая одинокого пожилого старика, который с утра выходил выгуливать мерзкую любопытную таксу, то и дело лающую на беспризорного кота, и сующую свой любопытный нос во все открывающиеся двери.
Наташа вышла в коридор, приветствуя мать. Она протянула руки, чтобы принять покупки из усталых рук. Мама и бабушка переглянулись, и одновременно прыснули со смеху.
- Вообще - то ничего смешного нет, - наконец, трагически произнесла бабушка. - Ты, Натуся, похожа на падшую женщину. Иди, смой с себя этот ужас, и вернись нормальной девочкой. Пожалуйста.
- Да, - подтвердила мама. - Это что-то ужасное, Наташ. Правда, сделай милость, не шокируй нас так больше...
Она склонилась над раковиной. Мойка была старая, с косой трещиной и множеством выеденных временем щербинок. Сколько не старалась Наташа, эти крохотные раковины невидимых моллюсков никак не отмывались. Бежевые и коричневый тени, коралловые румяна смешивались с чернотой туши, и стекали грязным ручьём, стараясь избегать неприятной старой трещины. Девушка долго не могла уснуть этой ночью. Ворочаться хоть и хотелось, но было нельзя.
- Натуся, ну что ты как вшивый поросёнок? Ей Богу, никакого покоя от тебя нет. Ни днём, ни ночью... Когда всё это кончится... - ворчала бабушка.
Наташа смотрела на потолок, и представляла счастливые и красивые лица других девочек. Моделей из журналов, старшеклассниц, чьи пальцы украшали тонкие колечки, а хвостики - разноцветные резинки и заколки.
В школе она носила косичку, и не единожды была осмеяна одноклассницами за её посредственность и схожесть с мышиным хвостиком. После окончания школы она, набравшись смелости, пошла в парикмахерскую и остригла волосы по плечи.
Мастер, проникнувшись сочувствием к замухрышке, предложила ей покраситься, но Наташа знала, что кардинальных изменений это не принесёт, и поэтому не согласилась.
Закончила она институт с красным дипломом. Учёба давалась ей легко. Ведь с цифрами всё было ясно и просто. Цифры не смеялись над ней. Им было всё равно, что она некрасивая, неумная, и незаметная. Однокурсники были более снисходительны к Наташе, чем её школьное окружение, и за их равнодушие девушка была искренне признательна.
Выпускной вечер планировался как шикарный праздник. Девчонки обсуждали наряды, мальчишки бренчали на гитарах, соревнуясь, кто точнее подберёт аккорды.
Для Наташи подготовка к мероприятию началась с семейного совета.
Бабушка и мама сидели за кухонным столом с такими доброжелательными лицами, что у Наташи от пробежавшего холодка замёрзла спина.
- Натуся, - обратилась «бабуся» (так хотелось девушке в тон назвать мать её матери), - деточка моя! Скажи бабушке, ты хочешь пойти на выпускной?
Тон, каким разговаривают с умалишёнными, должен был подчеркнуть недееспособность Наташи. Или, по крайней мере, поставить под сомнение её способность принимать адекватные решения.
- Но я думала, туда все ходят. Вся группа собирается, - девушка провела руками, сведёнными за спиной, в поисках подола, чтобы потеребить его. К огромному разочарованию, она всё ещё росла, и доставать ткань стало неудобно.
- Мы можем быть выше этих предрассудков, - бабушка поджала губы, и, опомнившись, снова улыбнулась. - Нам не обязательно быть как все. Правда ведь, доченька?
- Да, мама, - согласилась старшая из присутствующих дочерей. Наташа почему-то представила, что руки матери под столом тоже теребят подол, сворачивая его край тоненькой трубочкой.
- Надеюсь, ты понимаешь, что это большие деньги? Мы могли бы купить что-то нужное. Пальто, например, или сапоги... Понимаешь, да, о чём я говорю?
- Конечно, бабушка, понимаю. - она, всё ещё держа руки за спиной, нащупала тонкий волосок чуть выше запястья, и пыталась вырвать его. Волосок сопротивлялся, и крохотная боль помогала ей отвлечься от неприятного разговора.
- Ну, так что? - взгляд четырёх глаз вопрошающе вонзился в лицо Натальи.
- Я бы хотела пойти. Если вы не против, - волосок сдался, и девушка победоносно улыбнулась.
Мать будто увидела загоревшийся зелёный глаз светофора, не работавшего уже неделю.
- Это чудесно, что ты так решила. Красный диплом! Мы так гордимся тобой, правда, мама?
Бабушка кивала головой, но в этом движении не было ни радости, ни гордости.
- Мне, может, премию дадут, - начала оправдываться мать.
- А мне платье не нужно будет. Схожу в той белой блузке, что вы мне на Новый год подарили. Она очень красивая, - поддержала оправдания матери Наташа.
- Значит, решили, - бабушка, опираясь на столешницу, тяжело поднялась, будто только что закончилось собрание Парткома, - и постановили.
Маленькие глазки глядели из-под нависших густых бровей, скрывая насмешку: цель была достигнута, выпускной внучки пройдёт с минимальными потерями для семейного бюджета.
После института нужно было устраиваться на работу. Вечером Наташа примеряла наряды - если б она услышала такое о себе, то горько улыбнулась . Самыми примечательными экземплярами в её гардеробе были чёрная водолазка, чёрная кофта и джинсы. Всё остальное можно было объединить одним ёмким словом, серость. Ни мама, ни бабушка никогда не носили ярких нарядов, соблюдая бессловесное правило - хищников нельзя дразнить. Нужно всегда оставаться незамеченной для окружающих.
В чёрной водолазке и джинсах стройная девушка с лицом, не знавшим косметики, выглядела скорее школьницей, нежели выпускницей института.
- Так не пойдёт, - сказала осуждающе бабушка. - Ну кто такую сикаляшку на работу возьмёт? Я бы не взяла... - пожилая женщина пошарилась в шкафу, и достала очки в уродской квадратной оправе. - Держи, купила у шарлатанов в аптеке, сказали, от них глаза не болят, когда телевизор смотришь. Обманули бабку, как обычно... ни стыда, ни совести, - она протянула устрашающий аксессуар Наташе. - Примерь-ка!
В результате проведённых мероприятий внучка получила работу в полугосударственной конторе, с окладом в один МРОТ.
Поначалу работа была не сложная. Наташа старалась изо всех сил, чтобы оправдать доверие работодателя, принявшего её на работу с девственно-чистой трудовой книжкой. Бухгалтерские акулы присматривались неделю к новенькой. Не получив от неё отказа в просьбе налить и поставить чайник, сбегать в ближайшую столовую за пирожками, её попросили помочь одной сотруднице.
- Пожалуйста, Наташенька, только один разик! Мне ни жить, ни быть нужно на утренник к дочке сбегать. Ты меня так выручишь...
Со временем просьбы стали излагаться скорее в повествовательном тоне, чем в просительном.
- Очень надеюсь на твою помощь. Спасибо, Наташенька...
Так, отзывчивая Наташенька кое-что освоила и в складских операциях, и в авансовых отчётах, и в списании ГСМ.
Пока дружная бухгалтерия наслаждалась чаепитием, сопровождая жизненные истории смешками и хихиканьем, Наташа чувствовала себя ничтожным рабом на галере, конца путешествия которой не предвиделось.
Премировали то одну сотрудницу, то другую. Наташа знала, что этому способствовала дружба с главным бухгалтером. Но она даже лишний раз боялась приблизиться к суровой женщине, чем-то напоминающую её родную бабушку.
Работа становилась всё более невыносимой. Она уже ненавидела своё имя, и услышав в конторе в очередной раз фальшиво-ласковое «Наташенька», хотела выйти на улицу, и больше никогда не возвращаться назад.
Девушка пробовала заговорить дома о желании поменять работу, и о том, как тяжело ей приходится. Но, как и ожидала, столкнулась лишь с осуждением.
- Я считаю, нужно помогать другим. Ведь коллектив - это одна большая дружная семья, - наставительно сказала бабушка. - Уверена, что если ты попросишь помощи у других, то обязательно её получишь. И потом, стаж у тебя смешной, ещё десяти лет нет. Кто тебя возьмёт?
Говорить бабушке, что мы давно живём в другой стране, что сейчас работу меняют так чассто, как считают нужным, было бесполезно. Поэтому Наташа, собравшись с духом и выпив валерьянки, написала заявление на увольнение.
- У тебя что, бабушка заболела? - о семейном положении Наташеньки знала вся бухгалтерия. - не обязательно увольняться, сходи пока в отпуск.
- Бабушка здорова, - поправив неудобные очки, сказала девушка. - Я работу другую нашла...
- Понятно, - суровый Главбух пристально посмотрела на Наташеньку. - Можем тебе полставки добавить, есть такая возможность.
Гаденький червячок трусости шевельнулся в груди. Уходить в никуда было страшно до ужаса. А если не получится? Если работа не найдётся? Наташа представила грозный каблук кирзового сапога, которым нещадно было раздавлено мерзко туловище извивающегося насекомого. Однокурсница Мила ведёт учёт в магазине игрушек, и получает больше, чем она. Бухгалтерия там смешная, расчерченная тетрадь, учёт даже не в компьютерной программе. Да ревизия раз в месяц.
- Нет, спасибо, - ответила Наташа, и почувствовала, как исчезает страх в душе перед пожилой женщиной, и как хочется вдохнуть полной грудью.
- Две недели отработки по законодательству - мстительно сощурив глаза, прошипела Главбух, - пока мы новенькую «Наташеньку» найдём.
Новую работу она получила неожиданно легко. Оба мужчины, с которыми предстояло работать, не представляли никакой опасности. Их взгляды, как и предполагала Наташа, становились слащавыми и беспомощными при виде женских прелестей. А это значило, что ей ничего не угрожает.
***
Женские прелести угрожали Алексею, и весьма настойчиво. Кристина появилась в новом офисе, как полноценная хозяйка.
- Привет, народ! - она подходила к каждому окну, оценивая открывающийся вид. - Ой, а это кто у нас? - Кристина остановилась напротив Наташи.
- Это Наталья, наша новая сотрудница, - ответил молчавший до этого Алексей. Наталья, это Кристина, сестра Леры.
- Здравствуйте, - не отрывая глаз от монитора, сказала Наталья.
- Это где вы такое ископаемое нашли? Ни капли косметики, и душится, даю гарантию, бабушкиной «Красной Москвой»!
- Крис, перестань. И будь добра, извинись перед Натальей. В её служебных обязанностях выслушивание хамства не прописано.
- Так я заплатить могу, это не проблема, - Кристина открыла меховую сумочку, и, пошарившись в ней, достала пятисотенную купюру. - Достаточно?
- Спасибо, не нужно. Извините, я занята, - между женщинами с первого взгляда возникла непреодолимая и необъяснимая неприязнь.
- Кристина, ты поздороваться зашла? - предположил Алексей.
- Да, и поздороваться тоже, - она, как обычно, вела себя, как застоявшаяся в стойле кобылка. То дрыгала ножкой, то совала руки в карманы брюк, намеренно подчёркивая бёдра. То вскидывала голову, поправляя причёску и являя окружающим тонкое запястье, украшенное витым золотым браслетом.
- Поздоровалась? - спросил мужчина, старательно отводя взгляд от плохо поставленного театрального действа.
- Поздоровалась, - дерзко ответила Кристина, близко подходя к его столу. - Пойдём, пообедаем?
- К сожалению, я уже поел, - занял оборону Алексей.
- Ну тогда меня покорми? Ты же у нас любишь помогать слабым и беспомощным, - она обошла стол и склонилась над ним. - Ты же меня тогда не обидел, я всё помню, между прочим.
- Это тоже навряд ли, - сказал мужчина, поднимаясь с офисного кресла. - Кристина, у меня много дел, я правда занят.
- Ах да, ты же теперь настоящий бизнесмен! Ну, ничего, я подожду, может и ты проголодаться успеешь к тому времени... - она взяла стул, стоявший около стола Наташи. - Позвольте? - с ехидцей произнесла Кристина.
Она поставила стул рядом с креслом Алексея, шубку накинула на ребристую спинку, и уселась верхом, по-детски положив локти на стол. Её голова с нарочито небрежной причёской то лежала на ладонях, то была подпёрта рукой. И она не сводила глаз с Алексея, как кошка, наблюдающая за добычей, давая глупенькой нарезвиться вволю.
Мужчина был уверен, что Кристине скоро надоест эта забава, и она скоро уйдёт. Но стрелки квадратных часов медленно ползли, то и дело обгоняя друг друга, а немой аттракцион всё продолжался.
- Ладно, пошли, - сдалась жертва, и достала длинное пальто из шкафа.
Кристина не двинулась с места, лишь протянула длинную руку, чтобы Алексей помог ей грациозно подняться.
Наташа, которой в жизни ни один мужчина не открыл дверь в магазин, не говоря уже об автомобиле, и которую ни разу не пропустили в автобус, ощутила странный прилив не нависти. Она вспомнила случайно увидела бои без правил, где женщины дрались в грязи. Зрелище было ужасающим. Боль, насилие и слабость сплетались, как змеи на голове Медузы Горгоны. Тогда Наталья была ошарашена, разве могут женщины так вести себя и делать ТАКОЕ! В момент, когда Кристина вложила свою прекрасную ладонь в руку Алексея, она поняла, что движет этими женщинами, и открытие это неприятно удивило её.
- Путеводитель здесь.