— Не пугайтесь. Просто хотел предложить вас подвезти. После такого рабочего дня — метро, наверное, не лучший финал.
— Спасибо, но я... замужем.
— И что? — мягко усмехнулся он. — Я не предлагаю вам что-то предосудительное. Просто ужин — или хотя бы короткую дорогу домой. Я уважаю границы. Можете не сомневаться.
Прошла неделя с того дня, как Лиля впервые переступила порог магазина на Смоленской уже не как покупательница, а как сотрудница. За это время она хорошо освоилась: запомнила, где что лежит, как отвечать на возражения, научилась распознавать по взгляду, какой продукт будет нужен женщине, которая ещё даже не подошла к стойке. У неё появился свой строгий черный костюм, бейдж с её аккуратно напечатанным именем — «Лилия» — и распорядок, к которому тело только начинало привыкать: вставать в шесть, выходить в семь, автобус, метро, ещё один переход. Вечером — обратно. Ноги ныли, спина тянула, но в груди жила тихая, упрямая гордость. Это были её деньги. Заработанные не за улыбку на камеру, не за выход в платье от кутюр, не за обложку, где от неё требовалось быть красивой и молчаливой. А за настоящую работу: с цифрами, флаконами, планом продаж и кассовыми сменами.
Вчера ей выдали первую зарплату. Пусть и не полную: всего за несколько отработанных дней Но когда кассир протянула ей белый конверт с наличными, Лиля почувствовала почувствовала нечто похожее на настоящее взросление. Она шла по улице, сжимая бумажный прямоугольник в кармане и думала: «Это всё я. Моя стойкость. Мои знания».
Магазин был погружён в предновогоднюю суету. Покупатели приходили с растерянными глазами: кто-то искал подарок маме, кто-то жене, кто-то — себе, потому что «в этом году я заслужила». Лиля работала на линии дорогого французского ухода. Баночки, которые до недавнего времени она могла себе позволить, теперь ей нужно было продавать — и делать это убедительно.
С мужчинами было проще. Они почти не задавали вопросов, просто кивали, когда она советовала «взять вот этот крем — он идеально подойдёт для кожи после тридцати». Обязательно добавляла: «Если берёте в подарок, добавьте вот этот тоник, он усилит эффект. И солнцезащиту — даже зимой это важно». Почти все соглашались. Мужчины чувствовали в её голосе уверенность и не хотели спорить.
С женщинами — сложнее. Некоторые смотрели на Лилю с недоверием. Красивые, ухоженные, они щурились и спрашивали с нажимом:
— А вы сами этим пользуетесь? Вам, наверное, двадцать; зачем вам антивозрастная линейка?
И тогда Лиля вспоминала совет Татьяны. Смотрела с лёгкой грустью и говорила:
— Мне тридцать пять. Это мой уход уже восемь лет. Вы не поверите, но до него я выглядела старше.
Покупательницы оживали. Оценивали взглядом, качали головой и брали. Внутри Лиля чувствовала себя немного актрисой, но это была честная роль. Она действительно знала, что говорила.
Она уставала — физически и эмоционально. Иногда возвращалась домой такая разбитая, что не могла снять обувь, пока не посидела хотя бы минуту. Иногда засыпала в метро и просыпалась в испуге, боясь проехать свою станцию.
Однажды, проходя мимо витрины, она заметила своё отражение. В костюме, с лёгким макияжем, с уверенной осанкой. И подумала: «А я ведь справляюсь». Это чувство — не восторг, не счастье, а именно тихое «справляюсь» — грело лучше любого чая.
В обеденный перерыв, сидя в подсобке с салатом и кусочком черного хлеба, Лиля записывала в блокнот идеи подарков. Ксюше — парфюм с цветочной отдушкой. Ей подойдёт. У Ильи — кожа склонна к раздражению, значит, крем после бритья и бальзам с успокаивающим эффектом. Жене — если он появится, если объявится — что-то простое, но стоящее. Туалетная вода с древесным аккордом, которую он всегда выбирал. И, может быть, ещё кожаные перчатки. Если бы только знать, где он сейчас.
В сердце Лили всё ещё жила надежда. Не как раньше, не пылающая, а слабая, тлеющая. Но она была. Она верила, что Новый год они всё-таки встретят вместе. Что он успеет. Что придёт.
Скоро нужно будет выбирать ёлку. Она представляла, как вечером наряжает её с Ксюшей, как за окном метёт снег, как в квартире пахнет мандаринами. И в этом воображении был Женя. Стоял у окна, курил, потом поворачивался, смотрел на неё и говорил: «Ляля, ты у меня такая умница». Она прогоняла эту картину, потому что не могла себе позволить слишком много чувств.
Каждый вечер, приходя домой, она снимала пальто, ставила чайник и садилась на пару минут. Ксюша уже не спрашивала «как дела». Она знала. Просто угощала её шоколадкой или нарезанным яблоком.
Иногда Лиля подумывала, что напишет книгу. О том, как была на обложках, а потом продавала кремы за сорок долларов. О том, как теряешь всё, чтобы найти себя. Но пока она писала только себе. Короткие заметки, похожие на дневник. Не для кого-то, просто чтобы не забыть.
*****
Один из будничных декабрьских дней выдался особенно оживлённым: в магазине непрерывно звучали вопросы, пробивались покупки, шелестели пакеты. Лиля чувствовала себя уверенно — клиенты слушали, доверяли, покупали. Она уже могла отличить, кто в зале растерян, кто просто убивает время, а кто пришёл целенаправленно. И вот, ближе к вечеру, к её стойке подошёл мужчина, от которого невозможно было оторвать глаз.
Высокий, ухоженный, в тёмно-сером пальто и кашемировом шарфе, он держался непринуждённо, но с достоинством. Волосы светлые, стрижка аккуратная, взгляд прямой. Лиля мысленно прозвала его «Джеймсом Бондом».
— Добрый вечер, — заговорил он. — Мне нужна косметика для девушки. Красивой. Молодой. Примерно такой, как вы.
Лиля не растерялась:
— Тогда давайте представим, что я — эта девушка. Что бы вы хотели ей подарить?
— Что-то, что подчеркнёт её красоту, но и будет полезным. Я, признаться, в этом не разбираюсь.
— А сколько ей лет? — спросила Лиля, уже вытаскивая пробники.
— Не знаю. На вид — около двадцати пяти. Может, двадцать семь. Разве это имеет значение?
— Иногда имеет. Например, если кожа уже требует антивозрастного ухода. Мне, например, тридцать четыре — и я пользуюсь вот этим.
Мужчина удивился:
— Тридцать четыре? А я-то думал, что девушки обычно занижают возраст.
Лиля улыбнулась:
— Это уловка. На самом деле — двадцать восемь. Но для продаж полезнее говорить другое. Только я этого вам не говорила.
Он рассмеялся. Разговор шёл легко, почти игриво, но Лиля чувствовала, как в нём что-то смещается. Взгляд его становился внимательнее, и, когда она рассказывала про линейку с коэнзимом Q10, он слушал не столько слова, сколько её интонации.
— А мужчины могут этим пользоваться? — вдруг спросил он.
— Конечно. Эта линейка — унисекс. Просто мужчины часто игнорируют уход. А зря. Уход — это не косметика, это гигиена кожи.
Он начал складывать в корзинку почти всё, что она показывала: кремы, маски, ампулы, сыворотки, даже пенку для умывания. Сумма росла, и Лиля не скрывала радости. Это был её рекорд. Она уже представляла, как добавит этот чек в отчёт и получит премию.
Когда смена закончилась, она вышла из магазина. Холод ударил по щекам. У самого выезда с парковки она заметила знакомую фигуру — тот самый «Джеймс Бонд» стоял у машины.
Он заметил её и подошёл почти вплотную.
— Не пугайтесь. Просто хотел предложить подвезти вас. После такого рабочего дня — метро, наверное, не лучший финал.
Лиля остановилась:
— Спасибо, но я... замужем.
— И что? — мягко усмехнулся он. — Я не предлагаю вам что-то предосудительное. Просто ужин — или хотя бы короткую дорогу домой. Я уважаю границы. Можете не сомневаться.
Он говорил так спокойно, так уверенно, что Лиля почувствовала: он не врал. Ей действительно было тяжело отказать.
— Только до дома. Хорошо?
— Конечно.
Машина была новая, тёмно-синяя, с кожаным салоном. Внутри пахло хвоей и смолистым деревом. Он вёл спокойно, уверенно.
— Кстати, меня зовут Александр. Александр Романович.
— Лилия. Просто Лилия.
— Ваш муж, наверное, очень занят, раз вы добираетесь вечером одна.
— Он работает. Просто мы временно не вместе.
Александр кивнул, не расспрашивал. Когда они подъехали к дому, он передал ей плотный бумажный пакет.
— Вот. Вся та косметика. Я подумал... она, наверное, нужнее вам. Честно говоря, я не собирался пользоваться всем этим.
Лиля растерялась.
— Но вы же сами выбрали... Я ведь подбирала вам уход.
Александр улыбнулся:
— Вы делали это блестяще. Я просто хотел, чтобы вы чуть меньше уставали. Хотел сделать вам приятное.
Она покачала головой:
— Мне неловко. Я не могу это принять.
— Вы отлично работали и должны побаловать себя.
— Возьмите хотя бы это. — Лиля достала из пакета две белоснежные баночки. — Должна же я отблагодарить вас за дорогу домой.
Он не стал противиться. Взял косметику из её руки и украдкой поцеловал тыльную сторону ладони.
— До встречи, Лилия.
Лиля стояла у подъезда, глядя, как исчезают фары. Потом поднялась в квартиру, и, не раздеваясь, села на диван. Пакет стоял рядом. Она не знала, что делать. Это был красивый жест. Ничего лишнего. Но и ничего обычного. Словно Александр разглядел в ней не только продавца, не только девушку, скрывающую страх, а настоящего человека. Настоящую Лилию.
Читать следующую часть⬇️:
Друзья, ✅ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ✅ на мой канал, буду рада вашим лайкам и комментариям