Наше всё. Пушкин! И кто бы спорил. Но удивлять не перестает: вот этот Гвадалквивир я, к собственному стыду, усвоила и научилась выговаривать только после посещения Севильи и Кордов(б)ы. А он вот знал и воспевал еще в 1824 году. А ведь в Испании и не был никогда! Классическое образование и природное любопытство дают такие плоды эрудиции.
«Ночной зефир
Струит эфир.
Шумит,
Бежит
Гвадалквивир.
Вот взошла луна златая,
Тише… чу… гитары звон…
Вот испанка молодая
Оперлася на балкон. <…>»
(А.С. Пушкин «Ночной зефир…»)
Все так и сегодня здесь на берегах Гвадалквивира, как у Пушкина: и бежит обмелевший Гвадалквивир, и бурная ночная жизнь, и испанка молодая с бумажной розой в волосах дерзко выгибает стан в танце, и звон гитары в каждом баре… Севилья!
Три тысячи лет Гвадалквивира
Севилья. Во-первых, это удивительно теплые и приветливые люди, несмотря на иноязычные толпы шаркающих ногами по многовековой плитке, вымостившей старый город, толпы ходящих с задранными вверх головами - есть на что посмотреть! И все где-то спят, сытно накормлены, ублажены.
Во-вторых, это сотни крохотных магазинчиков с теми самыми бумажными розами, длинными яркими серьгами, яркими платьями всех размеров - а-ля фламенко, восточными сладостями, ароматом кофе, копеечным свежевыжатым апельсиновым соком и млеющим на солнце хамоном и миндалем.
В-третьих, это Алькасар, королевская резиденция с парками и водоемами в персидском стиле. Восток обнимающий. Обмахивающийся замысловатыми веерами.
В-четвертых, это поражающий воображение своими размерами кафедральный собор - гордость Испании с золотым резным алтарем, увидеть который можно только, купив билеты не позднее одного месяца до даты планируемого визита.
В-пятых, это твоя площадь Испании, попирающая всякое воображение даже бывалого туриста. И опять звон гитары, веер, кастаньеты, нарядные керамические ниши любимого тобой цвета (желтого), памятные ниши-медальоны каждого (?) испанского города. На площади Испании в Севилье.
… И это опять твои люди: терпеливые, улыбчивые, спокойные, много пережившие, очень быстро говорящие на своем испанском, молча и строго стоящие в храмах на вечерних службах (без наших бесконечных поклонов и крестов) - потомки древних цивилизаций, впитавшие в себя всю мудрость и опыт человечества (прим.: Археологические раскопки в Ла Куеста дель Росарьо подтверждают, что первые поселения датируются в районе Севильи 9 в. до н.э.). Поэтому, когда здесь говорят о трехтысячелетней истории Севильи - это не фигура речи, это факт.
Шесть веков здесь правили римляне (римская колония Италика). Римляне изменили облик местных деревень и городов, построили акведуки и длинные прямые дороги, соединяющие города, оставили после себя дома с изумительными мозаичными полами и много чего еще. Дальше на протяжении восьми веков здесь владычествовали арабы (с 711 года до 1492, когда последний мусульманский правитель был изгнан из Гранады католиками). Арабы оставили каменную вязь мечетей, позднее перестроенных в католические храмы (а мы плачем по Софийскому собору в Стамбуле. Все уже было…), вот уже знакомый нам томный Алькасар, Золотую башню, зубчатые стены города и опять много чего еще.
Потом были мавры. Их наследие - архитектурный стиль Мудехар. Именно в этом стиле были построены многие храмы, дожившие до наших дней и знаменитый Дом Пилата. Потом сюда вернулись с боями христиане. Это стало эпохой расцвета и экспансии Испании на многие годы. Завоевание земель Америки в 1492 году сделало Севилью одним из самых богатых городов Европы. Тут появились изумительные здания в стиле Возрождения и Барроко. Многие художники Золотой эпохи - Зубаран, Мурильо, Хуан де Вальдес Леал – творили здесь пока ночной зефир струил эфир…
Потом были войны с европейцами, с ними упадок и бедность, усугубленные полуфеодальным строем отечества. Бедность и затянувшаяся безысходность привели к той Гражданской, «их» Гражданской, боль которой до сих пор не покидает испанцев.
Испанская грусть, или Гражданская. Севилья ранит
К своей точке кипения в 1936 Испания шла почти тридцать лет. Были тяжелые времена, правительство не справлялось с возрастающими трудностями. Возникла оппозиция. Возникли соблазны - власть притягательна?
Правительство теряло популярность. Сложная и противоречивая история начала испанской трагедии ХХ века - ее вдруг не охватить. Ну, если только в паре абзацев для любопытствующих путников (да простят меня историки), чтобы попытаться понять испанцев и их мифы, их темперамент и их очевидную рациональность и очевидную солидарность общества. И понять, короткая ли память у испанцев?
***
На фоне нарастающей отсталости и бедности в июне 1931 г. народ Испании (население ее составляло 24 миллиона, половина была неграмотна) ошеломляющим большинством проголосовал за республиканцев, социалисты получили наибольшее количество мест. Король Альфонсо XIII (Alfonso XIII, 1986 Мадрид - 1941 Рим), которому удалось удержать Испанию от вступления в Первую мировую, отказался от притязаний на восстановление королевской власти и покинул страну.
В стране была принята новая Конституция и закон об аграрной реформе. Каталония и Баскония получили автономию. В результате радикальных реформ влияние церкви и армии упало. Определенные слои населения воспринимали реформы Второй республики как опасную угрозу для себя и своих кланов. Раскол общества не заставил себя долго ждать: попытки восстания тех или иных недовольных шли одна за другой, восстания жестоко подавлялись.
И вот в июле 1936 года вспыхнул еще один военный мятеж сначала на испанских островах, который перекинулся на всю метрополию - военное восстание 17-18 июля 1936 г. под руководством Франко. Это стало началом настоящей большой Гражданской войны с тяжелым вооружением с обеих сторон, с разделением армии и ее генералов, разделением соседей и даже семей…«Над всей Испанией безоблачное небо» - звучал знак к восстанию по метрополии. Это мы знаем наверняка из фильмов и книг об интербригадах. Сейчас факт существование слогана ставится историками под сомнение. Но из памяти поколений этого уже, пожалуй, не сотрешь: «Над всей Испанией безоблачное небо» - знак беды.
В Севилье тот июльский военный мятеж не подавили. Севилья и Сарагоса - два из 10 крупных городов Испании, которые остались под контролем путчистов: несмотря на сопротивление коммунистов и анархистов (а они в Севилье имели значительное влияние) и «интернациональную помощь», отбить столицу Андалусии им всё-таки не удалось.
Путч постепенно превратился в полномасштабную войну, которую возглавил генерал Франко. Главное сопротивление армии Франко оказывал испанский рабочий класс, особенно городские профсоюзы. Созданная наспех правительством милиция была плохо вооружена, испанский рабочий не умел стрелять из винтовки (в Испании никогда не было всеобщей воинской повинности), а прибывшие в Испанию интернационалисты были хороши только в окопах…
Три кровопролитных года шла война. Вот откуда эти щемящие строки Федерика Лорки: «Севилья ранит. Кордова хоронит»… Романтики, которую я так искала, в них мало. Трагедия. Братские могилы, трудовые лагеря с миллионами заключенных были по всей Испании. Выше трагедии гражданских войн нет ничего.
СССР довольно долго не вмешивался в ту испанскую историю, несмотря на многочисленные просьбы испанских коммунистов о помощи.
В мае 1937 года все изменилось: последовала значительная военная и материальная помощь от СССР республиканцам, включая отправку наших добровольцев на фронт против франкистов (всего за годы войны в Испании прибыло около 2000 советских военных специалистов и добровольцев): «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать…» Эх, Светлов…
Заметим, не только советские граждане стали интернационалистами, на стороне республики воевали бригады из разных стран мира, включая Америку и Великобританию. Интернационалисты в дерзких черных беретах верили, они защищают демократию от фашизма.
В той войне в Каталонии воевал в черном берете англичанин Джордж Оруэлл, оставивший пронзительные размышления - эссе «Вспоминая войну в Испании» - о народной трагедии, окопной правде. И свои рассуждения о влиянии пропаганды, а пропаганда обрабатывала людей с обеих сторон (!): «Что касается широких масс, их мнения, необычайно быстро меняющиеся в наши дни, их чувства, которые можно регулировать, как струю воды из крана, – все это результат гипнотического воздействия радио и телевидения» (Джордж Оруэлл). Этот его личный испанский опыт и наблюдения отразятся потом в блестящей антиутопии «1984» и в «Скотном дворе». Это он сформулировал суть испанской Гражданской: «По сути, это была классовая война. Если бы в ней победила Республика, выиграло бы дело простого народа повсюду на Земле. Но победил Франко, и повсюду на Земле держатели прибыльных акций потирали руки. Вот в чем главное, а все прочее - накипь. Исход испанской войны решался в Лондоне, Париже, Риме, Берлине - где угодно, только не в Испании».
Оруэлл поразил меня когда-то не только участием в испанской Гражданской, но и своей ролью и настойчивостью в публикации полной версии романа «Мы» Евгения Замятина на русском языке. Он открыто признавал Евгения Ивановича Замятина пионером в жанре романов-антиутопий и его влияние на собственное творчество. Благородный человек, с идеалами. Поклон ему.
И был американец Эрнест Хемингуэй, полюбивший Испанию всем сердцем. Он лично принял участие в той войне на стороне республиканцев в качестве военного корреспондента. «По ком звонит колокол» - это его реквием испанской трагедии: «Фашизм - это ложь!», - яростно и неустанно утверждал Хемингуэй. Да, ложь…
Большая игра, большая политика… Франция, Великобритания, Германия уже не скрывали своей лояльности сторонникам Франко. Иностранные легионеры сражались и на стороне Франко. Все запутано до полной неразберихи… Это ведь тоже было кому-то удобно?
Силы противоборствующих сторон становились неравны, армия Франко имела преимущества на полях сражений в выучке. Простой народ в городе и на селе так и не увидел победивших идеалов социализма, обещанной социальной справедливости, фабрик и земель… Победил капитализм.
Спустя почти три года боев, интриг, надежд в Испании установилась «иберийская» модель фашизма, которая опиралась на профессиональных военных.
«Режим Франко» пал только в 1975 году.
Король вернулся в Испанию. Такая вот история. Совсем не зажигательная.
***
Прошло время. Оно не то чтобы примирило, но оно не озлобило людей, не разделило их безнадежно. Да, присутствует в обществе некая фигура умолчания о гражданской. Никакой люстрации не было. Возможно, подобное умолчание способствовало внутренней работе социума, пониманию трагизма участников обеих сторон баррикад. Сегодня общество в Испании не расколото. Испания тихо скорбит по погибшим, оплакивает безымянные могилы и не хочет повторения раскола (вспомните «Параллельных матерей» Альмодовара).
Испания социально активна: шумно разговаривает за столиками с друзьями с бокалом чего-нибудь, закусывая любимой картошкой, сидит в соседских чатах, спорит, решает бытовые проблемы. А еще танцует, играет на гитаре, болеет за футбол, активно (!) занимается разными видами спорта. Испания живет. В Испании есть гражданская солидарность. Общество живет осознанно и рационально. Сеголня это далеко не бедная страна, принимающая эмигрантов и туристов со всего мира - были бы деньги да желание браться за любую работу.
***
Ах, Испания, я теперь понимаю тех, кто любит тебя безоглядно и твою тонкую «испанскую грусть».
Эту историю вспоминали мы на берегах тихой, сегодня зеленой (?), реки со звучным именем Гвадалквивир, глядя на людей разных поколений обоих полов в спортивном облачении, бодро бегущих по благоустроенным набережным Севильи.
…Все-таки неизвестное манит, и ты пытаешься разгадать загадки. Пусть и только для себя. Это важно, чтобы понять себя - через это мы лучше понимаем других.
***
И все-таки самое лучшее время в Севилье, столице Андалузии, для туристов - любое, кроме летнего, когда зной буквально испепеляет тебя. Поэтому наша весна в Севилье ничем не была омрачена. Согрета взаимной любовью. И историей. Есть ли у Испании проблемы? Есть. Но испанцы доверяют друг другу и верят, что они со всем справятся. Недавний беспрецедентный blackout это доказал: никакой паники и уверенность - «Мы справимся!». И солидарность.
Так короткая ли память у людей вообще и у испанцев в частности?.. Не знаю достоверно. Об этом лучше спросить у самих испанцев. Но мне кажется, у испанцев память не короткая: уроки из истории извлечены: у них это получилось.
А пока
«Безумно чудная Севилья далеко…
Хотя не так, как Пиренейский перевал.
И грусть моя светла ещё и оттого,
Что Пушкин тоже там ни разу не бывал!
<…>
Как счастлив был поэт, умеющий дарить
Себе в стихах воображаемую радость,
Умеющий о сокровенном говорить,
И чувствовать на вкус божественную сладость
Влечений и страстей… фантазий изобилье
Зимой у камелька в уютной тишине…
Нет, всё же… почему бы не отправиться в Севилью,
Где столько раз уже бывала я во сне?» (Людмила Скребнева)
**
О Севилье из Севильи. С любовью ❤️ Во сне и наяву.
©️ Мила Тонбо 2025
💌 Другие материалы автора, посвященные Испании, на канале в подборке «Испанская рапсодия»