- «Я тебе верю». Глава 100.
На рынке ничего не изменилось со времени отъезда Алексея из города. Такие же торговые павильончики, образующие маленький уютный городок. Дощатые настилы, из-под которых неожиданно окатывают посетителей волны тёплой дождевой воды. Контейнеры, жмущиеся друг к другу, около которых продавцы сидят на табуретах, поджидая очередную «жертву».
Из скромных кафешек разносятся самые специфичные запахи, в них можно купить вкуснейший горячий жирный чебурек по скромной цене.
- А у Вас чебуреки с каким мясом? - спрашивает пухленькая женщина, держа на сгибе локтя объёмную белую сумку.
- Из кошатины, - хихикает длинноволосый замызганный паренёк в неопределённого цвета футболке. - Мурзики во всём городе давно перевелись, Вы разве не заметили?
Женщина возмущённо оглядывается, поправляет без того пышную причёску, и поджимает губы.
Продавец молча кивает на гриль, на котором крутится бедная курица, теряя на боках сочные ароматные кусочки.
Здесь самый вкусный на свете чай, и самый ароматный кофе. Не понятно, то ли дело в свежем воздухе, то ли в аппетите, который неизбежно появляется у покупателя, не успевшего обойти и половины площади рынка.
Котлеты у Антонины Фёдоровны, как всегда, удались. Небольшая картофелина и ломтик батона, размоченного в молоке - те самые «секретные ингредиенты», что придают мясному изделию пышность и золотистую корочку.
- Мама, вот я объелся! - Алексей откинулся на спинку стула, довольно поглаживая живот. - Спасибо тебе!
- Пожалуйста, сынок. Для себя одной котлеты не стала бы готовить. Разве что макароны с мясом. Ещё, кстати, фарш остался, можем завтра пельмени постряпать.
- Ну, не знаю даже. Может, завтра по строительным магазинам прокатимся? И ещё, мам. Я на завтра с бригадой отделочников договорился.
- Уже? Так быстро? - удивилась Антонина Фёдоровна.
- Ага, - просто ответил сын. - Они только замеры снимут. Начать смогут ближе к зиме. Ты столько сможешь подождать? Или кого-нибудь другого поискать? - Алексей помогал матери убрать со стола.
- Конечно, подожду! Ты, сынок, наверное, не так просто их выбрал, - улыбнулась женщина.
- Мне знакомый посоветовал. Говорит, надёжные люди, - Алексей подошёл к окну и замер, задумавшись.
Мать спиной почувствовала его движение, и обернулась, не выключив воду. Взгляд сына был полон грусти и разочарования.
- Хочешь спросить о чём-нибудь? - шум воды прекратился, и Антонина Фёдоровна стала протирать набухшую местами столешницу вокруг мойки.
- Нет, мам. Не хочу. Так вот, они к обеду обещали подъехать. А мы бы с тобой с утра по магазинам помотались, присмотрели бы. Знаешь, сейчас материалов всяких полно. Обои, например, из Италии возят. И плитку тоже. А могут вообще по твоему заказу напечатать такой обойный рисунок, какой захочешь.
- Ну уж нет, Алёша. Что за баловство? Посмотрим из того, что есть. Не надо мне никакой Италии, - довольная женщина оглядела кухню. - Пока даже представить себе не могу, как здесь всё переменится!
- А я могу, мам! Даже хочется зиму поскорее. Ты такая улыбаешься, в новом халате, сидишь с красивым прозрачным бокалом, и кусочки льда в нём плавают. Вот здесь такая барная стойка, - Алексей провёл руками, как пианист, разминающий пальцы на чёрно-белом инструменте.
- Ох, сынок, не зря ты сочинения в школе хорошо писал, - мать смотрела на него, счастливо улыбаясь. - Значит, и работа у тебя с разговорным жанром связана?
- Ага, - подтвердил Алексей. - Только с ним и связана. Ну что, мам, пора на боковую?
***
Подруги вышли с занятия, и будто попали в другой, новый мир. Воздух казался лёгким и прозрачным. Тело пело, ожившее, получившее признание своей важности.
- Здорово! Правда, здорово, Лиза? - Оля шла, пружиня шаг, будто ей хотелось то ли побежать, то ли взлететь.
- Так необычно. И так неожиданно... - подруга не выглядела радостной. - Нет, мне, конечно, понравилось. Только в какой-то момент мне плакать захотелось. Смотрю, все такие счастливые вокруг. Улыбаются. А я... - Лиза пожала плечами разочарованно, будто в красивой бумажке оказалась завёрнутой кислая конфета.
- Ну и заплакала бы, что тут такого, - смеясь, сказала Оля.
- Как ты не понимаешь? Это похоже на всеобщий гипноз. Помнишь, давным - давно по телевизору показывали тех дядек, которые своей энергией воду в трёхлитровых банках заряжали?
- Помню, - сказала Оля, чуть заметно приподнимая плечи в такт ходьбе. Её настроение невозможно было испортить. - И что?
- Эти люди стадионы народу собирали. И на них вот так же все выглядели, как зомби, - Лиза подняла руки, и угрожающе надвинулась на подругу.
Оля ласково взяла её за ладони, и опустила их.
- Ну хватит, пожалуйста. Если танцы у тебя вызывают такое сопротивление, не ходи. Мне хорошо. Я чувствую себя хорошо. И я хочу, чтобы это было у меня, - она широко раскинула руки и подняла лицо к вечернему небу.
- Пожалуй, попробую ещё разочек, - сказала Лиза.
«- Это лучше, чем сидеть дома, - подумала она. - Дорога туда, дорога обратно, ну и там часок...»
В квартире раздавались весёлые голоса Эдика и Саши. Они о чём-то спорили, и перепалка сопровождалась смехом.
- Это мухлёж! - настаивал мужчина. - Я в первый раз такое вижу! Шесть пешек за один раз срубить!
- Ты их сам так поставил! - отвечал сын. - Я тут при чём? Пап, ну хватит, ты же сам меня учил!
- Учил, да не тому, - притворно-горько вздохнул Эдик. - Думаешь, приятно мне проигрывать тебе, да ещё с таким разгромным счётом! Стыд и позор на мою седую голову, - он покачался, сидя на диване, из стороны в сторону.
- Пап, сдавайся! Я всё равно уже победил! - настаивал Саша. -И вообще, я думал ты гордиться мной будешь. А ты...
- Так я и горжусь. Но поныть-то немного можно? - спросил Эдик с лёгкой тенью улыбки.
- Саша, ты готов ужинать? - строго спросила Лиза, остановившись в дверях комнаты.
- Мы с папой поели уже. А ты где так долго была? - доверчивые детские глаза смотрели с любопытством. - Я у папы спрашивал, он говорит, что ты сама расскажешь?
- Да, Лиза, - поддержал вопрос сына Эдик. - Я думал, ты ненадолго...
В голове у женщины пронёсся жужжащий рой мыслей. Хотелось громко упрекнуть мужа, что по себе людей не судят, что дурное дело - не хитрое, и высказать, что он после случившегося не имеет никакого права контролировать её.
- Я ходила на занятия. Танцами, - медленно выговаривая каждый слог, ответила она. - Мы были с Олей, если это кому-то интересно... - женщина развернулась, и демонстративно закрыла за собой дверь.
С каждым днём ей казалось, что сын всё больше привязывается к Эдику. Она чувствовала, будто за её спиной назревает настоящая коалиция. Муж теперь безропотно ходил на родительские собрания, водил сына в кино и в кафе. Какие-то незнакомые словечки мелькали в их разговорах.
«- Так и должно быть, он же мальчик... Я ведь не хчу, чтобы он вырос маменькиным сынком... Надо, пожалуй, у Льва спросить. Всё-таки у него два парня, и возрастом постарше Саши. Он точно должен знать.»
Лев Викторович утратил своё превосходное отчество при опрометчивом переходе их дружбы в новое, весьма скользкое качество. Прощаясь с Лизой на углу в очередную трагическую пятницу (ведь они оба знали, что не увидятся в выходные), мужчина взял её за руку и поднёс ладонь к губам.
Со стороны происходящее выглядело комично: не первой свежести Вини Пух лобызает ручку серьёзной мадам, покрасневшей, как маков цвет.
Но Лиза почувствовала такой сильный душевный трепет, будто её душа, ставшая белым голубем, отчаянно забила крыльями, чтобы взмыть в лазурные небеса. Дыхание перехватило, ноги подкосились. Женщине показалось, что это самая острая грань в их отношениях, что прекраснее этого ничего не может быть.
Лев отпустил её руку, и чуть заметно пожал её.
- Спасибо, - задыхаясь от волнения, произнёс он.
- За что же? - кокетливо склонив голову набок, поинтересовалась женщина.
- Ах, Лиза, если б ты только знала! Мы ведь можем быть теперь на «ты»? - решил на всякий случай уточнить вежливый кавалер.
- Да, да, - согласилась Лиза, с нетерпением ожидающая продолжения начатой откровенной истории.
- Ты - чудо! Ты - необыкновенная! Я с тобой чувствую себя мужчиной.
Она опустила глаза. На асфальте не было ничего интересного, но было как-то неудобно просто стоять и смотреть на Льва.
- Да, это сложно понять Вам. Тебе... Мне правда неудобно. Но...
- Может быть, не стоит продолжать? - не поднимая глаз, спросила Лиза.
- Подожди. Я начал этот разговор, и должен закончить его, как бы тяжело нам не было.
Это «нам» странной приятностью ласкало слух женщины, будто уже существует что-то прочное, объединяющее их со Львом. Или порочное?
- Моя жена... Она...
- Лев, не надо. Мне домой пора, - Лиза посмотрела в глаза мужчине. Его взгляд напоминал взгляд старого больного кота, который должен покинуть своего хозяина, чтобы встретить с мерть вдали от него.
- Прошу, пять минут. Только пять минут! - он готов был упасть на немолодые колени, и ползти за чаровницей Лизой. - Моя жена - она хороший человек. Она прекрасная мать. Я ценю всё, что она сделала для меня. И для детей, само собой, - он мельком взглянул в витрину магазина, будто опасаясь встретить в нём призрак своей ещё недавно уважаемой жены. - Но я рядом с ней... как бы это сказать... Да ничтожество я рядом с ней. Слизняк, мерзкий и гадкий!
Лиза слушала, и не понимала, зачем она это слушает. Мужчина, которого она считала своим другом, торопливо рассказывает о своих семейных проблемах.
- А при чём здесь я? - прервала она пламенную речь Льва. - Это твоя жена, твои проблемы...
- Лиза! Лиза, дорогая моя, ты только послушай меня! Я с тобой становлюсь другим человеком! Я с тобой чувствую себя мужчиной. Я интересный, я умный. Ты смеёшься, когда я шучу, - он умоляюще смотрел на собеседницу, равнодушие которой ещё все не давало брешь. И в ход пошла тяжёлая артиллерия. - Мы давно с ней не живём, как муж и жена. Понимаешь меня?
- Понимаю, - тяжело вздохнула Лиза. - Мы тоже, - открыв это, она тут же пожалела о сказанном, но было уже поздно.
- Вот видишь, мы живём не с теми людьми, - обрадованно заявил Лев.
- Возможно, - нехотя согласилась Лиза. - Так уже сложилась жизнь. У меня ребёнок, у тебя дети...
- Ох, дорогая Лиза, если бы только увидела мою жену, ты бы сразу всё поняла, - мужчина вздохнул, будто все тяготы мира разом опустились на его плечи. - Я ведь во всём ей помогаю. И готовлю, и с детьми время провожу. В магазин вот вечно таскаюсь. А она... всё неладно, вечно недовольная, одни сплошные претензии, - он снова страдальчески вздохнул. - Лиза, ты стала очень важна для меня. Понимаешь?
- Понимаю, - сказала женщина, почувствовав, как тяжесть с его плеч легла и на её плечи. - Мне пора. Я, пожалуй, пойду.
- Лиза, ты не сердишься на меня? Я просто устал носить это в себе! Прозябать в этой ужасной жизни, когда рядом есть такой прекрасный человек... Лиза!
- До свидания, Лев, - Лиза удалялась от него, приближаясь к повороту, за которым через несколько секунд совсем скрылась из виду.
Мужчина постоял ещё немного, пытаясь побороть своё замешательство, и раздумывая над последствиями своего опрометчивого поступка. Если бы он видел, какая прелестная улыбка озаряла лицо Лизы, он бы очень удивился.
«- Как же всё-таки приятно иногда почувствовать себя привлекательной и интересной,» - раскачивая лёгкую сумочку, думала женщина.
Очень странно было то, что Лиза, сама пережив предательство мужа, начала легонько раскачиваться на трамплине, прыжок вверх с которого неизбежно заканчивается падением вниз.
***
Аля проснулась утром как обычно, без будильника. За тёмными плотными шторами могло случиться что угодно, пожар, падение метеорита, нашествие саранчи в комнате всегда прохлада и полумрак. Ещё не успев открыть глаза, женщина пошевелила ступнями, совершая вращательные движения. Странно ныли колени и тянуло спину.
«- Ах, ну да, конечно... Этот ко зёл... Ну надо же было так вляпаться, - она горько улыбнулась, когда растерянное тонкогубое лицо всплыло перед глазами. - Жалкий трус. Сто процентов, парни тебя вечно гнобили. А, может, и девчонки тоже. Отрываешься теперь... Володенька тоже хорош. Что за типы меня окружают?»
Нужно было вставать, а вставать ох как не хотелось. Женщина села на четвереньки, затем опустила босые ступни на пол.
«- Жить буду, - подумала она. - Вроде, всё в порядке.»
- Сыно-о-ок! Эдик, вставай, на тренировку... опоздаешь, - последнее слово она пробормотала себе под нос. - Вот мамаша! Он же на соревнования укатил!
Пойти спать? Сварить кофе? Сына не будет два дня, полтора, если быть точной.
- Сначала кофе, а потом обратно в постель, - решила Аля.
Пенка в узком горле турки будто раздумывала, стоит ли ей показываться наружу. Дружные пузырьки медленно набухали, становились больше. Затем раздавался «пххх», и крошечный вулкан начинал представление заново. Устав ждать, нетерпеливая женщина «дала газу», и кофе вскипел в пять быстрых секунд. Столовая ложка дорогого, тягучего, и потрясающе вкусного ликё ра растворилась в аромате кофе. За ней последовали пара долек горького шоколада. Аля села на расправленной кровати, сложив по-турецки ноги. Каждый новый глоток сглаживал царапины от первого острого камня, брошенного в блудницу.
«- Было-было-было, но прошло-о-о,» - зазвучал радостный голос певицы в голове Али.
Она унесла пустую чашку, реанимировавшую её настроение, на кухню, и вошла в ванную. Аля смотрела на своё отражение, как на лицо малознакомого человека. Не понятно было, что она чувствовала. Что она могла разрешить себе чувствовать?
Женщина запустила пальцы в густые волосы. Потянула их от корней. Так становилось легче. Будто голове нужно было избавиться от мыслей, которым она не могла дать выбраться наружу.
Аля открыла дверцу шкафчика, оставив видимой половину лица. Тёмный расширившийся глаз смотрел на неё с ожиданием. В шкафчике она не нашла ничего интересного. Едкая и смешная мысль скользнула по краю сознания.
Сев на пол перед сервантом, она стала обеими руками выгребать его содержимое. Старая немецкая машинка для стрижки волос была зажата между потёртым альбомом с фотографиями и наборов столовых приборов в синей бархатной упаковке. Радостно, как ребёнок, нашедший любимую игрушку, она вбежала в ванную. Длина шнура оказалась недостаточной, и пришлось сходить за удлинителем.
Машинка мелкой дрожью затряслась в правой руке Али. Приятная тяжесть казалась синонимом надёжности.
«- Наверное, столько же весит пистолет,» - подумала она, и склонилась над холодной белизной ванны. Тёмные густые волосы падали, прядь за прядью, неторопливо покрывая сухое шершавое дно. Аля чувствовала, что её голова становится легче. Что она больше не хочется казаться женственной и привлекательной, а значит, слабой.
- Путеводитель здесь.