Наверное, говоря о развитии событий в повести, необходимо остановиться на сцене объяснения Санина с матерью Джеммы, потому что именно здесь мы можем найти понимание многого.
Вспомним, что Джемма, признавшись в любви, вовсе не торопит Санина, она даже как будто предупреждает: «Вы точно хотите идти теперь к маме со мною? к маме, которая уверяет, что... что всё это между нами невозможно — и никогда сбыться не может?» И автор ещё уточнит: «Было одно слово, которое Джемма не решалась выговорить... Оно жгло ей губы; но тем охотнее произнёс его Санин».
И вот дальше будет выразительнейшая сцена, которая начнётся с заявления Джеммы: «Мама, я привела настоящего!» - с авторским пояснением: «Если бы Джемма объявила, что привела с собою холеру или самую смерть, фрау Леноре, должно полагать, не могла бы с большим отчаянием принять это известие».
А вот дальше, когда «мало-помалу буря утихла», и начнёт Санин свои объяснения – пылкие, страстные, но… Как прикажете понимать вот такое сравнение: «Эти чувства были самые искренние, эти намерения — самые чистые, как у Альмавивы в "Севильском цирюльнике"»? Я думаю, что граф Альмавива вряд ли может быть назван примером постоянства (конечно же, в «Цирюльнике» он искренне влюблён, но все, наверное, помнят вторую часть знаменитой трилогии, да и в третьей появится и важную роль сыграет его внебрачная дочь). Не кажется ли вам, что здесь уже намёк и на непостоянство чувств героя?
Он уверенно произносит: «Вступить с тобою в брак, Джемма, быть твоим мужем — я выше блаженства не знаю!» Но что следует за этим?
Начнётся разговор о делах, так как г-жа Розелли – «женщина практическая», и вот здесь мы увидим, как мне представляется, героя, не очень понимающего, что нужно делать и (самое главное!), не умеющего всерьёз заняться делами. «Санин и чувствовал, что говорит нечто несообразное, но им овладела непонятная отвага!»
Удивительны его рассуждения: «У меня есть небольшое имение в Тульской губернии... При хорошо устроенном хозяйстве оно может дать — и даже непременно должно дать тысяч пять или шесть... Да если я поступлю на службу — я легко могу получить тысячи две жалованья… Можно будет определиться по дипломатической части, у меня есть некоторые связи... Тогда служба происходит за границей».
Мне эти планы почему-то напоминают другие рассуждения (написанные, конечно, позднее): «Хорошо бы получить от кого-нибудь наследство, хорошо бы выдать нашу Аню за очень богатого человека, хорошо бы поехать в Ярославль и попытать счастья у тетушки-графини». Но ведь примерно такая же логика!
Как иначе понять и принять то решение, при исполнении которого судьба и столкнёт его с Полозовой: «А то вот ещё что можно будет сделать — и это гораздо лучше всего: продать имение и употребить вырученный капитал на какое-нибудь выгодное предприятие, например, на усовершенствование вашей кондитерской».
И снова будет определённое «снижение» образа героя. Вот будущая тёща задаёт вопрос: «Но вот ещё что. Вы говорите: продать имение. Но как же вы это сделаете? Вы, стало быть, и крестьян тоже продадите?» И мы видим явное смущение жениха: «Санина точно что в бок кольнуло. Он вспомнил, что разговаривая с г-жой Розелли и её дочерью о крепостном праве, которое, по его словам, возбуждало в нём глубокое негодование, он неоднократно заверял их, что никогда и ни за что своих крестьян продавать не станет, ибо считает подобную продажу безнравственным делом». И выразительное продолжение:
«— Я постараюсь продать моё имение человеку, которого я буду знать с хорошей стороны, — произнёс он не без заминки, — или, быть может, сами крестьяне захотят откупиться.
— Это лучше всего, — согласилась и фрау Леноре. — А то продавать живых людей...
— Barbari! — проворчал Панталеоне, который, вслед за Эмилем, показался было у дверей, тряхнул тупеем и скрылся. "Скверно!" — подумал про себя Санин — и украдкой поглядел на Джемму. Она, казалось, не слышала его последних слов. "Ну ничего!" — подумал он опять».
И вспомним, что потом, говоря о продаже имения с Полозовыми, он о крестьянах упомянет лишь при расчёте цены. И Тургенев вновь поиронизирует:
«— Ну, хорошо!— решила наконец Марья Николаевна.— Ваше имение я теперь знаю... не хуже вас. Какую же цену вы положите за душу? (В то время цены имениям, как известно, определялись по душам.)
— Да... я полагаю... меньше пятисот рублей взять нельзя, — с трудом проговорил Санин. (О, Панталеоне, Панталеоне, где ты? Вот бы когда тебе пришлось снова воскликнуть: Вarbari!)»
Что же получается? Похоже, Санин просто толком не знает, что ему делать, так как не привык заниматься делами, плохо представляет себе своё имущественное положение и, в первую очередь, надеется в глубине души, что кто-нибудь решит за него все его проблемы. И я думаю, что именно поэтому он так быстро попадёт в сети, расставленные г-жой Полозовой: при полном отсутствии практических навыков, он, чувствуя какую-то нечистоту во всём происходящем, всё же надеется «скоро и благополучно окончить дело». И попадает в когти хищницы, решившей проверить свою силу. И нет уже ему покоя: «Эта странная женщина, эта госпожа Полозова неотступно носилась... нет! не носилась — торчала... так именно, с особым злорадством выразился Санин — торчала перед его глазами, — и не мог он отделаться от её образа».
И мы уже чувствуем, что находится Санин, что называется, «на грани»: «Вздор! вздор! Завтра же это всё исчезнет без следа... Но отпустит ли она его завтра?» Очень любопытно такое сочетание в рассуждениях! «Отпустит ли?» - как будто уже чувствует себя попавшим в рабство! Уже появляются такие странные для любящего жениха вопросы: «Эти серые хищные глаза, эти ямочки на щеках, эти змеевидные косы — да неужели же это всё словно прилипло к нему, и он стряхнуть, отбросить прочь всё это не в силах, не может?»
Да, прилипло, да, он уже во власти… И ему уже «стыдно» думать о Джемме. Он ещё пытается в чём-то убедить себя («успокоивал себя тем, что завтра все будет навсегда кончено и он навсегда расстанется с этой взбалмошной барыней — и забудет всю эту чепуху!..») И как горько прозвучат авторские слова: «Слабые люди, говоря с самими собою, охотно употребляют энергические выражения.
Еt puis...cela ne tire pas à conséquence! [А затем… это не влечёт за собою никаких последствий!]» Здесь, похоже, «ключик» ко всему его поведению.
И остаётся всего один шаг до окончательного падения, до его слов «Я еду туда, где будешь ты, — и буду с тобой; пока ты меня не прогонишь», обращённых отнюдь не к невесте…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь