— Серёжа, я к нотариусу ходила, — начала Ольга, входя на кухню. — Завещание вскрыли.
Из кухни донёсся звон посуды. Сергей. Любимый племянник. Когда-то она возила его на карусели, покупала мороженое, потом помогала с институтом. Она ведь почти заменила ему мать.
Он даже не повернулся. Просто побарабанил пальцами по столешнице.
— И?
— Брат, твой отец квартиру мне оставил. Просил, чтобы я...
Сергей резко обернулся. В его глазах мелькнуло что-то страшное, чужое.
Он схватил телефон и вышел в комнату.
Ольга вздохнула, собирая грязную посуду со стола. Надо б все-таки объяснить Сергею суть завещания. Она направилась в комнату. Но тихий разговор племянника с кем-то по телефону ее остановил. Усмехаясь, он говорил:
— Да пусть она подавится. Наследство само к нам придёт.
У Ольги будто воздух из лёгких выбило.
Она замерла, не веря своим ушам.
— Что ты сейчас сказал? — решилась она все-таки зайти.
Сергей вздрогнул, явно не ожидая, что тетка услышит его. Быстро сунул телефон в карман, всем своим видом изображая недоумение.
— Тёть Оль, ты о чем? Я просто с другом по телефону.
— Не лги мне! — она почувствовала, как к горлу подкатывает комок. — Я все слышала! "Пусть подавится"? Это ты про меня так?
Племянник помолчал секунду, будто взвешивая что-то в голове. А потом его лицо вдруг изменилось. Улыбка исчезла, глаза сузились.
— А что ты хотела услышать? «Спасибо, тетушка, что забрала у меня последнее»? — процедил он сквозь зубы. — Это моего отца квартира! Моя по праву!
— Сережа, — Ольга тяжело опустилась на стул. — Да как же ты мог такое обо мне подумать? Я всегда считала тебя почти сыном.
— Ага, почти! — его смех больше напоминал лай. — Только когда речь о наследстве зашла, сразу видно, кто тут настоящий родственник!
Казалось бы, что может быть хуже! Может.
Ближе к вечеру раздался звонок и еа пороге возникла молодая женщина с чемоданом.
— Ой, Сереж, ты ж говорил мы одни будем? — она окинула Ольгу оценивающим взглядом.
— Это Кристина, — бросил Сергей. — Моя девушка. Мы здесь будем жить.
У вас когда-нибудь бывало такое, что мир вокруг вдруг становится нереальным? Словно смотришь кино про чужую жизнь? Ольга чувствовала именно это.
— Как — будете жить?
— Это квартира моего отца! — отрезал Сергей. — И я имею полное право здесь находиться. С кем хочу.
Кристина тем временем деловито прошла в спальню, будто хозяйка.
— Сереж, я думаю, нам эту стенку надо будет разобрать. Она ужасная, совковая!
Ольга почувствовала, как к глазам подступают слезы. Стенку эту они с братом выбирали вместе, целый месяц копили.
— Я поговорил с соседями, — продолжил Сергей, скрестив руки на груди. — Они все знают, что отец хотел оставить квартиру мне. А ты видно, нашла способ убедить его. Не знал, что ты такая хваткая, тетя Оля!
А теперь самое интересное. Ольга медленно поднялась, расправила плечи.
— Хорошо, Сережа. Раз так, — ее голос звучал неожиданно твердо. — Тогда через неделю я жду от тебя оплату за проживание. Как с любого арендатора.
— Что?!
— Ты слышал. Завещание оформлено законно. Квартира теперь моя, и ты либо съезжаешь, либо платишь.
И это еще не всё. Ольга развернулась и пошла к выходу, но у двери остановилась:
— А про то, как твой отец перед смертью просил меня "ни в коем случае не оставлять жилье Сереже, потому что пропьет", мы еще поговорим. В суде, если понадобится.
День суда наступил неожиданно быстро. Ольга нервно теребила ремешок сумки, сидя в коридоре судебного участка. Последние два месяца превратились в настоящий кошмар. Сергей не просто отказался съезжать или платить — он начал настоящую войну.
Сначала были бесконечные звонки соседей: «Ольга Петровна, почему вы вашего племянника выгоняете?», «Ольга Петровна, совесть-то есть у вас?». Потом появились странные записи в почтовом ящике, где якобы её брат жаловался на сестру-вымогательницу. А однажды она пришла в квартиру и обнаружила, что замки поменяли.
— Нервничаете? — спросил адвокат, присаживаясь рядом с ней. — Не стоит. Документы в полном порядке.
Ольга грустно улыбнулась:
— Знаете, дело ведь не в квартире. Не в деньгах. Я просто не могу понять: как человек, которого я растила почти как сына, мог так поступить? Вот что не даёт мне покоя.
— Люди часто меняются, когда речь заходит о наследстве, — пожал плечами юрист. — Особенно когда им что-то нужно.
В зале заседаний Ольга старалась не смотреть на племянника. Но когда их глаза всё-таки встретились, она поразилась: вместо знакомого лица она увидела маску — злобную, искажённую ненавистью. Будто перед ней сидел совершенно чужой человек.
— Ваша честь, моя тётка воспользовалась болезнью отца, — голос Сергея дрожал от наигранного возмущения. — Он всегда говорил, что квартира достанется мне — его единственному сыну! Она забрала наследство, обманом получив завещание от умирающего человека!
Ольга почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Какая же грязь. И кто бы мог подумать, что тот милый мальчик, которому она когда-то вытирала сопливый нос, способен на такое.
— Ваша честь, у меня есть доказательства, что завещание было составлено при полном сознании наследодателя, — спокойно сказал её адвокат. — И есть ещё кое-что.
Он достал из папки конверт.
— Это письма Василия Петровича, адресованные сестре. Последнее датировано за неделю до смерти.
Судья взяла в руки письмо и начала читать вслух:
«Оленька, сестрёнка. Чувствую, что времени осталось мало. Знаю, тебе будет тяжело, но очень прошу: не отдавай квартиру Сергею. Как ни больно признавать, но сын мой пошёл не по той дорожке. Долги, кредиты, сомнительные друзья. Я боюсь, что он просто продаст жильё и пустит деньги на ветер. Лучше сдай квартиру, а деньги используй для себя — на лечение, на отдых. Ты всю жизнь заботилась о других, пора подумать и о себе.»
Ольга закрыла глаза. Горькие, тяжёлые слова брата звучали в зале, обнажая правду, которую она так долго не хотела признавать.
Когда она открыла глаза, то увидела, что лицо Сергея исказилось. В нём больше не было наигранной жалости или праведного гнева — только злоба загнанного в угол человека.
— Это подделка! — выкрикнул он. — Она всё это выдумала!
Но судья уже изучала результаты почерковедческой экспертизы.
Через полчаса всё было кончено. Завещание признали действительным, письма — подлинными. Выходя из зала, Ольга столкнулась с Сергеем.
— Тётя Оля, — неожиданно в его голосе появились заискивающие нотки. — Прости меня, я погорячился. Давай поговорим? Ты ведь не выставишь меня на улицу? Я же все-таки твой племянник.
Ольга посмотрела на него долгим взглядом. Перед ней стоял уже не тот маленький мальчик, которого она когда-то любила. Другой человек — злой, расчётливый, готовый пройтись по головам.
— Нет, Серёжа, — она покачала головой. — Я выполню просьбу твоего отца. До конца.
— Что ты имеешь в виду? — он нахмурился.
— Я уже нашла арендаторов. С завтрашнего дня они въезжают, — ответила Ольга. — А у тебя есть три дня, чтобы забрать вещи.
Май выдался тёплым. Ольга сидела на балконе своей новой квартиры, разглядывая яркие шапки цветов в кашпо. Переезд дался нелегко — и физически, и морально. Но впервые за долгие годы она чувствовала удивительную лёгкость.
— Чай готов, — сообщила Нина Васильевна, её новая соседка.
После продажи старой квартиры Ольга купила половину дома в тихом районе. Вторую половину занимала Нина — учительница на пенсии, такая же одинокая, но бодрая и полная жизни.
Телефон завибрировал. Сообщение от Сергея — третье за неделю. Все как под копирку: «Тётя Оля, нам нужно поговорить».
Ольга отложила телефон. Она слышала от общих знакомых, что у племянника дела плохи. Кристина ушла, денег нет, работу потерял. Раньше бы она тут же бросилась на помощь, переживала бы бессонными ночами.
Но что-то в ней изменилось.
— Наслаждаешься? — спросила Нина, выходя на балкон с подносом.
Ольга улыбнулась:
— Знаешь, я всю жизнь была для всех спасательным кругом. А теперь поняла — иногда людям полезнее научиться плавать самим.
Она выключила телефон и с удовольствием потянулась к чашке с ароматным чаем. Впереди было лето — её первое лето, которое она решила прожить для себя.
А вы сталкивались с похожими историями о наследстве? Поделитесь в комментариях.