Алла стоит и улыбается. Как будто это её дом, её кухня, её муж, который суетливо готовит кофе на двоих. А она — «Коллега». "Просто помогаю с проектом». «Ничего такого, ты всё придумываешь».
Казалось бы, что может быть хуже? Но, как оказалось, может.
Мой дом медленно превращался в чужую территорию. Сначала это были мелочи — флакон незнакомых духов в ванной, «случайно забытый» Аллой. Потом она стала «заходить по работе» всё чаще. А Сергей? Он только улыбался этой своей виноватой улыбкой.
— Марина, ну что ты кипятишься? Алла — ценный сотрудник. Она помогает мне с крупным проектом.
— В нашей спальне? — я кивнула на чужую заколку на туалетном столике.
— Господи, да это твоя заколка! Просто старая, под тумбочкой нашел! — он театрально закатил глаза, а я почти поверила. Вот в чём ужас — я хотела верить.
Таня смотрела на меня с сочувствием:
— Мариш, ты себя не уважаешь? Он тебе в лицо врёт, а ты киваешь!
— Я двадцать лет с этим человеком прожила, Тань. Двадцать! У нас сын в университете. Что, всё перечеркнуть?
— А он уже перечеркнул. И спокойно спит по ночам.
Я не спала. Лежала и слушала, как Сергей переписывается с кем-то. Экран телефона освещал его лицо в темноте — чужое, незнакомое лицо с пугающей полуулыбкой.
А потом были телефонные разговоры в ванной. Странные задержки «на работе». Деньги, исчезающие со счета по пятницам — «ребятам проставился, хороший контракт закрыли».
И наконец — эта сцена на кухне, когда Алла стояла в моих тапках и улыбалась мне, как старой знакомой.
Она была моложе. Красивее. И намного, намного наглее.
— Ой, Мариночка, я тут случайно свои туфли запачкала, пришлось твои тапочки одолжить. Ты же не против?
А Сергей смотрел куда-то сквозь меня.
И вот когда возвращалась с ночной смены, зазвонил телефон. «Марина Сергеевна, по поводу Вашей заявки на выписку со счета. У вас было произведено снятие крупной суммы, вы об этом знаете?»
— Сколько?
—Триста пятьдесят тысяч?
— Когда?!
— Вчера, в 15:42.
— Это ошибка какая-то.
— Транзакция подтверждена кодом из СМС на номер вашего мужа.
А Сергей вчера сказал, что задержится допоздна — «важный проект с Аллой». Триста пятьдесят тысяч — почти все деньги, которые мы собирали целый год на Мальдивы.
А теперь самое интересное.
Я не побежала домой с криками. Нет. Я пошла к своей подруге Тане, у которой есть знакомый в турагентстве. И выяснила, что Сергей действительно оплатил путёвку. На Мальдивы. На двоих.
И это еще не всё. В графе «второй гость» стояло имя. «Алла Викторовна Широкова».
Они собирались уехать через месяц. Без меня. Без объяснений. Наверное, он думал, что успеет придумать какую-нибудь «срочную командировку».
Я вернулась домой с единственным вопросом: как я могла быть такой слепой? Как могла верить, что Алла — просто коллега, когда она уже примеряла мою жизнь, как новое платье?
Я ушла к Тане. Просто взяла паспорт, кошелёк, телефон — и вышла. Без истерик, без скандала. Погода стояла холодная, моросил мелкий дождь.
Таня налила мне вина, усадила в кресло и произнесла фразу, от которой меня затрясло:
— Знаешь, а ведь Алла уже так делала.
— Что? — мой голос прозвучал как чужой.
— У Петровых. Помнишь Костю Петрова? У него жена, Лена. Так вот, год назад у них был точно такой же сценарий. Сначала Алла была «коллегой», потом стала появляться у них дома, а потом Лена подала на развод, когда выяснилось, что Костя снял для Аллы квартиру на деньги, отложенные на образование их дочери.
Таня открыла ноутбук:
— Смотри. Вот её страница. А вот фото с Костей. Запись в ресторане, а вот уже поездка в Турцию. И ни на одном фото нет Лены.
Я смотрела на улыбающееся лицо Аллы. А она смотрела в камеру — уверенная, сияющая, будто выиграла главный приз.
— И ещё кое-что, — Таня помедлила. — Я специально позвонила Лене. Алла исчезла из жизни Кости через три месяца после развода. Как только поняла, что денег больше не будет.
Вот тогда я заплакала. Впервые за все эти дни. Горькими, злыми слезами. Не от предательства даже — от собственной слепоты.
В тот день я проснулась другим человеком.
Собранным, холодным, решительным. Таня смотрела на меня с тревогой:
— Мариш, ты как?
— Нормально. Звонила адвокату. Встречаюсь с ним в два.
— А Сергею что скажешь?
— Пока ничего. Пусть думает, что я сдалась.
Адвокат, Михаил Борисович, оказался моложе, чем я представляла. Но в глазах — стальная уверенность человека, который знает свое дело.
— Значит, так. Нам нужно собрать доказательства, что деньги тратились без вашего согласия. Выписки со счетов, чеки, билеты – всё, что найдете. Каждую мелочь. И не спугните их раньше времени.
У меня дрожали руки, когда я вернулась домой. Сергей сидел в гостиной, делая вид, что работает.
— Где ты была? — даже не поднял глаз от ноутбука.
— У Тани. Мне нужно было подумать.
— И что надумала? — в его голосе слышалась усмешка. Уверенность человека, который знает, что я никуда не денусь.
А потом случилось то, чего я не ожидала.
Сергей сам завел разговор о разводе.
— Марина, нам нужно поговорить, — он был непривычно серьезен. — Я долго думал. Мы с тобой уже давно не чувствуем друг друга. Сын вырос. Может, нам стоит жить отдельно?
Я посмотрела ему прямо в глаза:
— Ты хочешь развода?
— Не обязательно сразу, — он замялся. — Можно для начала разъехаться. Попробовать.
— Нет, Сергей. Если уж разводиться — то полностью. С разделом имущества, с оценкой квартиры, со всем, что положено.
Его лицо изменилось:
— Зачем все усложнять? Я готов оставить тебе квартиру.
— А деньги, которые ты потратил на свою Аллу? Путевка на Мальдивы? Аренда квартиры для нее? Это тоже мне оставишь?
Он побледнел:
— Ты следила за мной?
В суде Сергей выглядел потерянным. Когда зачитали сумму — почти два миллиона, потраченные на Аллу за последний год — он не поднимал глаз. А потом появилась она. В строгом костюме, с идеальной укладкой. Села напротив и заговорила четко, по делу:
— Сергей Викторович убеждал меня, что его брак фактически распался. Что они с женой давно не живут как муж и жена. Он говорил, что квартиру снимает на деньги от продажи машины, а не семейные накопления.
Он смотрел на нее с ужасом. А она продолжала – спокойно, деловито. Топила его, спасая свою репутацию.
— Алла, но ты же знала, — его голос дрогнул.
— Что именно я знала, Сергей Викторович? — она подняла бровь. — Что вы врали мне так же, как своей жене?
Мы вышли из зала суда в один день, но в разные жизни. Сергей — в съемную квартиру на окраине. Я — в наш дом, который теперь был только моим.
Как думаете, можно простить мужа после стольких лет совместной жизни?