— А вот здесь мы поставим диван, — Павел обвел рукой пространство у окна. — И будем вечерами смотреть на закат.
Я улыбнулась, представляя, как мы сидим, прижавшись друг к другу, с чашками чая, пока небо за окном переливается всеми оттенками розового и оранжевого. Новая квартира, пусть пока существующая только на бумаге и в виде бетонной коробки, уже наполнялась нашими мечтами.
— А кухня? — спросила я, поворачиваясь к менеджеру по продажам. — Можно еще раз взглянуть на планировку?
Девушка в строгом костюме протянула мне глянцевый буклет. Шестнадцать квадратных метров кухни-гостиной, где я буду готовить свои фирменные пироги, пока Павел колдует над мясом для шашлыка на нашем будущем балконе...
— Лена, смотри! — Паша увлек меня к окну. — Детская площадка прямо видна! Представляешь, как здорово будет наблюдать за нашими детьми, когда они пойдут играть.
Сердце затрепетало. Наши дети... Мы встречались всего полтора года, но Паша уже говорил о детях так легко и естественно, будто это само собой разумеющееся продолжение нашей истории.
— Тебе нравится планировка? Или посмотрим еще варианты? — он обнял меня за плечи, и я прижалась к нему.
— Знаешь, мне кажется, это она. Наша квартира, — ответила я, чувствуя, как внутри разливается тепло. После мучительного развода три года назад я и подумать не могла, что снова буду выбирать квартиру с мужчиной, строить планы, мечтать о будущем.
— Значит, решено! — Паша поцеловал меня в висок. — Берем.
Менеджер по продажам просияла:
— Отличный выбор! Сейчас как раз действует акция на новостройки. Первоначальный взнос от пятнадцати процентов, а ипотека... — она начала перечислять условия, но я уже не слушала.
Я смотрела в окно на строящийся район, представляя, как мы будем жить здесь, в нашем собственном уголке. Собственном... От этого слова внутри что-то дрогнуло. В прошлом браке я так и не стала собственницей, все было оформлено на бывшего мужа, и после развода я ушла ни с чем. Но с Пашей все будет по-другому. Должно быть по-другому.
— Давай поужинаем в том итальянском ресторанчике? — предложил Паша, когда мы вышли из офиса продаж. — Отметим новый этап.
— Давай, — согласилась я, но мысли уже крутились вокруг цифр, взносов и долей. Нужно все продумать. На этот раз я не останусь в стороне.
Разговор за ужином
Я накрывала на стол, пока Паша открывал бутылку вина. Ароматный суп-пюре уже дымился в тарелках. Идеальный момент для серьезного разговора — сытый мужчина более сговорчив, как говорила моя бабушка.
— Вкусно пахнет, — Паша присел за стол и подмигнул мне. — Ты волшебница.
Я улыбнулась, расставляя приборы. Сердце колотилось как сумасшедшее. Я репетировала этот разговор весь день, подбирая слова.
— Я сегодня разговаривала с подругой насчёт ипотеки, — как бы между прочим произнесла я, присаживаясь напротив. — Она работает в банке, дала пару советов.
— И что говорит? — Паша зачерпнул ложкой суп. — Ммм, божественно!
— Говорит, что сейчас выгодные условия, — я отпила глоток вина, собираясь с духом. — Знаешь, я тут подумала... У тебя зарплата почти в два раза больше моей. Может, имеет смысл оформить ипотеку на тебя? Так процент будет ниже, и платить сможешь без особой нагрузки.
Паша замер с ложкой на полпути ко рту. Нахмурился.
— А ты?
— А я впишусь в собственники, — я постаралась сказать это непринужденно, с улыбкой. — Ну, чтобы всё по-честному было. Ты платишь, я — совладелица. Все довольны.
Повисла пауза. Паша медленно опустил ложку в тарелку. Его взгляд стал... странным. Не могла понять — обиделся, удивился или просто обдумывает предложение.
— То есть я буду ежемесячно выплачивать кредит, а ты — просто совладелица? — он произнес это ровным голосом, но я ощутила холодок.
— Ну, я же буду вкладываться в ремонт, мебель, — быстро добавила я. — И по хозяйству больше делать. Это же наш общий дом будет.
Паша кивнул, но как-то механически. Потом снова взялся за ложку.
— Ладно, я подумаю. Давай посчитаем все варианты.
Разговор перешел на обсуждение планировки, но что-то неуловимо изменилось. Паша улыбался, поддерживал беседу, но его глаза больше не смеялись. Будто невидимая стена выросла между нами за одну секунду.
— Всё в порядке? — не выдержала я.
— Конечно, — он потянулся за вином. — Просто день тяжелый был. Устал.
Я кивнула, делая вид, что поверила. Но внутри уже грызло сомнение — может, не стоило так прямо говорить? Может, нужно было иначе подойти к вопросу?
Ужин закончился в странной полутишине. А во мне боролись страх остаться снова ни с чем и страх потерять то тепло, что было между нами еще сегодня утром.
Горькие шутки
Две недели прошли как в тумане. Мы подписали бумаги, оформили ипотеку на Пашу и внесли меня в число собственников — всё, как я хотела. Но радости не было. Что-то надломилось между нами в тот вечер за ужином, как тонкая ледяная корочка на весенней луже.
— Доброе утро, моя дорогая совладелица! — бросил Паша, входя на кухню и потянувшись за кофе. — Как спалось в нашей совместно не принадлежащей нам квартире?
Он улыбался, но глаза оставались холодными. Эти шуточки начались почти сразу после подписания документов, и с каждым днем становились всё язвительнее.
— Паш, ну перестань, — вздохнула я, накладывая яичницу на тарелки. — Сколько можно?
— А что такого? — он развел руками с наигранным удивлением. — Я просто радуюсь нашему совместному будущему. Ты же у нас теперь главный собственник. Я так, мимо проходил, решил заглянуть.
Внутри всё сжалось. Да, я сама это предложила. Да, формально это выгодно для обоих. Но почему тогда такая горечь в его словах?
— Мы же вместе решили...
— Конечно-конечно, — перебил он, отхлебывая кофе. — Исключительно рациональное решение. Всё по-взрослому.
На работу мы поехали в тишине. Паша включил радио погромче, словно заглушая невысказанные слова между нами. Я украдкой бросала на него взгляды. Он похудел за эти недели, под глазами залегли тени. Может, действительно просто устает? График у него сумасшедший...
Вечером мы встретились у мебельного магазина — выбирать диван для будущей квартиры. Ремонт уже шел полным ходом, нужно было заказывать мебель.
— Этот хороший, — я присела на угловой диван песочного цвета. — Мягкий, как раз поместится у окна.
— Тебе решать, — пожал плечами Паша. — Ты же у нас главный акционер по недвижимости.
Продавец-консультант неловко покашлял, делая вид, что не слышал.
— Паш, — я понизила голос, — давай не будем при посторонних?
— А что такого? — он театрально развел руками, глядя на консультанта. — Моя девушка — умная женщина. Решила, что будет справедливо, если я один буду платить ипотеку, а она просто впишется в собственники. По-честному!
Консультант окончательно сделал вид, что его здесь нет, и отошел к другим покупателям.
— Зачем ты так? — прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Что с тобой происходит?
— Со мной? — его взгляд стал жестким. — Ничего. Всё отлично. Просто выбираю диван со своей совладелицей. Раз уж мне одному платить этот кредит пятнадцать лет, хоть диван выберу сам, можно?
Он резко встал и пошел к выходу. А я осталась сидеть на диване, который должен был стать частью нашего уютного будущего, но сейчас казался просто очередным предметом, подчеркивающим растущую пропасть между нами.
Когда лопается терпение
— Ты серьезно купил эти шторы? — Паша держал в руках пакет, который я только что принесла. — Они же совершенно не сочетаются с обоями!
День выдался тяжелым, на работе завал, в метро давка, а еще этот дождь... И теперь — шторы.
— Нормально сочетаются, — устало ответила я, снимая мокрую куртку. — Бежевый с оливковым отлично смотрится.
— Это не бежевый, а кофейный! — Паша бросил пакет на диван. — Мы же договаривались, что все оттенки будут теплыми!
— Господи, какая разница? — не выдержала я. — Это просто шторы!
— Конечно, — его голос мгновенно стал ледяным. — Какая разница, ты же не платишь. Можно и шторы не того цвета купить, и диван дешевле выбрать, и ламинат попроще!
Внутри словно что-то оборвалось. Месяц этих шпилек, намеков и холодных взглядов. Я больше не могла.
— Да что с тобой такое?! — закричала я, чувствуя, как дрожат руки. — Ты хоть понимаешь, что сам согласился на это? Никто тебя не заставлял!
— А что мне оставалось? — он тоже повысил голос. — Ты всё решила заранее! У тебя уже был готов план — мне платить, тебе владеть! Уже распределила роли — я кошелек, ты хозяйка!
— Неправда! Я просто хотела защитить себя!
— От чего? От меня?! — Паша подошел вплотную, его глаза блестели от гнева. — Ты мне не доверяешь, но имущество уже делишь! Как это называется?
Внутри словно плотину прорвало.
— Я осталась ни с чем после развода! — слезы хлынули из глаз. — Три года строила семью, вкладывалась, верила! А потом в один день оказалась на улице, понимаешь? Без крыши над головой, без права даже вещи забрать! Я больше не хочу быть никем в собственной жизни!
Я рыдала, не в силах остановиться. Вся боль, весь страх последних лет вырвались наружу. Паша замер, будто оглушенный.
— Так вот в чем дело, — тихо произнес он. — Ты боишься.
— Конечно, я боюсь! — всхлипнула я. — Как ты не понимаешь? Я не хочу использовать тебя, я просто хочу... хочу чувствовать почву под ногами!
— А я чувствую себя использованным, — его голос звучал глухо. — Как банкомат. Как будто моя любовь ничего не стоит без денег.
Мы стояли друг напротив друга — два человека, любящие и раненые одновременно. В его глазах я увидела не только обиду, но и боль. Он тоже был уязвлен, тоже защищался как мог.
— Мне нужно подышать, — Паша взял куртку и вышел, аккуратно прикрыв дверь.
Я опустилась на диван рядом с пакетом злополучных штор и разрыдалась по-настоящему, давая выход всему, что копилось внутри. Как мы дошли до этого? Когда любовь превратилась в подсчеты и доли?
На кухне после бури
Когда Паша вернулся, я сидела на кухне, болтая ложкой в давно остывшем чае. Он налил себе воды и сел напротив. С улицы тянуло сыростью из приоткрытой форточки.
— На улице моросит, — сказал он вместо приветствия.
— Да, я слышала, — ответила я, не поднимая глаз.
Тиканье часов. Урчание холодильника. Капающий кран. Странно, как громко звучит тишина между нами.
— Лен... я, наверное, перегнул палку с этими шутками, — наконец произнес Паша. — Прости.
— Я тоже хороша. Думала только о себе.
Он протянул руку через стол и осторожно коснулся моих пальцев.
— Знаешь, у меня как заноза в мозгу засела мысль, — он смотрел куда-то мимо меня, — что я для тебя просто кошелёк на ножках. Что ты как будто уже готовишься к расставанию.
Я неожиданно расплакалась. Вот просто сидела-сидела, и тут — как плотину прорвало.
— Витя просто выставил меня. С одним чемоданом, — всхлипывая, выговорила я. — Сказал — пшла вон, квартира моя! Я у сестры на раскладушке полгода жила. В сорок лет! Как бомжиха...
Паша пересел ко мне, обнял за плечи:
— Тихо-тихо... Этот твой козёл Витя, если встречу — морду набью.
— Просто внутри всё время этот страх — а вдруг опять? Вдруг ты уйдёшь, а я снова останусь... никем?
— Ты никогда не будешь никем, — Паша вытер мне щёки салфеткой. — Ты — Ленка, моя Ленка. С квартирой, без квартиры — не важно.
— Но ты так разозлился тогда...
— Потому что тоже испугался, — он вздохнул. — Что для тебя эти бумажки важнее, чем я. Словно всё, что я могу дать — деньги. А не любовь, не забота.
За окном проехала машина, на миг осветив кухню фарами.
— А давай сделаем всё по-честному? — предложил Паша. — Сядем, посчитаем, что каждый может вкладывать. И пропишем все варианты.
— Какие варианты?
— Ну, всякие. Если кто-то заболеет. Или работу потеряет.
Я рассмеялась сквозь слёзы:
— Дурак ты, Паша.
— Сама такого выбрала, — улыбнулся он. — Так что, попробуем заново? Без обид, без шуток дурацких?
— Попробуем, — я кивнула, чувствуя, как внутри отпускает тугая пружина.
Он притянул меня к себе, и мы сидели обнявшись на кухне, пока чай в чашке не покрылся бледной плёнкой, а дождь за окном не стих до тихой мороси.
Бумажные мосты
Новая квартира пахла свежей краской и начинающейся жизнью. Солнечные лучи играли на только что вымытом полу, создавая причудливые узоры. Я расставляла чашки на журнальном столике — сегодня был особенный день.
— Чай готов? — Паша вышел из кухни с заварочным чайником. — Олег с Мариной уже поднимаются.
— Всё готово, — я улыбнулась, расправляя скатерть.
Через пять минут в дверь позвонили. На пороге стояли наши друзья — Олег, юрист, и его жена Марина.
— Ух ты, как у вас уютно! — восхитилась Марина, оглядывая квартиру. — Ремонт сами делали?
— Частично, — кивнул Паша, принимая бутылку вина, которую протянул Олег. — Проходите, присаживайтесь.
Мы устроились в гостиной. Я разлила чай, Паша открыл конверт с документами.
— Итак, мы пригласили вас как свидетелей, — начал он, доставая бумаги. — Мы с Леной составили соглашение о совместном имуществе и хотим, чтобы вы заверили его своими подписями.
Олег, как юрист, внимательно изучил документ.
— Вы всё правильно оформили, — кивнул он. — Доли в квартире равные, обязательства по выплате ипотеки распределены пропорционально доходам, четко прописаны права в случае... ну, всяких жизненных обстоятельств.
— Именно, — Паша взял меня за руку. — Мы решили, что справедливо будет платить вместе — я семьдесят процентов, Лена тридцать, соответственно нашим доходам. Но собственность — поровну.
— И если кто-то из нас останется без работы или заболеет, второй берет платежи на себя — это тоже прописано, — добавила я. — А еще мы открыли общий счет для ремонта и обустройства.
Я посмотрела на Пашу с благодарностью. За последний месяц мы проделали огромный путь — от обид и недоверия к настоящему партнерству. Каждый вечер обсуждали наши страхи, ожидания, то, что значит для нас дом и семья. Иногда до хрипоты спорили, иногда плакали, но всегда заканчивали объятиями.
— Знаете, что самое важное в этой бумаге? — Паша посмотрел на друзей. — Не цифры и проценты. А то, что мы научились говорить честно. О деньгах, о страхах, о своих потребностях.
— Это дорогого стоит, — кивнул Олег. — Мы с Мариной тоже не сразу научились.
Мы подписали соглашение — сначала мы с Пашей, потом Олег и Марина как свидетели. Простой лист бумаги, а сколько за ним стояло разговоров, слез, осознаний...
Когда друзья ушли, мы остались одни в нашей новой квартире. Я подошла к окну — тому самому, где мы мечтали поставить диван и смотреть на закаты.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросила я, когда Паша обнял меня сзади.
— О чем?
— О том, что настоящий дом — это не стены и не бумаги о собственности. Это место, где можно быть собой. Быть уязвимой, злой, счастливой — и знать, что тебя всё равно любят.
Паша поцеловал меня в висок.
— И знаешь что? Я больше не боюсь, — прошептала я. — Не боюсь довериться. Не боюсь остаться без крыши над головой. Потому что даже если завтра эта квартира исчезнет — у меня будешь ты. А у тебя — я.
На столе лежало наше соглашение — не просто юридический документ, а символ того, что любовь требует не только чувств, но и честности, зрелости и готовности слышать друг друга. Наш новый дом начинался не с фундамента и стен, а с этого — с умения строить мосты даже через самые глубокие пропасти непонимания.