Запах подгоревшей яичницы заполнил кухню в тот момент, когда Нина Петровна произнесла одну фразу. Она давно висела в воздухе их общей квартиры, как невысказанный упрёк:
— Я считаю, что вы должны мне платить за то, что живёте в моей квартире.
Марина вздрогнула и отвлеклась от плиты. Сковородка в её руке опасно накренилась. Женщина успела выровнять её прежде, чем масло выплеснулось на обои в цветочек, которые свекровь отказывалась менять уже пятнадцать лет.
Сергей за столом замер с поднесённой ко рту чашкой кофе. Их трёхлетняя дочь Алиса продолжала сосредоточенно размазывать манную кашу по тарелке. Атмосфера внезапно сгущалась...
Тишина растянулась на те невыносимые секунды, когда каждый понимает: произошло непоправимое. То, что нельзя вернуть.
— Мама, о чём ты говоришь? — голос Сергея звучал глухо, словно из-под воды.
Нина Петровна поджала губы и расправила плечи — жест, который Марина за четыре года совместной жизни научилась распознавать как предвестник бури.
— О справедливости, Серёжа. Я говорю о справедливости.
Четыре года назад Сергей привёл Марину знакомиться с матерью
Нина Петровна встретила будущую невестку настороженно, но без открытой враждебности. Она оценивающе осмотрела светлые вьющиеся волосы девушки, её скромное платье, манеру держаться — словно прикидывала, подойдёт ли эта кандидатура на роль матери её внуков.
Нина Петровна была женщиной, говорившей редко, но метко, каждое её слово имело вес. Сорок лет преподавания математики в школе отточили её способность одним взглядом заставлять людей чувствовать себя неуверенно, будто они забыли выучить домашнее задание.
— Живёте вместе? — спросила она тогда.
— Снимаем комнату у метро Щёлковская, — ответил Сергей с напускной небрежностью.
Нина Петровна хмыкнула. Её сын, инженер со средней зарплатой, снимал комнату в коммуналке. Её сын, которого она одна вырастила после ухода мужа, донашивая одно пальто десять зим, чтобы оплатить ему репетиторов. Её сын, которому теперь приходилось выбирать между оплатой аренды и подарком на день рождения матери.
Через месяц Марина забеременела
Ещё через месяц они с Сергеем поженились. А когда стало ясно, что съёмная комната — не место для семьи с новорождённым, Нина Петровна сама предложила:
— Перебирайтесь ко мне. В трёшке места хватит всем.
В их квартире на Речном вокзале всегда пахло книгами. Этот запах въелся в стены вместе с пылью, копившейся на корешках педагогических журналов и математических сборников за сорок лет работы Нины Петровны в школе.
Она вышла на пенсию за год до появления в её доме Марины, но привычки учителя остались при ней: просыпаться в 6:30, готовить завтрак к 7:15, проверять работы — теперь уже не школьные тетради, а коммунальные квитанции, распределять бюджет с точностью до рубля.
Марина видела эти расчёты. Свекровь вела их в простой тетради в клеточку, записывая карандашом с дробями до копеек — сколько ушло на продукты, сколько на лекарства, сколько на подарок внучке. А ниже шла вторая колонка цифр, написанная словно другим почерком, более нервным — ежемесячные траты от пенсии на мелкие, неотложные нужды.
Конфликт начался исподволь, с мелочей, которые поначалу не казались важными
Сергей задерживал свою часть за коммунальные услуги, оправдываясь тем, что его премию перенесли на следующий месяц. Марина меняла каналы на телевизоре, когда Нина Петровна смотрела свои любимые передачи. Нина Петровна собирала детские игрушки, разбросанные по квартире, в комнату внучки. Причём делала это с таким видом, словно убирала за собакой на улице.
А потом появился Валентин Игоревич.
Валентин Игоревич был вдовцом, бывшим инженером-конструктором, теперь пенсионером с собственной дачей в Подмосковье и старой, но всё ещё приличной Volvo.
Он встретил Нину Петровну на собрании бывших коллег по НИИ, где она когда-то подрабатывала. Он водил её в театр и даже однажды на концерт классической музыки. И что-то изменилось в обычно суровой и сдержанной Нине Петровне. Она стала чаще смотреться в зеркало. Выкрасила седые волосы в каштановый оттенок, купила новое платье впервые за десять лет.
— У вас есть планы на эти выходные? — спросила она однажды вечером у Марины и Сергея, сидевших перед телевизором.
— Нет, а что? — Сергей рассеянно переключал каналы.
— Я думала оставить Валентину Игоревичу ключи. Он бы забрал меня в пятницу, и мы поехали бы на дачу.
Сергей посмотрел на мать так, словно она сообщила, что собирается прыгнуть с парашютом.
— На дачу? В апреле? Там же ещё холодно.
— Он протопит дом, — голос Нины Петровны звучал необычно мягко. — У него там печка-голландка.
— А что, если ты простудишься? — в тоне Сергея проскользнули нотки собственника. — В твоём возрасте это опасно.
Нина Петровна резко выпрямилась.
— В моём возрасте опасно напоминать о своём возрасте. Мне шестьдесят три, а не девяносто, Серёжа.
Она не поехала на дачу в тот уикенд. Сергей придумал какую-то неотложную причину, почему они не могут остаться с Алисой одни. Что-то про отчёт на работе, который ему нужно закончить, а Марине предстояло пойти к подруге на день рождения.
Валентин Игоревич позвонил в дверь их квартиры в пятницу вечером. Принёс коробку конфет для Нины Петровны и маленькую куклу для Алисы.
Сергей открыл дверь и, увидев седовласого мужчину с трогательным букетом полевых цветов, побледнел, словно перед ним стоял грабитель.
— Мамы нет дома, — соврал он, хотя Нина Петровна была в своей комнате.
— А когда она вернётся? Я мог бы подождать.
— Не знаю. Она у врача.
И Валентин Игоревич ушёл, оставив подарки в руках Сергея, который отдал их матери с таким видом, будто делает одолжение. Нина Петровна не сказала ничего. Весь вечер просидела в своей комнате с закрытой дверью.
С каждым днём тишина в их квартире становилась всё более звенящей
Нина Петровна уже не предлагала посидеть с внучкой, когда Марине срочно нужно было закончить перевод для заказчика. Сергей всё чаще задерживался на работе.
Марина начала искать варианты съёмных квартир, но цены приводили её в ужас. Их семейный бюджет трещал по швам с тех пор, как Сергей сменил работу — ушёл из стабильной государственной компании в стартап, который обещал золотые горы, но пока приносил только нервотрёпку и сорокапроцентное сокращение зарплаты.
Звонок Валентина Игоревича раздался в середине марта. Нина Петровна долго говорила с ним на кухне, иногда переходя на шёпот. Марина, делая вид, что занята глажкой, услышала фразы «двухнедельный тур», «всё включено», «последний шанс забронировать со скидкой». Когда свекровь закончила разговор, её лицо было бледным, но решительным.
— Валентин Игоревич пригласил меня в речной круиз, — сказала она, глядя мимо Марины. — По Волге. В июне.
— Это прекрасно, — искренне улыбнулась Марина. — Вам нужно отдохнуть.
— Стоимость путёвки — сорок две тысячи с человека.
Марина поперхнулась.
— Это... довольно дорого.
— Я копила, — Нина Петровна постучала ногтем по столу. — Но мне не хватает. Семнадцати тысяч не хватает.
Повисла пауза. Марина знала, что они с Сергеем не могли помочь — не сейчас, когда они еле сводили концы с концами.
— А Вы не можете занять у подруг? — неуверенно предложила она.
Нина Петровна посмотрела на неё с нескрываемой жалостью.
— У каких подруг, Марина? У Людмилы Викторовны, которая третий год не может накопить на новые зубы? Или у Веры Степановны с её пенсией по инвалидности?
В тот момент что-то сломалось между ними окончательно.
*****
И вот теперь, спустя три недели молчания, Нина Петровна произносит эти слова за завтраком. «Вы должны мне платить за то, что живёте в моей квартире».
— Сколько? — спросил Сергей тоном человека, готового к худшему.
Нина Петровна достала из кармана халата аккуратно сложенный листок.
— Пятнадцать тысяч в месяц, — она разгладила бумагу на столе. — Я высчитала среднюю стоимость аренды двухкомнатной квартиры в этом районе. Получается тридцать тысяч минимум. Но вы мои родные люди, поэтому я прошу половину.
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. Они действительно платили чуть больше трети общих расходов на коммунальные услуги и продукты. И да, это было значительно меньше, чем если бы они снимали квартиру.
Но у них было негласное соглашение: бабушка помогает с внучкой, Марина ведёт дом и готовит на всех, Сергей делает ремонт и оплачивает крупные покупки. Может быть, вклад был и не равным, но...
— Мама, ты же знаешь, что сейчас у нас тяжёлая ситуация, — голос Сергея стал ниже, как всегда, когда он нервничал. — Мой стартап ещё не вышел на нормальный доход, Маринины переводы — это копейки, а у нас кредит за машину и Алисины танцы...
— А у меня круиз, — отрезала Нина Петровна. — И новые коронки на верхнюю челюсть. И путёвка в санаторий для лечения спины. И новое демисезонное пальто взамен того, что я донашиваю пятнадцатый год.
— Но Вы же всегда говорили, что семья должна помогать друг другу, — растерянно произнесла Марина.
— Да, должна, — Нина Петровна посмотрела ей прямо в глаза. — Но за эти четыре года я поняла, что и помощь должна быть взаимной.
С этими словами она встала из-за стола, оставив нетронутым завтрак, и ушла в свою комнату. Щелчок замка прозвучал как выстрел.
*****
Вечером, уложив Алису, Марина и Сергей сидели на кухне, разговаривая шёпотом, хотя Нина Петровна явно слышала их сквозь тонкую стену.
— Ты не понимаешь, с ней что-то происходит, — Сергей крутил в руках зажигалку, хотя бросил курить ещё до рождения дочери. — Она всегда была принципиальной, но не такой...
— Не такой отчаянной? — закончила за него Марина. — Просто она впервые за много лет увидела шанс пожить для себя. Ты же сам рассказывал, как она во всём себе отказывала, пока растила тебя.
Сергей поморщился. Воспоминания о детстве были болезненными — жизнь на две учительские зарплаты. Потом на одну зарплату и пенсию по потере кормильца. Мать, штопающая его школьные брюки при свете настольной лампы. Её отказ от нового пальто, чтобы заплатить за его дополнительные занятия английским.
— Мы и так помогаем, — упрямо сказал он. — Я починил ей стиральную машину, купил новый телевизор на день рождения...
— На день рождения — это подарок, Серёж, — мягко сказала Марина. — А не помощь.
— А ты на чьей стороне?
— Я на стороне здравого смысла. Мы живём здесь четыре года почти бесплатно. И когда у неё появилась потребность в деньгах...
— На круиз с каким-то старым хрычом!
— Это её выбор, — Марина вздохнула. — Она имеет право потратить свои деньги как хочет. В том числе и на «хрыча», который относится к ней лучше, чем родной сын.
Сергей резко встал, едва не опрокинув стул.
— Если она хочет денег, мы съедем. Завтра же начну искать квартиру.
— На какие шиши, Серёж? — устало спросила Марина. — У нас двадцать тысяч на карте, этого не хватит даже на залог. А твоя зарплата...
— Я попрошу аванс. Займу у друзей. В конце концов, наша семья не будет платить за крышу над головой моей матери! Это не нормально!
Марина смотрела на мужа долгим, изучающим взглядом. Она вдруг поняла, что Сергея пугает не столько нехватка денег. Он боится признать, что его мать больше не готова быть вечной бесплатной няней и домработницей. Всю жизнь она крутилась вокруг него, а теперь вдруг захотела жить для себя. И это его по-настоящему пугало. И ещё — что-то в его реакции на Валентина Игоревича напоминало ревность.
— Хорошо, — Марина сложила руки на груди. — Завтра начинаем искать. Но сначала я поговорю с ней.
Марина постучала в дверь свекрови после обеда, когда Сергей увёз Алису в парк. Нина Петровна открыла не сразу. На ней был старый, но аккуратно выглаженный халат, а глаза были красными — то ли от недосыпа, то ли от слёз.
— Можно с Вами поговорить? — спросила Марина.
Нина Петровна молча отошла в сторону, пропуская невестку в комнату. Здесь всегда пахло сухими травами — мятой и чабрецом, которые свекровь собирала каждое лето на даче у подруги.
— Если насчёт денег — я не передумала, — сразу сказала Нина Петровна.
— Я знаю, — Марина присела на краешек кровати. — И я Вас понимаю.
Это, казалось, удивило свекровь.
— Правда?
— Мы были неправы, — прямо сказала Марина. — Мы воспользовались Вашей добротой. Любой другой человек давно бы начал брать с нас арендную плату.
Нина Петровна опустилась на стул напротив, разгладив складку на халате.
— Дело не в деньгах, — тихо сказала она.
— А в чём?
— В уважении, Марина. Когда Валентин Игоревич спросил, куда я поеду летом отдыхать, я сказала, что никуда — буду сидеть с внучкой, пока вы с Серёжей поедете на море. Знаешь, что он мне ответил? "Нина, они эксплуатируют вас. Вы не обязаны жертвовать своей жизнью ради них."
— Он прав, — кивнула Марина.
— Я ведь никогда нигде не была. Всю жизнь откладывала на потом. Сначала Серёжино образование, потом его свадьба, потом коляска для Алисы... Мне шестьдесят три, Марина. Сколько мне осталось? Пять лет? Десять? Хочу успеть пожить для себя.
В глазах свекрови стояли слёзы. Марина почувствовала, как ком встаёт в горле. Она никогда не видела Нину Петровну такой уязвимой.
— Сергей хочет, чтобы мы съехали, — сказала Марина, решив быть откровенной до конца.
— Я так и знала, — горько усмехнулась Нина Петровна. — Типичный Серёжа. Ему проще убежать от проблемы, чем решить её.
— Но мы не можем сейчас снять квартиру. У нас нет таких денег.
— Так скажи ему.
— Он не слушает. Он считает, что это вопрос принципа.
Нина Петровна долго молчала, потом тяжело вздохнула:
— Я переборщила с суммой. Десять тысяч будет достаточно.
— Дело не в сумме, — покачала головой Марина. — А в том, что Вы вообще решили брать с нас деньги. Он воспринял это как предательство.
— Предательство? — Нина Петровна приподняла бровь. — А то, что он соврал Валентину Игоревичу, что меня нет дома — это как называется?
Марина удивлённо подняла глаза:
— Он сделал это?
Оказалось, свекровь знала о поступке сына. В тот день она стояла у приоткрытой двери своей комнаты и слышала его разговор с Валентином Игоревичем. Но промолчала тогда — из гордости, из нежелания скандалить. И с этого момента начала подсчитывать, во сколько обходится ей доброта по отношению к сыну и его семье.
— Я не буду брать с вас деньги, — вдруг сказала Нина Петровна после долгой паузы.
Марина растерялась:
— Но как же круиз?
— Тур отменяется. Валентин Игоревич звонил этим утром — у него проблемы с сердцем, врачи не рекомендуют дальние поездки.
В её голосе было столько горечи и разочарования, что Марина не выдержала. Она пересела на подлокотник кресла свекрови и осторожно обняла её за плечи.
— Знаете что? Мы всё-таки будем платить Вам. Только не за квартиру.
— А за что?
— За Ваше время. За то, что сидите с Алисой, когда мне нужно работать. Это называется «оплата услуг няни». Восемь часов в неделю по двести рублей в час — шесть с половиной тысяч в месяц. Это честно.
Нина Петровна слабо улыбнулась:
— Скажешь это Серёже?
— Скажу. И ещё скажу, что если он не согласится, я уйду жить к маме вместе с Алисой. И ему придётся платить уже не шесть тысяч, а алименты.
***
Три месяца спустя Нина Петровна всё-таки отправилась в путешествие. Не в круиз по Волге, а в пансионат в Кисловодске — скромнее, но тоже приятно. Валентин Игоревич поехал с ней, его здоровье улучшилось.
Сергей с трудом, но принял новые правила игры. Каждый месяц он выдавал матери конверт с шестью тысячами рублей — за услуги няни. А ещё он постепенно, со скрипом, учился видеть в собственной матери не только человека, бесконечно ему обязанного, но и женщину с правом на собственную жизнь.
Марина устроилась на работу в бюро переводов — три дня в неделю в офисе, остальное время удалённо. Её вклад в семейный бюджет существенно вырос.
Нина Петровна стала чаще выходить из дома, записалась на курсы компьютерной грамотности и даже купила себе смартфон — чтобы «быть на связи с Валентином Игоревичем».
А их совместный ужин по воскресеньям превратился в новую традицию. За столом по-прежнему бывало напряжённо, разговор иногда прерывался неловкими паузами и недосказанностями. Но постепенно они учились новому языку общения — не как благодетельница и облагодетельствованные, а как взрослые люди, каждый со своими потребностями, страхами и надеждами.
Конфликт не разрешился в одночасье. Он трансформировался, как и их отношения — от молчаливых обид к неуклюжим попыткам слышать друг друга. И это было не идеальное решение, а ежедневная работа, временами мучительная, но необходимая.
Осенью Валентин Игоревич сделал Нине Петровне предложение. Она сказала, что подумает. И эта возможность — уйти, начать новую жизнь на седьмом десятке — давала ей силы оставаться и находить компромиссы в старой жизни. Потому что теперь это был её выбор, а не неизбежность.
Как считаете, правильно ли Нина Петровна поступила? Благодарю за лайки и подписку на мой канал.
А если рассказ вам понравился, можно поблагодарить автора.👇🏻👇🏻👇🏻👇🏻👇🏻