Таня бросила взгляд на часы и ускорила шаг. Опаздывать на семейный ужин в загородном доме своей свекрови Елены Павловны было недопустимо — это она усвоила за пять лет брака с Игорем. В их семье пунктуальность считалась добродетелью, а опоздание — проявлением неуважения.
«Выезд на дачу в 17:00, ужин в 19:30 строго», — написала Елена Павловна в семейном чате, и это «строго» не было простой фигурой речи.
Таня улыбнулась, представив выражение лица свекрови, когда та увидит её новую стрижку — короткое каре с чёлкой. Вчера она решилась на эту перемену, будто бросая вызов — себе, мужу и особенно его семье, где любое изменение встречалось с подозрением.
Возле подъезда уже ждал Игорь — высокий, подтянутый, с аккуратной бородкой. Увидев жену, он нахмурился.
— Что с волосами? — спросил он вместо приветствия.
Таня провела рукой по коротким прядям.
— Нравится? Решила сменить образ.
— Дело твоё, конечно, — Игорь пожал плечами, и в этом жесте было больше осуждения, чем в словах. — Но мама будет в шоке. Ты же знаешь, как она относится к коротким стрижкам у женщин.
Таня почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения.
— Я стриглась для себя, а не для твоей мамы, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
Игорь открыл дверцу машины.
— Поехали, уже опаздываем. Будем надеяться, что новая причёска — это единственный сюрприз, который ты подготовила на сегодня.
Дорога до дачи заняла почти полтора часа. Таня смотрела в окно на проносящиеся мимо пейзажи — сначала городские многоэтажки, потом промзону, затем посёлки и дачные участки. Она вспоминала, как пять лет назад, только познакомившись с семьёй Игоря, была очарована их сплочённостью, семейными традициями, ухоженным домом с садом. После её собственной неорганизованной семьи, где царил творческий беспорядок и спонтанность, размеренная жизнь семьи Савиных казалась воплощением стабильности.
Елена Павловна, психолог по образованию и призванию, с первых дней знакомства взяла шефство над будущей невесткой. «У тебя столько потенциала, Танечка, — говорила она, окидывая Таню оценивающим взглядом. — Просто нужно немного поработать над собой».
Поначалу Таня была благодарна за советы — ей казалось, что свекровь искренне хочет помочь ей стать лучше. Она даже не замечала, как постепенно меняется, подстраиваясь под стандарты семьи Савиных — начиная от гардероба и заканчивая тем, как она расставляла вещи в шкафу.
Но в последний год что-то начало меняться. Может быть, виной тому была её работа иллюстратором, где она наконец начала получать признание. Может быть, разговоры с новыми подругами, не жившими по строгому регламенту «правильной жизни». А может, просто накопившаяся усталость от постоянной потребности соответствовать чужим ожиданиям.
* * *
Дача Савиных представляла собой двухэтажный дом из красного кирпича с большой террасой и ухоженным садом. Всё здесь было продумано до мелочей — от расположения грядок до цветовой гаммы садовой мебели.
Елена Павловна встретила их на крыльце — стройная женщина чуть за шестьдесят с идеальной осанкой и коротко стриженными седыми волосами. Ирония ситуации не ускользнула от Тани — свекровь, так критиковавшая короткие стрижки у молодых женщин, сама носила почти мальчишескую причёску, которую считала «элегантной и соответствующей возрасту».
— Наконец-то, — Елена Павловна посмотрела на часы. — Мы уже начали беспокоиться. Игорь, помоги отцу с мангалом, он на заднем дворе.
Игорь послушно ушёл, оставив Таню наедине со свекровью. Елена Павловна окинула невестку оценивающим взглядом, задержавшись на её волосах.
— Что ж, — сказала она после паузы, — это... смело. Хотя мне кажется, тебе больше шли длинные волосы. Они смягчали черты лица.
— Мне нравится моя новая стрижка, — спокойно ответила Таня. — И с ней удобнее работать.
Елена Павловна вздохнула.
— Ты всегда была упрямой, Танечка. Но ладно, это твоё дело. Пойдём, поможешь мне на кухне. Вера с Антоном уже приехали, они в гостиной.
Вера, старшая сестра Игоря, и её муж Антон были частыми участниками семейных сборов. Вера, педагог по профессии, во многом походила на мать — такая же организованная, уверенная в своей правоте, с тем же критическим взглядом на окружающий мир. Антон, тихий инженер, обычно держался в тени жены, лишь изредка вставляя реплики в разговор.
На кухне Таня принялась помогать свекрови нарезать овощи для салата, стараясь делать это так, как учила Елена Павловна — тонкими, ровными ломтиками.
— Как продвигается твоя работа? — спросила свекровь, ловко шинкуя зелень. — Игорь говорил, у тебя появились какие-то новые заказы?
— Да, я сейчас иллюстрирую книгу для издательства «Альфа», — ответила Таня, почувствовав прилив гордости. — Это довольно престижный проект.
— Иллюстрирование, — Елена Павловна покачала головой. — Таня, тебе тридцать два года. Пора бы задуматься о более стабильной карьере. В твоём возрасте пора бы уже занимать должность арт-директора, а не сидеть за планшетом, рисуя чужие фантазии.
Таня почувствовала, как напрягаются плечи.
— Мама, — она заставила себя использовать это обращение, хотя оно всегда звучало фальшиво, — я люблю свою работу. И мне платят достаточно.
— Я не о деньгах, — отмахнулась Елена Павловна. — Я о самореализации, о статусе. Ты слишком долго топчешься на одном месте. С твоими способностями можно достичь гораздо большего.
«С моими способностями», — мысленно повторила Таня. Это была любимая фраза свекрови, за которой всегда следовал список того, что она делает не так и как нужно изменить свою жизнь.
— Нож держи правильно, — Елена Павловна мягко поправила руку Тани. — Вот так будет эффективнее.
Таня молча подчинилась, подавив желание бросить нож и уйти. В их семье конфликты были не приняты — любое разногласие должно было решаться «цивилизованным путём», то есть признанием правоты старших.
* * *
За ужином, проходившим на просторной террасе, разговор неизбежно свернул к теме детей. У Веры и Антона было двое сыновей — десятилетний Максим и семилетний Костя, послушные мальчики, воспитанные в лучших традициях семьи Савиных.
— А вы с Игорем всё ещё не планируете пополнение? — спросила Вера, накладывая Максиму салат. — Костику уже хочется двоюродных братьев или сестёр.
Таня почувствовала, как немеет лицо. Этот вопрос возникал на каждом семейном сборе, и каждый раз она не знала, что ответить.
— Мы не торопимся, — сказал Игорь, положив руку на плечо жены. — Таня хочет сначала закончить важные проекты.
— Проекты, — фыркнула Елена Павловна. — Проекты могут подождать, а биологические часы — нет. Уже тридцать два года, Танечка. Не стоит откладывать материнство надолго.
— Я знаю свой возраст, мама, — сказала Таня, стараясь, чтобы её голос звучал ровно. — Мы с Игорем сами решим, когда заводить детей.
— Конечно-конечно, — кивнула Елена Павловна. — Я просто беспокоюсь о вас. Материнство меняет женщину, делает её более... целостной.
Таня почувствовала, как внутри неё что-то ломается. Пять лет попыток соответствовать, пять лет сдерживания своих истинных чувств, пять лет жизни под микроскопом. И вот эта последняя капля — намёк на то, что без ребёнка она каким-то образом неполноценна.
— А что если я не хочу детей? — слова вырвались будто сами собой, и Таня ощутила странное облегчение, наконец произнеся их вслух. — Что если я предпочитаю карьеру и свободу?
За столом воцарилась тишина. Игорь застыл с вилкой в руке, Вера прикрыла рот ладонью, а Елена Павловна медленно отложила салфетку.
— Это шутка такая? — наконец спросила она.
— Нет, — Таня встретила её взгляд. — Это не шутка. Я не уверена, что хочу детей. По крайней мере, сейчас.
— Но мы же говорили об этом, — растерянно произнёс Игорь. — Мы планировали семью, только чуть позже...
— Мы говорили, — согласилась Таня. — Но я никогда не говорила, что точно хочу детей. Ты предполагал, а я... я просто не возражала.
Елена Павловна выпрямилась на стуле.
— Танечка, — её голос стал профессионально-мягким, тем самым, которым она, должно быть, разговаривала с трудными клиентами на психологических консультациях. — Я понимаю, что ты сейчас переживаешь непростой период. Этот кризис среднего возраста...
— Мне тридцать два! — воскликнула Таня. — Какой кризис среднего возраста?
— Не перебивай, пожалуйста, — мягко остановила её Елена Павловна. — Это нормально — бояться перемен, бояться ответственности. Но ты же разумная девочка. Ты должна понимать, что семья — это главное в жизни женщины.
— Для кого главное, а для кого нет, — тихо сказала Таня. — Я не говорю, что никогда не захочу детей. Я говорю, что имею право сама решать — когда и захочу ли вообще.
— Таня, — в голосе Игоря звучало предупреждение. — Давай обсудим это позже, наедине.
— Почему позже? — Таня повернулась к мужу. — Почему наедине? Твоя семья не стесняется обсуждать мою личную жизнь, мою карьеру, мою внешность, так почему я должна стесняться высказывать своё мнение?
— Потому что ты устраиваешь сцену, — тихо сказал Игорь. — Ты ведёшь себя неадекватно.
— Неадекватно? — Таня почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — То есть когда твоя мать пять лет указывает мне, как жить, как одеваться, как держать нож, когда рожать детей — это нормально. А когда я наконец высказываю своё мнение — это неадекватно?
— Таня, — Елена Павловна снова включила свой профессиональный тон. — Я вижу, что ты взволнована. Давай сделаем глубокий вдох и успокоимся. У тебя, возможно, предменструальный синдром, это может влиять на эмоциональное состояние...
Это было последней каплей. Таня резко встала из-за стола.
— Хватит меня исправлять — я не твой проект! — слова вырвались громче, чем она планировала. — Я не нуждаюсь в психоанализе, в советах по улучшению себя, в напоминаниях о биологических часах! Я взрослая женщина, а не подросток, которому нужно указывать, как жить!
Елена Павловна побледнела. Игорь вскочил на ноги.
— Извинись немедленно, — потребовал он. — Ты не можешь так разговаривать с моей матерью.
Таня посмотрела на мужа — человека, которого, как ей казалось, она любила. Но сейчас перед ней стоял не муж, а сын своей матери, готовый защищать привычный порядок вещей любой ценой.
— Не могу, — тихо сказала она. — Больше не могу.
Она повернулась и пошла к дому, чувствуя, как дрожат колени. За спиной раздались шаги — Игорь догнал её в прихожей.
— Куда ты собралась? — спросил он, схватив её за руку. — Нельзя просто так уйти!
Таня высвободила руку.
— Могу, — сказала она спокойно. — И ухожу. Мне нужно время, чтобы подумать.
— О чём тут думать? — в голосе Игоря звучало раздражение, смешанное с непониманием. — Ты устроила скандал на ровном месте! Мама просто заботится о тебе, о нас!
Таня покачала головой.
— Это не забота, Игорь. Это контроль. Контроль над каждым аспектом моей жизни — от того, как я держу нож, до того, когда мне заводить детей. И самое страшное, что ты этого даже не видишь.
Она взяла сумку и достала телефон.
— Что ты делаешь? — растерянно спросил Игорь.
— Вызываю такси, — ответила Таня. — Поеду домой.
— Ты с ума сошла? До города полтора часа езды!
— Значит, у меня будет время подумать.
Игорь провёл рукой по волосам — жест, который он всегда делал, когда был растерян.
— Таня, это какое-то безумие. Давай просто вернёмся, ты извинишься перед мамой, и мы забудем этот инцидент. Все устают, все срываются иногда.
Таня посмотрела на мужа с внезапной ясностью во взгляде. Пять лет она пыталась стать частью этой семьи, подстроиться под их правила, заслужить их одобрение. И всё это время она теряла себя — по кусочку, день за днём.
— Я не могу вернуться, — тихо сказала она. — Не сейчас. Мне действительно нужно побыть одной и всё обдумать.
В прихожей появилась Елена Павловна, за ней — Вера. Лицо свекрови было напряжённым, но она держалась с присущим ей достоинством.
— Таня, — начала она своим «профессиональным» голосом. — Я понимаю, что моя забота может иногда казаться навязчивой. Но всё, что я делаю, я делаю из лучших побуждений.
— Я знаю, — ответила Таня. — И в этом часть проблемы. Вы искренне верите, что знаете, как мне будет лучше. Но это не так. Никто не знает этого лучше меня самой.
— Ты просто не видишь полной картины, — вступила Вера. — Мама психолог с тридцатилетним стажем, она...
— Она психолог, а не ясновидящая, — прервала её Таня. — И не имеет права решать за меня, как мне жить.
Елена Павловна поджала губы.
— Что ж, возможно, я действительно перешла некоторые границы, — сказала она с видимым усилием. — Но ты тоже не права. В семье нужно уметь идти на компромиссы.
— Компромисс работает только тогда, когда обе стороны уступают, — ответила Таня. — А я всё время только уступала. И теперь чувствую, что теряю себя.
Она посмотрела на уведомление о прибытии такси.
— Мне пора, — сказала она, направляясь к двери. — Игорь, не волнуйся, я доберусь нормально. Позвоню, когда буду дома.
— Я еду с тобой, — неожиданно сказал Игорь. — Не отпущу тебя одну в таком состоянии.
— Нет, — твёрдо ответила Таня. — Мне нужно побыть одной. Пожалуйста, уважай это.
Она вышла на крыльцо, чувствуя, как тёплый летний воздух обволакивает её. Пахло жасмином и скошенной травой. Где-то вдалеке лаяла собака. Такая мирная, идиллическая картина — и такая буря внутри.
Такси уже ждало у ворот. Таня быстро пошла по дорожке, усыпанной мелким гравием, стараясь не оглядываться. Она знала, что вся семья сейчас наблюдает за ней с террасы, и эта мысль заставляла её спину напрягаться, как будто между лопаток были нацелены стрелы их осуждающих взглядов.
Сев в машину, она назвала адрес и откинулась на сиденье, закрыв глаза. Только сейчас, впервые за вечер, она почувствовала, как по щеке катится слеза.
* * *
Дома было тихо и пусто. Таня бросила сумку в прихожей и прошла в гостиную, не включая свет. Она опустилась на диван и впервые за долгое время позволила себе просто сидеть — без дела, без цели, без попыток быть продуктивной или полезной.
В темноте комнаты она вдруг увидела, насколько чужим стало для неё это пространство. Всё здесь было обустроено по советам Елены Павловны — от расстановки мебели до выбора штор. «Нейтральные тона создают гармонию», «Минимализм упорядочивает мышление», «Правильная эргономика — залог продуктивности».
А где же в этом совершенном пространстве была она сама? Где были её любимые яркие цвета, причудливые безделушки, творческий беспорядок, в котором она всегда находила вдохновение?
Телефон завибрировал — Игорь. Таня не ответила. Через минуту пришло сообщение: «Ты в порядке? Доехала нормально?»
«Да, всё хорошо. Мне нужно время. Пожалуйста, не звони пока», — ответила она и отключила звук.
Всю ночь Таня не сомкнула глаз. Она ходила по квартире, рассматривая её будто впервые, и понимала, насколько сильно изменилась за эти пять лет. Она листала старые скетчбуки, вспоминая, какие смелые, яркие работы создавала до знакомства с семьёй Савиных. Как постепенно её стиль становился всё более сдержанным, «профессиональным», как говорила Елена Павловна. И как вместе с этим уходила та искра, которая делала её иллюстрации особенными.
К утру Таня знала, что нужно делать. Она достала новый скетчбук и начала рисовать — быстро, эмоционально, не заботясь о технике. Она рисовала женщину, которая будто выходила из кокона — с короткими волосами, расправленными плечами, свободную.
Звонок в дверь раздался около полудня. Таня знала, что это Игорь, и была готова к этому разговору.
— Привет, — сказал он, когда она открыла дверь. Он выглядел уставшим, будто тоже не спал всю ночь. — Можно войти?
Таня молча отступила, пропуская его в квартиру. Игорь прошёл в гостиную и остановился, заметив открытый скетчбук и разбросанные по столу карандаши и маркеры.
— Работаешь? — спросил он.
— Что-то вроде того, — ответила Таня. — Вспоминаю, какой была раньше.
Игорь опустился на диван и посмотрел на жену.
— Мама просила передать извинения, — сказал он. — Она признаёт, что иногда бывает слишком настойчивой.
Таня усмехнулась.
— Настойчивой? Игорь, она пытается контролировать каждый аспект моей жизни. И ты позволяешь ей это.
— Я не позволяю, — Игорь поморщился. — Просто мама действительно очень опытный психолог, и я доверяю её мнению.
— А моему мнению ты доверяешь? — тихо спросила Таня. — Доверяешь ли ты мне самой решать, что для меня лучше?
Игорь молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Вот видишь, — грустно улыбнулась Таня. — Ты выбрал сторону ещё давно. Я просто не хотела этого признавать.
— Я не выбирал никаких сторон! — воскликнул Игорь. — Но ты не можешь отрицать, что мама многое для нас сделала! Она помогла тебе с карьерой, давала полезные советы...
— Она не помогала мне с карьерой, — покачала головой Таня. — Она пыталась переделать её по своему представлению о том, какой должна быть моя работа. Она пыталась превратить меня в ещё одну идеальную Савину — дисциплинированную, рациональную, предсказуемую. Но я не такая, Игорь. И никогда не буду такой.
— Я полюбил тебя такой, какая ты есть, — тихо сказал Игорь.
— Нет, — горько усмехнулась Таня. — Ты полюбил потенциал, который, как тебе казалось, во мне есть. Возможность сделать из меня идеальную жену, которая будет соответствовать стандартам твоей семьи.
Игорь побледнел.
— Это неправда, — сказал он, но в его голосе не было уверенности.
— Тогда скажи, — Таня села напротив него, глядя прямо в глаза. — Ты принимаешь меня такой, какая я есть? Со всеми моими недостатками, с моим творческим беспорядком, с моей неуверенностью насчёт детей?
— Я... — Игорь замялся. — Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Но на ваших условиях, — закончила за него Таня. — Счастлива так, как ваша семья определяет счастье.
Они долго молчали, глядя друг на друга через пропасть непонимания, которая, как теперь стало ясно, всегда была между ними.
— Что теперь? — наконец спросил Игорь. — Ты хочешь развода?
Таня вздохнула.
— Я не знаю, чего хочу. Пока знаю только, чего не хочу — продолжать быть проектом по усовершенствованию. Мне нужно пространство, Игорь. Время, чтобы вспомнить, кто я на самом деле, без влияния твоей семьи.
— И как это будет выглядеть? — в его голосе слышалась растерянность.
— Я хочу, чтобы ты пожил у родителей какое-то время, — сказала Таня. — Месяц или два. Мне нужно побыть одной.
— Но как же наш брак? — воскликнул Игорь. — Ты просто перечёркиваешь пять лет вместе из-за одной ссоры?
— Это не одна ссора, — покачала головой Таня. — Это пять лет подавления себя, пять лет попыток быть кем-то другим. И дело даже не в твоей маме — дело в нас с тобой. В том, что ты никогда не защищал меня, никогда не ставил наш брак выше мнения твоей семьи.
Игорь опустил голову, и в этот момент он выглядел таким потерянным, что Таня почти пожалела о своих словах. Но она знала, что это правда, и что эту правду нужно было сказать давно.
— Я люблю тебя, — тихо сказал Игорь. — Я не хочу тебя терять.
— Тогда дай мне время, — ответила Таня. — Дай мне пространство, чтобы найти себя. А потом... потом мы посмотрим, есть ли у нас общее будущее.
Когда за Игорем закрылась дверь, Таня почувствовала странную лёгкость. Впервые за долгое время она была полностью честна — с мужем и с самой собой. И хотя она не знала, что ждёт её впереди, она знала одно: она больше не позволит никому превращать себя в чей-то проект.
Таня вернулась к скетчбуку и продолжила рисовать женщину, выходящую из кокона. На её лице теперь была умиротворённая улыбка, а взгляд был устремлён вперёд — туда, где начиналась новая, ещё не написанная глава её жизни.
Спасибо вам за активность! Поддержите канал лайком и подписывайтесь, впереди ещё много историй о жизни.
Если понравилось — загляните и в другие мои истории.