Я помню тот день до мелочей. Даже запах кофе, который остывал в чашке. Даже блик солнца на кухонном шкафу. Даже то, как скрипнула дверь, когда Серёжа зашёл на кухню с таким кислым лицом…
— Нам надо поговорить, — сказал он. — Сейчас...
Вот так всегда и начинается конец света. Четырьмя обычными словами. Банальными до зубной боли.
Машка в соседней комнате смотрела мультики. Наша шестилетняя принцесса с косичками и содранной коленкой. Она хохотала над чем-то своим, детским, беззаботным.
А я сидела напротив мужа и чувствовала, как внутри что-то леденеет. Медленно. Неотвратимо.
— Я ухожу, Лен.
Знаете этот момент, когда слова звучат вроде бы понятно, все по отдельности знакомые, но смысл до тебя доходит с опозданием? Вот так было.
— В смысле? — тупо переспросила я.
— Оля ждёт ребёнка. Я должен быть с ней.
Оля. Его коллега. Та самая, которая приходила к нам на день рождения Машки и принесла огромного плюшевого пингвина. Та, что улыбалась мне так искренне. Та, что стала чуть ли не подругой, а потом увела моего мужа. Впрочем, разве можно увести того, кто сам хочет уйти?
— Ты шутишь сейчас? — я всё ещё не верила, что это происходит с нами, с нашей "идеальной" семьёй.
— Прости. Я просто... — он развёл руками, как будто объяснял очевидное. — Я не хотел, чтобы так вышло. Оно как-то само.
"Само". Какое удобное слово. "Само" случилось, что он… с другой. "Само" получилось, что она теперь ждёт ребёнка. "Само" так сложилось, что он разрушает нашу семью.
Слёзы подступили к горлу, но я не дала им волю. Только не при нём.
— А как же Машка? — спросила я, и голос предательски дрогнул.
— Я не бросаю дочь, — поспешно сказал он. — Буду навещать, помогать материально. Всё, как положено.
Как положено? По какому такому положению мужчина бросает семью ради другой женщины?
— Уходи — тихо сказала я. — Просто... уходи.
И он ушёл. Собрал вещи и ушёл. А я осталась объяснять шестилетней девочке, почему папа больше не живёт с нами. Пыталась найти слова, которые не разобьют её маленькое сердце.
Первые недели были как в тумане. Я функционировала на автопилоте. Работа-дом-Машка-сон. И так по кругу. Подруги звонили, предлагали "развеяться", "отвлечься", "поплакать". Но мне не хотелось ни того, ни другого, ни третьего.
Однажды вечером, когда Машка уже спала, я сидела на кухне и бездумно листала ленту в соцсети. И наткнулась на фото Оли — счастливая, с округлившимся животом. И комментарий Серёжи: "Мои девочки".
Меня затрясло. От обиды, от злости, от бессилия что-либо изменить.
Я заблокировала их обоих. Удалила все совместные фото. Выбросила вещи, которые он оставил. Пыталась стереть его из своей жизни. Вот только... как стереть восемь лет совместной жизни? Как забыть человека, с которым просыпалась каждое утро? С которым строила планы, мечтала о будущем?
Машка часто спрашивала о папе. Когда он придёт? Почему он теперь живёт в другом доме? А правда, что у неё будет братик или сестричка? Я старалась отвечать честно, но щадяще. И с каждым таким вопросом что-то внутри меня умирало.
Серёжа приезжал раз в неделю. Забирал Машку на прогулку или в кино. Возвращал вечером — счастливую, с новой игрушкой и рассказами о том, какая "тётя Оля добрая". Я улыбалась натянуто и говорила: "Как здорово, солнышко". А внутри всё кипело.
Через три месяца после его ухода случилось неожиданное. Серёжа позвонил посреди рабочего дня.
— Лен, можно я заеду? Нужно поговорить.
— О чём? — холодно спросила я.
— При встрече. Это важно.
Я согласилась. Из любопытства, наверное. Или из глупой надежды, что он одумался и хочет вернуться. Хотя... хотела ли я этого?
Он приехал вечером, когда Машка уже спала. Выглядел осунувшимся. Нервно теребил ключи от машины.
— Проходи, — сказала я, впуская его в квартиру, которая раньше была нашей, а теперь — только моей и Машки.
— Спасибо, — он прошёл на кухню и сел на своё прежнее место. Как будто ничего не изменилось.
Я молча поставила чайник. Ждала, что он скажет.
— Лен, я... — он запнулся, подбирая слова. — Оля потеряла ребёнка.
Я замерла. Не знала, что сказать. Что чувствовать. Радость? Сочувствие? Злорадство?
— Мне жаль, — наконец произнесла я. И странно, но я действительно так думала. Никому не пожелаешь такого.
— Дело в том... — он нервно постучал пальцами по столу. — В том, что ребёнок, возможно, был не мой.
Я моргнула. Раз. Другой. Пытаясь понять смысл его слов.
— Что?
— Она призналась, что встречалась ещё с одним парнем. Примерно в то же время, что и со мной.
Я почувствовала... Господи, какая ирония!
— И ты... ушёл от неё? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Да. То есть... мы расстались.
Повисла тяжёлая пауза. Чайник щёлкнул, закипев.
— И что теперь? — я разлила чай по чашкам, не глядя на него.
— Не знаю — честно ответил он. — Я всё испортил, да?
Я посмотрела ему в глаза. Впервые за долгое время — по-настоящему посмотрела. И увидела там растерянность. Сожаление. Боль.
— Да, Серёж. Испортил.
Он кивнул, принимая эту правду.
— Я не прошу разрешения вернуться, — тихо сказал он. — Ты заслуживаешь лучшего. Просто хотел, чтобы ты знала правду.
Мы пили чай в тишине. Каждый думал о своём. О том, что было. О том, что могло бы быть. О том, что уже никогда не будет.
А потом он ушёл. И я не испытала ни злорадства, ни облегчения. Только усталость. И странное спокойствие, как будто наконец-то закрылась дверь, которую я долго не решалась захлопнуть.
Прошло полгода
Я научилась жить без него. Научилась быть сильной ради Машки. Нашла новую работу — более интересную и с лучшей зарплатой. Начала ходить на фитнес. Подстригла волосы. Стала чаще улыбаться.
Серёжа по-прежнему навещал дочь. Иногда мы разговаривали — теперь уже без прежней горечи. Просто как два взрослых человека, у которых есть общий ребёнок.
А потом случилось то, что перевернуло всё с ног на голову.
Обычный вторник. Я забирала Машку из садика. На обратном пути заехали в супермаркет за продуктами. И там, у полки с крупами, я увидела его. Серёжу. Он стоял с тележкой, рассматривая упаковку риса с таким вниманием, будто там была написана формула успеха.
— Папа! — закричала Машка и понеслась к нему.
Он обернулся, расплылся в улыбке, подхватил дочь на руки.
— Привет, принцесса! Какая встреча!
Я подошла, неловко улыбнулась:
— Привет.
— Привет, Лен, — он смотрел на меня как-то по-новому. Или мне показалось?
— Папа, а ты что тут делаешь? — спросила Машка.
— Да вот, продукты покупаю. Живу теперь недалеко.
— Правда? — удивилась я. — Ты переехал?
— Да, снял квартиру в соседнем доме. Хотел быть ближе к Машке.
Что-то ёкнуло внутри. Что-то, чему я не хотела давать имя.
— Пап, а пойдём с нами ужинать? — предложила Машка. — Мама сегодня блины обещала!
Он посмотрел на меня вопросительно.
— Если мама не против...
Я должна была отказать. Должна была сказать, что у нас планы. Что мы куда-то спешим. Придумать отговорку.
Но вместо этого услышала свой голос:
— Конечно. Приходи.
И он пришёл. С коробкой конфет для Машки. Мы готовили ужин вместе — как раньше. Смеялись над Машкиными историями. А когда она уснула, сидели на кухне и говорили. Долго. Честно. Без обвинений и упрёков.
— Я скучал по… этому, — сказал он, обводя взглядом кухню. — По дому. По вам с Машкой.
— Серёж...
— Нет, подожди. Я знаю, что всё испортил. Знаю, что не заслуживаю второго шанса. Просто... я понял, как был глуп. Как многое потерял, погнавшись за... сам не знаю чем.
Я смотрела на него и видела того Серёжу, в которого влюбилась когда-то. Растерянного, искреннего, настоящего.
— Ты причинил мне боль, — тихо сказала я. — Нам с Машкой.
— Знаю. И буду жалеть об этом до конца жизни.
— Я научилась жить без тебя, Серёж. Научилась быть счастливой.
Он кивнул:
— Я рад за тебя. Правда.
Мы снова замолчали. Но это было не тяжёлое молчание, а какое-то... уютное? Знакомое?
— Может... — начал он и запнулся. — Может, мы могли бы попробовать заново? Не сразу, конечно. Не торопясь. Просто... дать друг другу шанс?
Я смотрела на него и думала о том, как легко сейчас сказать "нет". Как разумно было бы отказать. Как правильно было бы поставить точку.
Но есть ли в любви место разуму и правильности?
— Я не знаю, — честно ответила я. — Не знаю, смогу ли снова доверять тебе. Не знаю, получится ли у нас.
— Я понимаю, — он встал, собираясь уходить. — Просто... подумай, ладно?
У двери он обернулся:
— Знаешь, что было самым страшным? Не то, что Оля мне изменила или что ребёнок мог быть не от меня. А то, что я понял: я никогда не любил её. Я бежал от проблем, от ответственности, от рутины. Думал, что там, с ней, будет что-то новое, яркое. А оказалось — пустота. Потеряв тебя, я понял, что на самом деле имел.
Он ушёл. А я долго стояла у окна. Глядела, как он идёт по двору к соседнему дому. И думала о том, что жизнь — странная штука. Порой нам нужно пройти через боль, чтобы научиться прощать. И иногда... иногда может стоит дать второй шанс. Не потому, что кто-то его заслуживает. А потому что мы сами заслуживаем шанса на счастье.
Я не знала, смогу ли простить. Смогу ли забыть. Смогу ли снова полюбить его так, как раньше.
Но я знала одно: завтра я позвоню ему и предложу вместе сводить Машку в зоопарк. А дальше... дальше будет видно.
Несмотря на всю боль, на всё разочарование, на все слёзы... Я всё ещё любила его. И, возможно, именно эта любовь поможет нам начать всё заново.
Или не поможет.
Но разве не в этом смысл жизни. Рисковать сердцем ради шанса на настоящее счастье?
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍