Галька в очередной раз разругалась с мужем и, дождавшись, когда сын окончит восьмилетку, вернулась к угасшему родительскому очагу. Она по наследству получила половину дома, а на вторую половину Колька пока не претендовал. И выходило, что теперь хозяйкой в доме стала Галина. Скоро за женой из Сибири снова примчался муж. Теперь и его мне придётся называть Юрием. Там у них не осталось ни кола, ни двора, а здесь хоть и дряхлеющий, но всё же собственный дом. Мотались они туда-сюда и ничегошеньки не нажили в своей семейной жизни. А годы идут, и бежать на этот раз уже некуда, вот они и зацепились тут.
Пашка поступил в мореходку, и зажил своей жизнью. Родители его не особо баловали своим вниманием. Они между собой-то разобраться никак не могли, не то что о других заботиться. И уж тем более руки их не доходили до сада и дома. Так, латали дыры понемногу, лишь бы на голову крыша не рухнула. Больше всё ругались. Юрий на старости лет совсем дурной стал. Ревновал жену и руки распускал, да и «заливал за воротник» частенько. А дальше - больше. Галина от такой жизни тоже пить горькую начала. Доходило до того, что выпивали вместе, а потом морды били друг другу. Хозяин даже за кинжал свой хватался и гонялся за женой. Нет, не убивать он собирался, а так, власть свою показать. Вообще-то он трусоват оказался. Вот над женой измываться его смелости и хватало.
Грустно было смотреть на всё это. Я ведь привык к другим отношениям в семье. И пацана жалко. Всё ведь на его глазах происходило, это ж какой пример они сыну показывали. Пашка даже пытался иногда разнимать дерущихся родителей. Однажды он схватил старую дедовскую двустволку и пальнул в потолок, пытаясь остановить драку. След от этого выстрела как шрам остался надолго, но действия это не произвело никакого. Дошло до того, что, в конце концов, сын набил морду отцу, когда тот бросился на него с ножом. И на этом отношения отца с сыном испортились окончательно.
Пашка давно уже наплевал на родительскую заботу и жил своим умом. Умишка-то, конечно, не хватало, а потому и ошибок в жизни наделал немало. Тоже начал попивать с друзьями. Девок срамных в дом водил. Часто не появлялся по нескольку дней. А когда мореходку закончил и вовсе исчез. Появлялся пару раз в году, и снова пропадал в своих морях. И чего только люди всегда лезут туда, где им и быть-то не положено? Дома не сидится!
Люди, одним словом.
Хозяева мои всё так же продолжали пьянствовать, воевать друг с другом, стареть и дряхлеть вместе с домом. Я всё это время пытался их вразумить. Всяко пытался. И по-хорошему, и по-плохому. Просто выбивался из сил. Прятал деньги, чтоб водку не покупали, так они влезали в долги у соседей. Ронял бутылку со стола, чтоб им меньше досталось, так они шли за новой. Все мои попытки заставить Юрия заняться ремонтом дома приносили мало пользы. Делал он мало, а хвастался много. Когда же вышел на пенсию, вообще перестал заботиться о доме, говоря: «Не мой это дом, кому надо, тот пусть и делает».
Пашка, правда, пытался привести в порядок хотя бы свою комнату. Сделал кое-какой ремонт, мебель новую купил, и даже построил камин вместо старой печи-голландки. Ремонт так себе, а вот камин мне понравился. Хоть и дымил камин, но чувствовалось в нём тепло заботливых рук, душа строителя в него вложена была, а потому и мне в нём было уютно.
Пашка потом влюбился в Ленку, и они, бывало, запершись от родителей, занимались перед этим камином тем, что не положено делать молодым людям до свадьбы. Но я знал, что человечество сильно опошлилось в последнее время и до свадьбы этим занимаются многие, не видя в том греха.
Смотрел я на них и мечтал – может хоть они создадут нормальную семью, детишек нарожают, весело будет, уютно. Но моим радужным мечтам не суждено было сбыться. Пашка женился на Ленке и пошёл в «примаки», не захотел жить с родителями. Да это и понятно. Слышал я, что и там он не часто появлялся – всё болтался по морям-океанам. Не домашний он человек оказался.
А вот что было дальше, узнаете в пятой серии.
Будьте здоровы.
Пока.