Дошло до того, что он начал критиковать ее коллег. Когда Аня рассказывала про очередную знакомую по работе, Паша напрягся.
— Мы собирались пойти на выходные пофоткаться. Она как раз с малым будет… И подружек возьмет. Я, может, Жанне предложу. Будет у нас небольшая девчачья вечеринка.
— Это что за коллега? Та Марина что ли?
— Да, Марина. У которой еще сын годовалый.
— Мне кажется, это плохая компания, — нахмурился Паша. — Марина эта… Она нас всего на год старше, а уже развелась. Осталась одна с ребенком. Думаю, это не лучший пример…
— Не поняла?
— Она хорошему не научит.
Аня хотела возмутиться, но решила отложить этот разговор до лучших времен. Хотя на фотосессию так и не поехала — к вечеру запершило горло, и она отказалась от поездки. Но ей было обидно, что Паше не понравилась ее коллега — да и что он знал о ее судьбе, почему она осталась одна с ребенком? Да и вообще, какое его дело?
Время шло. Паша ворчал, как дед, и по любой причине выказывал свое недовольство: то Аня слишком часто ездит к родителям, то слишком много сидит в телефоне и не уделяет мужу внимания, то, наоборот, слишком надоедает «девчачьими» разговорами.
И вот эта перепалка с лавандовыми обоями стала последней каплей. Хотя Аня понимала, что дело совсем не в цвете обоев. Ей просто надоело, что ее контролируют по всем возможным поводам, что поучают. Говорят, как делать нельзя, при этом не предлагают альтернативы. Конечно, она сама этого хотела, когда они начинали встречаться — чтобы был мужчина, с которым «как за каменной стеной». Но тогда она была моложе и наивнее, да и Паша еще не перегибал палку. И вся обида, все невысказанные претензии вылились в ругань по поводу обоев.
Конфликт раскрутился. Аня сначала злилась, потом плакала, а в итоге сорвалась на крик. Припомнила каждую мелочь, которая ей не понравилась за годы отношений с Пашей.
— Значит, когда мы жили на твою зарплату, ты меня за каждую копейку ругал! Контролировал каждый мой шаг! А как нам купили квартиру мои родители — даже не поинтересовался у папы, может ему помощь нужна? Ни копейкой не вложился в ремонт. И даже с подругами я не могу куда-то пойти, потому что они всегда «какие-то не такие»! Не слишком ли много ты на себя берешь?!
— Вы — бабы — народ эмоциональный. Вам контроль нужен, вот я его и осуществляю, — сказал Паша с ехидной ухмылкой. И у Ани окончательно лопнуло терпение.
— Нет, вы посмотрите на него! Контролер! Если ты корчишь из себя такого «мужика», почему же даже нормальную квартиру нам не снял? Так бы и ютились в студии, если бы не мои родители!
— Опять ты про родителей… — муж закатил глаза.
— Да! Потому что у нас есть крыша над головой только благодаря им! И ремонт они нам…
— Если на то пошло, то это твоя квартира, а не наша, — сказал Паша. Аня чуть не захлебнулась воздухом. — Дарственная на тебя оформлена. Если что — в случае развода ничего не получу. Это не будет считаться совместно нажитым… И почему тогда я должен вкладываться в ремонт?
— Потому что ты здесь живешь, — подсказала Аня с нервным смешком. Она не верила собственным ушам, что Паша сказал что-то настолько циничное, настолько… не вписывающееся в ее представления о семье… Да могут ли они называть себя семьей после такого?
А Паша продолжил как ни в чем не бывало:
— Я не собираюсь вкладываться в твою квартиру. Я не настолько богат.
— Не настолько богат, значит… — неожиданно тихо сказала Аня, даже сама не узнала свой голос. — Вкладываться не хочешь? Хорошо! Если хочешь экономить — экономь! Возвращайся домой к своим родителям и делай ремонт там, если, конечно, посчитаешь нужным. И там считай каждую копейку. А я пока доклею обои! Лавандовые…
Разумеется, в тот же вечер подавать заявление на развод не стали. Поостыли, решили сделать паузу, пока пожить отдельно. Хотя было очевидно, что это просто отложенное расставание. Подруги, родители пытались переубедить, что все это временно, но Аня понимала — Паша не вернется. Да и она сама не примет. Как бы ни было обидно и больно этого признавать.
А потом пришли уверенность и спокойствие. В конце концов, зачем ей такой муж? Который будет читать нотации за лишнюю копейку и ругать, что она неправильно клеит свои же обои в своей же гостиной, потому что «я — мужик», указывать ей, как своей собственности… Но при этом внезапно выдаст «раз квартира не моя, то и вкладываться я не буду» — такие вот двойные стандарты лавандового цвета? Это что за мужик такой, это что за семья такая? Разве так можно?
Так что через пару месяцев такой раздельной жизни они официально подали на развод. Аня ни о чем не жалела.
Автор: Виктор Ляшко
Жизнь в подарок
Зоя Кирилловна сполоснула любимую чашку со светящимися в темноте розами – давнишний подарок дочери – и аккуратно поставила её за стекло в буфет. Разбить не поднялась рука, хотя пить из неё кофе или чай она уже никогда больше не будет.
Подошла к столу, скользнула взглядом по аккуратно разложенным восьми пластиковым банковским карточкам. Каждая из них лежала на листочке бумаги, на котором аккуратно и чётко был написан пин-код.
Зоя ещё раз перечитала составленные ею лично и распечатанные на принтере инструкции о том, как включить микроволновку, как открыть холодильник… «Ничего, есть захочет – разберётся. Да и девчонки придут и помогут со всем разобраться, когда получат мои письма».
Зоя Кирилловна подошла к зеркалу, поправила короткую стрижку. Две недели назад ей исполнилось пятьдесят четыре, но никто не давал ей её возраста – сказывались фитнес, диета и постоянные занятия спортом.
Она никогда не думала, что будет встречать очередной день рождения в таком гадостном настроении, но за последний год в её жизни произошли два события, после которых жить ей не хотелось. Совсем.
Вначале от сердечной недостаточности умер любимый муж Андрей, которому было только пятьдесят шесть. А потом в Кавказских горах под лавиной погибла двадцатидвухлетняя дочь Татьяна, опытная альпинистка. Танечка погибла вместе с женихом – их с Олегом нашли в паре метров друг от друга…
После гибели дочери она уволилась из полиции. Её не хотели отпускать – Зоя считалась одним из лучших криминалистов – но она настояла, потому что была просто не в состоянии работать дальше. Зою Кирилловну Липинскую больше ничего не держало в этом мире – все «якоря» были сорваны.
И тогда Зоя решилась на «Полное погружение». И три лучшие подруги – Мария, Анна и Юлия – ей его оплатили как подарок на день рождения. Вообще-то Зоя вполне могла сама оплатить это дорогое модное развлечение, но подруги настояли, что «Полное погружение» будет их подарком.
Зоя надела длинное льняное бордовое платье, тщательно расчесала короткие тёмные волосы, брызнула духи на запястья.
Она постаралась предусмотреть всё, что можно. «Надеюсь, девочка не ударится в панику. Доберётся до дома, осмотрится, почитает мои инструкции. Холодильник забит под завязку – месяц можно из дома не выходить».
Прощаясь с квартирой, Зоя Кирилловна прошлась по комнатам, заглянула на кухню. Затем надела любимые белые кроссовки, ещё раз проверила содержимое кошелька – она на всякий случай взяла с собой крупную сумму: непонятно, как девочка будет домой добираться – и, взяв сумочку, не оглядываясь, вышла за дверь.
Июнь 2111 года выдался самым жарким за последние сто лет, но сегодня с утра небо заволокли лёгкие облака, и была надежда, что природа впервые за месяц порадует москвичей дождём.
До огромной модной высотки в центре Москвы, где находился офис корпорации «Малахитовая шкатулка», выполняющей «Полные погружения», такси домчало Зою быстро.
– Здравствуйте. Меня зовут Глафира Михайлова, – представилась девушка, встретившая её в холле.
– Добрый день. Я – Зоя Липинская, у меня на сегодня намечено «Полное погружение».
Они неторопливо шли по абсолютно зелёному коридору: пол, стены, потолок – всё было зелёным, при этом стены были украшены искусной тонкой резьбой.
– Работа уральских мастеров, – Глафира указала рукой на резьбу на стенах: у нас все стены облицованы плитами из уральского малахита.
– Настоящая малахитовая шкатулка!
– А как же – держим марку! – обе женщины рассмеялись.
Через минуту они вошли в большой, просторный кабинет. Глафира села к столу и предложила Зое занять кресло напротив.
– Перед «Полным погружением» мы должны прояснить кое-какие детали. Может быть, кофе?
– Нет, спасибо.
– В вашей заявке указано, что вы хотите перенести вашу энергетическую сущность в тело княжны Татьяны Романовой в последний день её жизни…
«Энергетическая сущность, какое смешное название, – подумала Зоя. – Говорили бы уже просто – душа»…
– Да, всё верно, – Липинская улыбнулась и кивнула девушке.
– Проводить перенос буду я. Пройдёмте к капсуле.
Они вошли в маленькое полутёмное помещение, в центре которого стояла странная штуковина, которую Глафира называла «капсулой», а Зоя окрестила про себя «саркофагом». Девушка нажала на неприметную кнопку, и крышка капсулы-саркофага беззвучно откинулась. Капсулу наполнил мягкий зелёный свет.
– Вначале о технике безопасности, – продолжала Глафира, внимательно проверяя какие-то датчики. – У вас будет несколько часов в теле выбранного вами реципиента, однако я прошу вас не слишком тянуть. Я понимаю, что все наши клиенты отправляются в такие «путешествия» в прошлое, чтобы получить адреналин, пощекотать себе нервы, но вы должны вернуться в своё тело не в последние мгновения перед расстрелом, а раньше. Не стоит рисковать. . .
. . . ДОЧИТАТЬ>>