В день нашего переезда в новую квартиру свекровь Людмила Сергеевна уже встречала в ней гостей и угощала тортом своих подруг. Представляете? Я стою на пороге с коробкой, в которой лежат наши с Димой вещи, фотоальбомы и какие-то мелочи, а там... чаепитие. Полноценное такое. С тортом.
Я почему-то сразу вспомнила, как в детстве мама говорила: "В новый дом первой должна войти кошка". У нас нет кошки. Зато есть Людмила Сергеевна, которая уже успела пригласить своих подруг на новоселье. На наше новоселье.
— А вот и Ксюша пришла! — радостно воскликнула свекровь, увидев меня в дверях. — Знакомьтесь, это моя невестка!
Три женщины синхронно повернули головы в мою сторону. У одной были очень яркие синие тени. У другой — крупные серьги-кольца. Третья держала чашку двумя руками, будто грелась.
— Здравствуйте, — сказала я и переступила порог.
Димы нигде не было видно. Я поставила коробку прямо в коридоре и прошла дальше. Наша новая кухня. Наш новый стол. Наши новые обои в цветочек, которые выбирала не я. И торт, который точно не я покупала.
— Присаживайся, Ксюша — сказала Людмила Сергеевна таким тоном, будто это она меня в гости пригласила. — Знакомься, это Нина Павловна, это Галина Ивановна, а это Вера Степановна.
Я кивнула. Мне хотелось спросить, где Дима? Когда приедет грузовик с нашей мебелью, но я почему-то промолчала. Просто стояла. Смотрела на этот стол, покрытый незнакомой мне скатертью.
— Тебе чаю налить? С лимоном или с молоком? — спросила Людмила Сергеевна.
— С лимоном, — механически ответила я.
Я сидела и слушала. Как Людмила Сергеевна рассказывает своим подругам о том, какой замечательный у неё сын. Как ему повезло с работой. Про меня она не сказала ни слова, будто меня там и не было вовсе.
Я разглядывала стены нашей новой квартиры. Нашей с Димой квартиры, которую мы так долго ждали. Мы мечтали о ней по вечерам, лёжа в его крошечной комнате в родительском доме. Рисовали планы расстановки мебели на салфетках в кафе. Спорили о цвете штор. И вот теперь здесь сидели чужие люди и пили чай за столом, который появился тут неизвестно откуда.
— А шторы я заказала бежевые, с вышивкой — говорила тем временем Людмила Сергеевна. — Их на следующей неделе привезут.
Я чуть не подавилась чаем.
— Простите, какие шторы? — спросила я.
— Бежевые, с вышивкой, — повторила Людмила Сергеевна и посмотрела на меня с легким недоумением. — Я же говорила тебе.
Нет, она мне не говорила. Мы с Димой выбрали синие шторы. Точнее, цвета морской волны. Мы даже деньги за них внесли в магазине.
В дверь позвонили. Я вскочила, радуясь возможности уйти из-за стола.
Это был Дима. А за ним стояли два грузчика с нашим диваном.
— О, у вас тут весело! — сказал он, увидев чаепитие. — Мам, привет!
Он поцеловал мать в щеку и небрежно махнул мне рукой.
— Куда диван ставить? — спросил один из грузчиков.
Дима посмотрел на меня, я на него. Потом мы оба посмотрели на Людмилу Сергеевну.
— В маленькую комнату — сказала она уверенно. — В большой будет стенка и кровать.
— Какая стенка? — спросил Дима.
— Та, что стояла у нас в гостиной, — ответила Людмила Сергеевна. — Папа ее разобрал вчера. Сегодня вечером привезет.
Я почувствовала, как что-то внутри меня начинает закипать. Примерно, как чайник.
— Мне нужно выйти — сказала я и направилась к двери.
На улице шёл мелкий, противный дождь. Я стояла под козырьком подъезда и пыталась справиться с ощущением, будто меня обокрали. Нет, не деньги или вещи. Что-то более важное. Мечту? Надежду? Иллюзию свободы?
Дверь подъезда открылась. Дима.
— Ты чего убежала? — спросил он, встав рядом со мной.
— А ты не понимаешь? — я посмотрела на него. — Твоя мать уже распланировала всю нашу жизнь в этой квартире. Без нас.
Дима вздохнул и вытер пот со лба.
— Ксюш, ну она же хочет, как лучше...
— Для кого лучше, Дим? Для нас или для себя?
Он молчал. Дождь усилился.
— Знаешь, — сказала я тихо, — мы с тобой столько мечтали об этой квартире. О том, как будем жить вместе. Только ты и я. А получается, что твоя мама переезжает вместе с нами. Не физически, но... ты понимаешь.
— Перестань драматизировать, — Дима натянуто улыбнулся. — Подумаешь, шторы заказала. И стенку... Ну хочет она помочь.
Я смотрела на капли дождя, разбивающиеся о асфальт. Каждая капля – разбитая надежда на то, что наш дом будет действительно нашим.
— Дим, я не хочу эту стенку. И бежевые шторы. И чтобы твоя мама раздавала ключи от нашей квартиры своим подругам.
— Слушай, давай не будем ссориться в день переезда, а? — он обнял меня за плечи. — Потом всё решим.
Потом. Всё потом. Но я уже знала, что этого "потом" никогда не наступит. Потому что Людмила Сергеевна уже здесь, в нашей новой квартире. И она останется в ней навсегда – невидимой тенью между мной и Димой.
Мы вернулись наверх. Грузчики уже занесли все наши вещи и уехали. В коридоре стояли коробки с надписями: "Книги", "Кухня", "Ванная".
На диване в маленькой комнате сидела Вера Степановна. Рассматривала наши фотографии в альбоме.
— Какие вы тут красивые! — воскликнула она, увидев нас. — А где это вы отдыхали?
— В Турции, — ответил Дима.
— В Турции, — одновременно с ним сказала я.
Мы переглянулись.
Людмила Сергеевна тем временем раскладывала в шкафу на кухне посуду. Мою посуду. По своему порядку.
— Мам, мы сами разберёмся — сказал Дима.
— Я уже почти закончила, — отмахнулась она. — Вот здесь будут чашки, тут тарелки, а здесь всякие крупы и макароны.
— Нет, — сказала я твердо. И добавила: — Пожалуйста.
Все замерли. Даже Дима посмотрел на меня с удивлением. А ведь это было всего лишь одно короткое слово.
— Что значит "нет"? — переспросила Людмила Сергеевна.
— Это значит, что я сама хочу разложить нашу посуду. По-своему. В своей квартире.
Наступила тишина. Такая густая, что, казалось, её можно было потрогать руками.
— Ну конечно, детка, — наконец сказала Людмила Сергеевна странным голосом. — Как скажешь.
Подруги засобирались домой. Внезапно. Все одновременно. Будто по сигналу.
— Мы пойдем, Люда — сказала женщина с синими тенями. — У вас тут дел много.
Когда за ними закрылась дверь, Людмила Сергеевна повернулась ко мне:
— Ну что ж, раз ты хочешь сама всё делать, я не буду мешать.
Она поцеловала Диму в щеку и направилась к двери.
— Мам, да ладно тебе, — Дима выглядел растерянным. — Останься, поможешь.
— Нет-нет, Ксюша права — сказала она с улыбкой, которая не касалась глаз. — Это ваш дом. Вы сами должны в нём обустроиться.
Когда она ушла, мы с Димой стояли посреди коробок и молчали. Как два чужих человека.
— Ну и зачем? — наконец спросил он. — Зачем было обижать маму?
— Я не обижала. Я просто сказала "нет".
— Ты прекрасно понимаешь, что это её задело.
Я смотрела на него и не узнавала. Где тот Дима, который говорил мне:
"Мы будем жить по-своему, Ксюшка. Только ты и я"?
— А меня не задевает, что она распоряжается в нашей квартире? — спросила я тихо. — Что она уже спланировала, где будет стоять мебель, какие будут шторы и как будет лежать посуда в шкафу?
Дима вздохнул и сел на одну из коробок.
— Просто ты не понимаешь — сказал он. — Для мамы это важно. Она хочет участвовать в нашей жизни.
— Участвовать — да. Но не управлять ею.
Мы снова замолчали. За окном продолжал идти дождь. Мелкий, настойчивый, бесконечный.
— Знаешь, — сказала я, глядя на мокрое стекло, — мне кажется, нам нужно многое обсудить. Прямо сейчас, в первый день нашей новой жизни.
Дима кивнул, но по его глазам я видела: он не готов к этому разговору. И, возможно, никогда не будет готов.
А коробки с нашими вещами стояли вокруг нас, как безмолвные свидетели начала конца.
Или нового начала? Это зависело только от нас.
Утро началось с запаха кофе. Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Потом вспомнила: новая квартира. Вчерашний переезд. Ссора с Димой.
Он спал рядом, отвернувшись к стене. Мы так и не поговорили вчера. Просто молча разобрали коробки, постелили кровать и легли спать, каждый на своем краю.
Запах кофе усиливался. Странно.
Я встала и на цыпочках вышла из спальни. На кухне, спиной ко мне, стояла Людмила Сергеевна. Она что-то жарила на сковородке.
— Доброе утро — сказала я, замерев в дверях.
Людмила Сергеевна вздрогнула и обернулась.
— О, Ксюша! А я думала, вы ещё спите. Я тут завтрак готовлю.
— Как вы вошли? — спросила я.
— У меня есть ключ, — она пожала плечами. — Дима же дал мне запасной.
Конечно. Дима. Я почему-то даже не удивилась.
— А я думала, у нас только два комплекта ключей — сказала я, стараясь говорить спокойно.
— Ой, да я попросила сделать ещё один, — Людмила Сергеевна улыбнулась. — Мало ли что, вдруг понадобится.
Я молча прошла к кофеварке. Той самой, которую мы с Димой купили в прошлом месяце. Специально для нашей новой квартиры.
— Я уже сварила кофе — сказала Людмила Сергеевна. — И яичницу пожарила. С луком и помидорами, как Дима любит.
Я знала, как Дима любит яичницу. С сыром, а не с луком и помидорами. Но решила промолчать.
— А ещё я привезла шторы, — продолжала Людмила Сергеевна, не замечая моего настроения. — Те самые, бежевые. Они уже готовы, представляешь?
Она говорила и говорила... Я стояла у окна и смотрела на серое утреннее небо. И думала о том, что никогда не буду такой свекровью, как она. Если, конечно, доживу до этого статуса в браке с Димой.
— Ксюш, ты меня слушаешь? — Людмила Сергеевна тронула меня за плечо.
— Да, — соврала я. — Шторы. Бежевые. Замечательно.
В коридоре послышались шаги. Дима.
— Мам? — он удивленно застыл в дверях кухни. — Ты что тут делаешь?
— Завтрак вам приготовила, — она просияла. — И шторы привезла. Сейчас повесим!
Дима перевёл взгляд на меня. Я смотрела в окно и молчала.
— Мам, — он вздохнул, — мы вчера с Ксюшей уже купили шторы. Синие.
— Синие? — Людмила Сергеевна нахмурилась. — Но они же совсем не подойдут к обоям!
— Подойдут, — сказал Дима неожиданно твёрдо. — Мы выбирали вместе с дизайнером.
Это была маленькая ложь. Никакого дизайнера не было. Просто нам обоим понравились эти шторы.
— Ну хорошо, — Людмила Сергеевна поджала губы. — Тогда эти можно в спальню повесить.
— В спальне у нас будут темно-серые — сказала я. — Чтобы свет не мешал спать.
Людмила Сергеевна посмотрела на меня долгим взглядом. Я выдержала его, не отворачиваясь.
— Что ж, тогда я, наверное, пойду — сказала она наконец. — Яичницу доедайте, а то остынет.
Когда за ней закрылась дверь, Дима сел за стол и уткнулся лицом в ладони.
— Ксюш, — сказал он глухо, — я не знаю, что делать.
Я присела рядом и осторожно коснулась его руки.
— Дим, нам нужно поговорить с твоей мамой. Вместе. Объяснить ей, что мы ценим её заботу, но хотим жить самостоятельно.
— Она не поймет, — он покачал головой. — Для неё забота — это... ну, вот это всё. Шторы, завтраки...
— Тогда нам придётся научить её другой заботе — сказала я. — Такой, которая не нарушает границы.
Дима поднял на меня глаза.
— Ты правда думаешь, что это возможно?
Я не знала. Но очень хотела в это верить. Потому что альтернатива была слишком печальной.
— Давай попробуем — сказала я. — Вместе.
Он кивнул. Я подумала, что это, наверное, главное испытание для нашей любви. И от того, как мы его пройдем, зависит всё наше будущее.
— Только давай не будем есть эту яичницу, — шепнула я. — Я знаю, что ты её терпеть не можешь с луком и помидорами.
Дима рассмеялся, и что-то внутри меня немного оттаяло. Может быть, всё у нас получится.
В конце концов, дом — это не стены и не шторы. Дом — это место, где тебя понимают.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍