…Мирон Григорьевич прижмурил глаз, будто прицеливаясь, и заговорил по-новому, с вызревшей злостью:
— А через что жизня рухнулась? Кто причиной? Вот эта чертова власть! Она, сват, всему виновата. Да разве это мысленное дело — всех сравнять? Да ты из меня душу тяни, я не согласен! Я всю жисть работал, хрип гнул, по́том омывался, и чтобы мне жить равно с энтим, какой пальцем не ворохнул, чтоб выйтить из нужды? Нет уж, трошки погодим! Хозяйственному человеку эта власть жилы режет. Через это и руки отваливаются: к чему зараз наживать, на кого работать? Нынче наживешь, а завтра придут да под гребло... И ишо, сваток: был у меня надысь односум с хутора Мрыхина, разговор вели... Фронт-то вот он, возля Донца. Да разве ж удержится? Я, по правде сказать, надежным людям втолковываю, что надо нашим, какие за Донцом, от себя пособить...
— Как так пособить? — с тревогой, почему-то шепотом спросил Пантелей Прокофьевич.
— Как пособить? Власть эту пихнуть! Да так пихнуть, чтобы она опять очутилась ажник в Тамбовской губернии. Нехай там равнение делает с мужиками. Я все имущество до нитки отдам, лишь бы уничтожить этих врагов. Надо, сват, надо вразумить! Пора! А то поздно будет... Казаки, односум говорил, волнуются и у них. Только бы подружней взяться! — и перешел на быстрый, захлебывающийся шепот: — Частя прошли, а сколько их тут осталось? Считанные люди! По хуторам одни председатели... Головы им поотвязать — пустяковое дело. А в Вёшках, ну, что ж... Миром-собором навалиться — на куски порвем! Наши в трату не дадут, соединимся... Верное дело, сват!
Пантелей Прокофьевич встал. Взвешивая слова, опасливо советовал:
— Гляди, поскользнешься — беды наживешь! Казаки-то хучь и шатаются, а чума их знает, куда потянут. Об этих делах ноне толковать не со всяким можно... Молодых вовсе понять нельзя, вроде зажмурки живут. Один отступил, другой остался. Трудная жизня! Не жизня, а потемки.
— Не сумлевайся, сват! — снисходительно улыбнулся Мирон Григорьевич. — Я мимо не скажу. Люди — что овцы: куда баран, туда и весь табун. Вот и надо показать им пути! Глаза на эту власть открыть надо. Тучи не будет — гром не вдарит. Я казакам прямо говорю: восставать надо. Слух есть, будто они приказ отдали — всех казаков перевесть. Об этом как надо понимать?
У Мирона Григорьевича сквозь конопины проступала краска.
— Ну, что оно будет, Прокофич? Гутарют, расстрелы начались... Какая ж это жизня? Гляди, как рухнулось все за эти года! Гасу нету, серников — тоже, одними конфетами Мохов напоследях торговал... А посевы? Супротив прежнего сколько сеют? Коней перевели. У меня вот забрали, у другого... Забирать-то все умеют, а разводить, кто будет? У нас раньше, я ишо парнем был, восемьдесят шесть лошадей было. Помнишь, небось? Скакуны были, хучь калмыка догоняй!...
…Давно ли был Мирон Григорьевич богатейшим хозяином в окружности? Но последние три года источили его мощь. Разошлись работники, вдевятеро уменьшился посев, за так и за пьяно качавшиеся, обесцененные деньги пошли с база быки и кони. Было все будто во сне. И прошло, как текучий туман над Доном. Один дом с фигурным балконом и вылинявшими резными карнизами остался памяткой… (Шолохов М.А., «Тихий Дон»).
В современной исторической и околоисторической литературе причиной повстанческого движения на Верхнем Дону в 1919г. рассматривается репрессивная политика Советской власти в отношении казачества. Но так ли это? Может карательные действия ревтрибуналов, были поводом к восстанию, а причины были иные?
Михаил Шолохов, создавая своё бессмертное произведение «Тихий Дон», имел доступ к архивным документам по Вёшенскому восстанию и смог достаточно верно определить его причину – активная агитационная работа, перешедшего на нелегальное положение, контрреволюционного подполья. Кадровый состав белых подпольщиков по сравнению с 1918г. отличался. Если в 18-м году заводилами восстания были штаб-офицеры – есаулы, войсковые старшины, полковники, то в 19-м офицеры в столь высоком чине были заметны и физически не могли находиться на занятой красными территории и эту роль на себя взяли младшие офицеры – хорунжие и сотники, как правило, произведённые из рядовых казаков. У Шолохова четко указано – братья Мелеховы, офицеры из рядовых. Такие были в каждом хуторе и станице, а вероятность ареста при внешней лояльности новой власти – невелика. Агитацией против Советов в казачьей среде занимались, пользующиеся уважением казачества, так называемые «старики» – старейшины родов станичных и хуторских общин. У Шолохова это хуторские – Мирон Григорич Коршунов, Авдеич Брех, Матвей Кашулин и т.д. Казачество фактически представляло собой громадную общину, и политический вес старейшин был определяющим.
Информация об агитации казаков против Советов, безусловно, попадала в местные органы Советской власти, так как часть казаков была решительно настроена за «красных». У Шолохова это хуторские – Мишка Кошевой и Иван Алексеевич Котляров. Режим самосохранения Советской власти на Дону обязывал органы на местах начать изъятие оружия и контрреволюционных агитаторов из казачьей среды. Начались аресты «стариков», а затем и расстрелы их станичными ревтрибуналами. И если аресты были вполне обоснованы – антисоветская агитация действительно велась, то расстрелы стали перебором. По оценкам историка А.В. Венкова расстреляно было около 380 казаков, но это стало достаточным поводом к вооруженному противостоянию. Казачество было военным сословием, умевшим и самоорганизоваваться и защищаться. И грянуло кровавое восстание.
Справедливости ради, не расстреливай большевики «стариков» восстание бы состоялось всё равно – на лицо было критическая масса агитаторов и агитируемых. В пределах Верхне-Донского округа находилось более 35.000 казаков, способных носить оружие. Это много, очень много и любой повод даже самый незначительный, увеличенный кратно устами агитаторов-стариков мог качнуть десятки тысяч казаков против Советской власти. Для примера в соседние Хопёрский и Усть-Медведицкий округа Верхне-Донское восстание не распространилось, ввиду того, что в первом большая часть казаков стояла за Советы, а во втором 50/50.
Осенью 1919г. после разгрома Донской армии «старики», памятуя свою провокационную деятельность и опасаясь возмездия, вместе с фронтовиками уходили в отступ к Новороссийску. Шолоховский Пантелей Прокофьевич сгинул именно в отступлении.
По теме:
Казачье восстание на Верхнем Дону. Экспедиция Подтёлкова
Год 1918. Казачьи восстание на Дону. Причины
Кубань 1918г. Казачьи восстания. Причины
Год 1918г. Казачьи восстания в Оренбуржье
Вероломство казаков. Тираспольский отряд
Уважаемые читатели! Если понравилась статья - ставьте лайк и подписывайтесь на канал