Дверной звонок прозвенел неожиданно, как всегда бывает в те редкие дни, когда выпадает возможность спокойно посидеть с книжкой в старом кресле. Ирина вздохнула, заложила страницу закладкой и пошла открывать.
На пороге стояла Марина — её единственная дочь, с пакетом, от которого шёл умопомрачительный запах свежей выпечки.
— Мамуль, привет! Я тут пирогов напекла, решила тебя побаловать, — она чмокнула Ирину в щёку и прошла в квартиру, как всегда, внося с собой оживление и какое-то особенное беспокойство.
Пока Ирина ставила чайник, Марина суетливо расставляла тарелки, доставала пироги, не переставая говорить — о работе, о погоде, о том, как Костик, внук, вырос за последний месяц.
— А как Антон? — спросила Ирина, разливая чай. Марина замерла на мгновение, потом как-то особенно тепло улыбнулась.
— У него сейчас временные трудности с бизнесом. Знаешь, налоговая... — она махнула рукой. — Слушай, мам, мы тут с ним думали... У тебя ведь хорошая кредитная история?
Ирина кивнула, чувствуя, как внутри что-то сжалось.
— Антону нужен кредит, всего на пару месяцев. Просто чтобы перекрыть налоговый платёж. А у него уже есть один, банк не одобрит второй. Формальность, понимаешь?
Глаза дочери смотрели с такой надеждой, с таким теплом, что сомнения, мелькнувшие в душе Ирины, показались ей предательством.
— Это очень важно для нас. Для семьи, мам. Антон всё рассчитал, через два месяца он полностью закроет этот вопрос, — Марина взяла её руки в свои. — Ты же знаешь, мы никогда тебя не подведём.
Ирина смотрела на дочь и видела в ней маленькую девочку, которой когда-то читала сказки перед сном. Лёгкое беспокойство всё ещё царапало изнутри, но разве могла она отказать единственному родному человеку?
— Хорошо, — тихо сказала она. — Что нужно делать?
Подпись как приговор
В отделении банка было прохладно и пахло какими-то химическими освежителями воздуха. Ирина сидела напротив молодой сотрудницы, которая что-то быстро печатала на компьютере. Руки немного дрожали, и внутри всё сжималось каждый раз, когда девушка поднимала на неё глаза.
— Ещё раз, Ирина Петровна, кредит на сумму триста пятьдесят тысяч рублей, срок — три года. Правильно?
Ирина кивнула, хотя Марина говорила, что погасят за два месяца. «Это просто банковская формальность», — вспомнила она слова дочери и чуть успокоилась.
— У вас отличная кредитная история, — улыбнулась сотрудница, глядя в монитор. — Редко встречаю таких ответственных клиентов. Обычно люди вашего возраста...
Она не договорила, но Ирина поняла: обычно пенсионеры не так щепетильны с выплатами. Это почему-то кольнуло. Вся жизнь она гордилась своей честностью, пунктуальностью. Никогда не брала чужого, всегда возвращала долги.
— Распишитесь здесь, здесь и вот тут, — девушка придвинула к ней бумаги.
Ручка замерла над строчкой для подписи. «Это правильно, это помощь семье», — уговаривала себя Ирина. Но почему тогда так тревожно?
Она вспомнила, как Антон даже не вышел к ней, когда она приехала обсудить этот вопрос. Как Марина говорила по телефону шёпотом, отойдя на кухню. И всё же... Это же её дочь. Родная кровь.
— Простите, задумалась, — Ирина улыбнулась сотруднице и размашисто расписалась в договоре.
Когда всё было оформлено, и карточка с деньгами лежала в сумке, Ирина вышла из банка и присела на скамейку. Странное ощущение не отпускало. Будто она сделала шаг с обрыва, и теперь падала, падала, не понимая, где окажется.
«Глупости, — отругала она себя. — Антон деловой человек, он всё рассчитал».
Прохожие спешили мимо, весеннее солнце припекало голову. А она всё сидела, не решаясь встать и идти домой – словно предчувствуя, что только что подписала себе приговор.
Затишье
Июнь выдался жарким. Ирина поливала цветы на балконе, когда зазвонил телефон. Она стряхнула с рук капли воды и взяла трубку.
— Мамуль, как дела? — голос Марины звучал беззаботно.
— Да всё хорошо, — Ирина помедлила. — Как там с кредитом?
— Ой, мам, я как раз об этом! Антон вчера платёж внёс, всё по графику. Не переживай совершенно!
Что-то недоговаривала дочь, Ирина чувствовала это материнским сердцем. Но успокоилась – главное, платят. У них же свои дела, свои заботы.
Так прошёл июнь, потом июль. В один из вечеров, когда Ирина заваривала чай на кухне, снова позвонила Марина.
— Мамулечка, ты у меня просто спасительница! — она говорила громко, радостно. — Антон сказал, что если бы не ты, их фирма бы не выкрутилась. Представляешь, налоговую проверку прошли, всё чисто. Говорит, ещё месяц – и полностью закроется вопрос.
Ирина улыбнулась. Приятно было осознавать, что она действительно помогла. Что не зря согласилась.
— Вы к нам когда приедете? — спросила она. — Костик соскучился, наверное.
— Ой, у нас тут завал на работе, — быстро ответила Марина. — Но скоро, обязательно. Может, в следующие выходные? Я позвоню.
После разговора Ирина долго сидела с чашкой остывшего чая. Что-то неуловимо изменилось в дочери за последнее время. Она стала реже звонить, всегда торопилась закончить разговор. Может, и правда, работы много?
Ирина достала из сумки банковскую выписку. По кредиту всё было в порядке, платежи поступали вовремя. Она даже почувствовала гордость – как хорошо, что смогла выручить семью. И как приятно, что дочь с зятем оказались такими ответственными.
Впервые за долгое время сон пришёл быстро и был безмятежным. Ирина не знала, что это последняя спокойная ночь перед бурей, которая разрушит всё, что казалось таким надёжным.
Но пока солнце заглядывало в комнату сквозь тюлевые занавески, птицы щебетали за окном, и ничто не предвещало беды.
Звонки, которые меняют жизнь
Утро началось как обычно — с чашки кофе и новостей по телевизору. Ирина только собралась одеваться, чтобы идти в магазин, когда зазвонил телефон.
— Алло, — она прижала трубку к уху плечом, застёгивая пуговицы на блузке.
— Ирина Петровна? Банк «Глобал Финанс». Хотела бы сообщить, что по вашему кредитному договору образовалась просрочка платежа. Необходимо внести...
Ирина опустилась на стул, не дослушав. Это какая-то ошибка. Должно быть, платёж задержался. Не может быть, чтобы Антон...
— Извините, вы уверены? — перебила она. — Проверьте, пожалуйста, ещё раз.
Девушка что-то протараторила про бухгалтерию, выписки и сроки. Потом повторила сумму, которую нужно внести «во избежание штрафных санкций».
Как только разговор закончился, Ирина сразу набрала номер дочери. Гудки, гудки, и — «Абонент недоступен».
Три дня она пыталась дозвониться. На четвёртый в дверь постучал почтальон — заказное письмо из банка. Внутри лежало официальное уведомление о просрочке и предупреждение о начислении пени.
В тот же вечер телефон Марины наконец ответил.
— Дочка, что происходит? Мне из банка звонят каждый день!
— Мам, да не переживай ты так, — в голосе Марины звучало раздражение. — У Антона клиент платёж задержал, но на днях всё погасят. Я же говорила — это временные трудности.
— Но мне уже письмо пришло...
— Господи, ну что ты как маленькая! — вспылила дочь. — У нас всё под контролем, понимаешь? Под контролем! Перестань дёргаться по каждой мелочи!
Ирина осеклась, словно её ударили. Когда её дочь стала говорить с ней таким тоном?
— Я позвоню, как решится вопрос, — уже спокойнее добавила Марина и отключилась.
Ирина долго сидела, глядя на телефон. Внутри нарастала паника. И дело было не в деньгах — что-то ломалось в их отношениях, что-то важное и хрупкое. Доверие? Уважение?
На следующее утро раздался ещё один звонок. Теперь уже не из банка, а из коллекторского агентства.
Правда как она есть
Такси остановилось у пятиэтажки на окраине города. Ирина расплатилась, морщась от суммы на счетчике — раньше она бы ехала на автобусе, но сегодня каждая минута была дорога.
Двор встретил её детскими криками с площадки и запахом шашлыков. Обычная суббота в обычном дворе. Только для Ирины это была не обычная суббота.
Дверь открыла заспанная Марина в домашнем халате.
— Мам? Ты чего без предупреждения? — она попыталась улыбнуться, но вышло натянуто.
— Нам надо поговорить, — Ирина прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Где Антон?
— Спит ещё. У него вчера корпоратив был...
— Буди.
Марина опешила от тона матери, но спорить не стала. Через десять минут на кухне сидели все трое. Антон, помятый и хмурый, смотрел в чашку с кофе. Марина нервно теребила поясок халата.
— Значит так, — Ирина положила на стол банковские выписки. — Или вы сейчас же оформляете этот кредит на себя, или я иду в полицию.
— Ты с ума сошла? — Марина подскочила. — Какая полиция? Мы же семья!
— Семья? — Ирина посмотрела на дочь с горечью. — Семья не обманывает. Не перекладывает свои долги на других. И уж точно не бросает родных в беде!
Антон вдруг засуетился, достал телефон.
— Мне надо позвонить, я сейчас, — он выскользнул из кухни.
— Мам, ты не понимаешь, — зашептала Марина, оглядываясь на дверь. — У нас правда трудности. Антон фирму развивает, вложился, а партнёры подвели...
— Сколько платежей вы пропустили? — перебила Ирина. — Три? Пять? А мне ты говорила, что «всё под контролем»! Знаешь, что мне коллекторы сказали? Что имущество будут описывать!
Марина вдруг расплакалась, закрыв лицо руками.
— Мы не можем оформить на себя, понимаешь? У Антона уже два кредита, у меня тоже. Нам нужно время... Всего пару месяцев...
— Как и полгода назад? — Ирина покачала головой. — Нет, доченька. Так не будет. Я позвонила в банк — там есть варианты реструктуризации. Но оформлять их будете вы. Я больше не позволю делать из себя решение ваших проблем.
Когда она поднялась, в дверях появился Антон. Ирина заметила, что он переоделся и причесался, словно куда-то собирался.
— Извините, срочный вызов на работу, — он виновато развёл руками. — Ирина Петровна, мы всё решим, не переживайте.
И ушёл. Просто взял и ушёл, оставив их разбираться вдвоём.
— Вот так всегда, — тихо сказала Ирина, глядя на закрывшуюся дверь. — Убегаете от проблем вместо того, чтобы их решать.
Дверь к решению
Вывеска «Юридические консультации» тускло светилась в полутёмном коридоре районного ДК. Ирина дважды прошла мимо, прежде чем решилась постучать. Внутри оказалась маленькая комнатка с потрескавшейся краской на стенах и шкафом, забитым папками.
За столом сидела женщина лет сорока — строгая, с убранными в пучок волосами и внимательными глазами.
— Присаживайтесь, — она кивнула на стул напротив. — Меня зовут Светлана Андреевна. Слушаю вас.
Ирина начала сбивчиво, то и дело возвращаясь к началу истории, путаясь в датах. Но постепенно выговорилась — про кредит, про обещания, про просрочки и коллекторов.
Юрист слушала, не перебивая, изредка делая пометки в блокноте. Когда Ирина закончила, она сняла очки и потёрла переносицу.
— Значит, вы оформили кредит на себя, а использовали деньги ваши родственники?
— Да, дочь с зятем...
— Договоренность была устная?
Ирина кивнула.
— Понимаете, в чём сложность, — Светлана Андреевна говорила спокойно, без осуждения. — По закону, вы добровольно взяли на себя обязательства перед банком. То, что деньги использовали другие лица — это ваше личное дело.
— Значит, ничего нельзя сделать? — у Ирины сжалось сердце.
— Я этого не говорила, — юрист чуть улыбнулась. — Варианты есть всегда. Во-первых, вы можете обратиться в полицию с заявлением о мошенничестве. Но нужны будут доказательства, что вас обманули или ввели в заблуждение.
— Обманули родную мать... — горько усмехнулась Ирина.
— Во-вторых, можно составить расписку о переводе долга на ваших родственников. Это внесудебное решение, но требует их согласия.
— Они не согласятся.
— Тогда остаётся суд, — юрист пожала плечами. — Подать иск о взыскании неосновательного обогащения. Но понимаете... тут понадобится характер.
— В каком смысле? — не поняла Ирина.
— В самом прямом. Придётся идти против родной дочери. Выступать в суде, давать показания. Многие не выдерживают, забирают заявления.
Ирина смотрела в окно на проходящих мимо людей. Неужели ещё утром у неё была нормальная жизнь? Дочь, внук, спокойная старость...
— А если я просто буду платить? — тихо спросила она.
— Это ваш выбор, — юрист протянула ей визитку. — Но если решите действовать — звоните. Я помогу.
Выйдя на улицу, Ирина долго стояла, глядя на эту маленькую карточку в руке. Впервые за много лет она чувствовала не только боль и обиду, но и что-то ещё... Надежду?
Разрыв
Чайник свистел на плите, но Ирина не слышала его. Сидела за столом, глядя на фотографию в рамке — Марина в выпускном платье, счастливая, с букетом сирени. Как давно это было.
Звонок в дверь вывел её из оцепенения.
— Мам, ты что трубку не берёшь? — Марина влетела в квартиру, на ходу снимая пальто. — Я тебе звонила весь день!
— Телефон разрядился, — соврала Ирина, хотя на самом деле просто отключила его. Не хотела никого слышать.
Марина прошла на кухню, выключила чайник, стала доставать чашки. Как ни в чём не бывало. Словно не было ни скандала в их квартире, ни коллекторских звонков, ни бессонных ночей. Словно все десять дней, прошедшие с их последней встречи, не превратили жизнь Ирины в ад.
— Я поговорила с Антоном, — Марина суетилась с заваркой. — Он обещал разобраться. Говорит, через месяц-полтора всё наладится.
Ирина молчала, рассматривая дочь. И как она раньше не замечала этой мелкой лжи в каждом слове? Этих бегающих глаз?
— Антон уже нашёл деньги, — продолжала тараторить Марина. — Скоро всё вернёт. А пока ты не могла бы... ну, внести пару платежей?
— Нет, — тихо сказала Ирина.
— Что? — Марина замерла с чайником в руке.
— Я сказала — нет. Я больше не буду вашей кредитной историей, понимаешь? — голос Ирины дрогнул. — Я не буду вашей палочкой-выручалочкой, вашим запасным кошельком, вашим... решением проблем.
Слёзы покатились по лицу, но она не стала их вытирать.
— Завтра я иду в банк, — Ирина сглотнула комок в горле. — Потом к юристу. И мы будем решать вопрос официально.
— Ты с ума сошла? — Марина с грохотом поставила чайник. — Какой юрист? Какой банк? Мы же семья!
— Да, мы семья! — вдруг закричала Ирина, вскакивая. — И именно поэтому ты не должна была так поступать со мной! Именно поэтому!
Они стояли друг напротив друга — мать и дочь, родные люди, ставшие вдруг чужими.
— Ты сама всё разрушила, — Марина взяла сумку. — Знаешь что? Забудь о нас. О внуке забудь тоже. Раз уж для тебя деньги важнее родной крови.
— Дело не в деньгах...
Но Марина уже хлопнула дверью. Ирина осталась одна, в пустой квартире с недопитым чаем и разбитым сердцем. Но странное дело — впервые за долгое время она чувствовала, что поступила правильно.
Новое начало
Осенний парк был пустынным, только на дальней скамейке сидели две женщины. Ирина куталась в шарф, а её собеседница, Тамара Семёновна, бывшая коллега по работе, что-то увлечённо рассказывала, размахивая руками.
— В общем, делопроизводство там простое, — она протянула Ирине папку с документами. — Отсканировать, внести в таблицу, отправить по электронной почте. Справишься?
— Конечно, — Ирина улыбнулась. — Я же всю жизнь с бумагами работала.
— Зарплата, сама понимаешь, не ахти, — Тамара вздохнула. — Но для подработки самое то. И главное — дома, никуда ходить не надо.
— Спасибо тебе, Том, — Ирина тронула её за руку. — Ты даже не представляешь, как это важно для меня сейчас.
Они помолчали, глядя на падающие листья. Порыв ветра бросил горсть жёлтых монет под ноги.
— Как там с дочерью? — осторожно спросила Тамара. — Помирились?
— Нет, — Ирина покачала головой. — Она не звонит. И трубку не берёт.
— А внук? Неужели и внука не даёт видеть?
— Пока нет, — в глазах защипало, но Ирина справилась с собой. — Но знаешь, что юрист сказала? Что у бабушек и дедушек есть законное право на общение с внуками. Если Марина не одумается, я и это буду решать официально.
Тамара присвистнула.
— Никогда бы не подумала, что ты так сможешь, Ир. Ты ведь всегда такая... мягкая была.
— Была, — согласилась Ирина. — А потом поняла, что моя мягкость делает плохо не только мне, но и им. Какая из Марины мать вырастет, если она не научится отвечать за свои поступки?
Тамара задумчиво кивнула, а потом вдруг рассмеялась.
— Слушай, а помнишь, как мы с тобой в молодости мечтали свою фирму открыть? Бухгалтерские услуги или что-то такое?
— Помню, — улыбнулась Ирина. — Всё откладывали на потом. Семья, дети, работа... А потом как-то и замечтать перестали.
— Так может, сейчас самое время? — Тамара подмигнула ей. — Пусть не фирма, но хотя бы начать что-то своё? У меня вон знакомых полно, которым нужны услуги грамотного бухгалтера.
Ирина хотела отмахнуться, сказать, что в её возрасте уже поздно начинать, что нет сил, что кредит не даёт покоя... Но вдруг поймала себя на мысли — а почему, собственно, нет?
— Знаешь, — она впервые за много недель искренне рассмеялась, — а ведь ты права. Может, и правда попробовать?
Они ещё долго сидели на скамейке, обсуждая возможности, планы, строя воздушные замки, как в молодости. Когда стало смеркаться, Тамара засобиралась домой.
— Позвони, как освоишься с документами, — она обняла Ирину на прощание. — И вот ещё что... Не кори себя за то, что случилось с дочерью. Иногда нужно отпустить, чтобы человек сам понял, что потерял.
Ирина кивнула, провожая взглядом уходящую подругу. Внутри впервые за долгое время было тихо и спокойно. Словно после долгой болезни наступило выздоровление.
Своя дорога
Ирина уже застегивала пуговицы на новом пальто, когда поймала себя на мысли — а ведь три месяца назад она бы не решилась на такую покупку. «Слишком дорого», «не по карману», «куда мне в моём возрасте» — вечные отговорки, которыми она привыкла себя осаживать. А теперь вот купила — и ничего, мир не рухнул.
За окном хрустел декабрьский снег. Кажется, раньше и зима была не в радость — только счета за отопление да страх поскользнуться. Как всё меняется, когда перестаёшь бояться.
До банка она решила идти пешком. Деньги на очередной платёж грели сумку, а морозец — щёки. Странное чувство удовлетворения — платить по кредиту, который тебя обманом заставили взять. Но в том-то и дело, что это уже не был «их» кредит. Теперь это был её долг — и её победа над ним.
— Ой, Ирина Петровна, а я вас сегодня и не ждала, — защебетала девчушка за стойкой. — Вам же только через неделю по графику.
— А я досрочно решила, — Ирина достала конверт. — Мне так спокойнее.
Девушка пересчитала деньги, защёлкала клавишами компьютера.
— Знаете, вы у нас почти героиня. Начальство даже на планёрке вас в пример ставило. Мол, видите, даже в сложной ситуации человек нашёл выход.
Ирина хмыкнула. Если бы они знали, каких нервов ей это стоило. Каких слёз по ночам. Но ведь справилась же.
— А дочка ваша так и не помогает? — девушка осеклась. — Простите, я просто помню, вы рассказывали...
— Не помогает, — Ирина спокойно улыбнулась. — Но я уже и сама неплохо справляюсь.
Выйдя на улицу, она вдруг почувствовала, что расправились не только плечи, но и душа. Будто груз спал. Хотелось идти — легко, с высоко поднятой головой. Кто бы мог подумать, что в шестьдесят с лишним можно начинать жизнь заново?
Телефон в кармане завибрировал так неожиданно, что Ирина вздрогнула. На экране высветилось имя, от которого внутри всё сжалось.
«Марина».
Три месяца тишины. Ни звонка, ни весточки.
— Да, — голос сорвался, и Ирина откашлялась.
— Привет, мам, — дочь говорила тихо, неуверенно. В трубке слышался детский плач. — Слушай, тут Костик заболел. Температура высокая. А мне на работу надо, Антон в командировке...
Ирина прислонилась к стене дома, прикрыв глаза. Всё понятно. Нужна бабушка-нянька.
— Я сейчас не могу, Мариш, — сказала она твёрдо. — У меня важная встреча. Могу подойти вечером, часов в шесть.
— Но мам...
— В шесть, Марина. И нам с тобой нужно серьёзно поговорить.
В трубке повисла тишина. Потом дочь вздохнула.
— Хорошо. Я буду ждать.
Ирина убрала телефон и зашагала дальше. Внутри всё дрожало — от волнения, от неожиданности, от предстоящего разговора с дочерью. Но это была приятная дрожь.
Она свернула к любимому скверику, где обычно гуляли мамочки с колясками. Присела на скамейку. До важной встречи, о которой она сказала Марине, оставалось ещё три часа. Но соврала она не полностью — встреча действительно была. С директором фирмы, куда её пригласили на постоянную работу бухгалтером. С официальным трудоустройством, отпуском и больничными. В её-то годы!
Ирина достала зеркальце, поправила выбившуюся прядь. Из стекла на неё смотрела незнакомая женщина — спокойная, с морщинками у глаз, но какими-то... счастливыми, что ли? Женщина, которая наконец-то нашла свою дорогу.