- «Я тебе верю». Глава 92.
Семейная жизнь пары, как это часто говорят, обрела новый смысл. Эдик наслаждался своей нужностью семье. Гордость распирала его изнутри, когда сын просил ему помочь, или Лиза говорила: «- Сынок, иди к папе, он лучше знает.»
Занятия спортом он не бросил, и по выходным брал сынишку с собой на стадион, где тот с восхищением взирал на широкую спину отца, быстро подтягивающегося на высоком железном турнике.
Их ночи стали откровеннее. Эдику казалось, что таинственный полупрозрачный покров жены растворился, когда она доверилась ему после долгого расставания. Будто это доверие открыло таинственные строки послесловия в прочитанной, казалось, книге.
Лиза наполнялась той уверенностью, которая исходит от счастливой в браке женщины. Спокойствие за завтрашний день, за сына, за себя наполняло её медленно, капля за каплей, как наполняет глиняный кувшин неиссякаемый горный ручеёк.
Муж не давал ей повода для сомнений. Его телефон не имел пароля, всегда лежал на видном месте экраном вверх. На работу он уходил вовремя, так же, как и возвращался. В нём ощущалось желание быть частью своей семьи, стремление по возможности избавить Лизу от домашних хлопот, больше времени проводить с сыном. Наконец, Эдик получил права, и супруги стали ездить на работу на машине, подвозя по пути сына в школу. Но, даже в идеально ровном полотне найдётся она бугристая нить, не привлекающая мельком брошенный взгляд. В нашей истории этой ниточкой оставалось не такое далёкое прошлое. И деньги, который Эдик исправно переводил бывшей любовнице на банковскую карту для оплата кредита. Почувствовав силу шальных денег, мужчина старательно стал искать возможности для дополнительного заработка, и, как оказалось, нашёл её.
Пока пара наслаждалась вновь обретённым счастьем, Аля исходила ядом. Оставшись без мужа и любовника, женщина мучилась от кипевшей в ней энергии, разделить которую теперь было не с кем. Лёшка, видимо, там неплохо устроился. Деньги посылает, сыну звонит. А у неё спрашивает лишь о здоровье, будто она бабка столетняя! И обратно не просится, и к себе не зовёт. Эдька тоже хорош! Позабавился, и бросил. Его денег на кредиты, конечно, хватает. Но этого на душе становилось только пакостнее. Будто платит ей за то, что больше не нуждается в её услугах. Откупается, что ли. Медленно накапливался гнев в сознании страстной, во всём неудержимой, женщины. Она начинала день, рисуя в своих бурных фантазиях картины жесточайших пыток предателя. Днём, когда старательное солнце более или менее разгоняло зимний мрак, в голове немного прояснялась, и Аля раздумывала над планами мести. Мысли женщины как муравьи, заблудившиеся в чужих лабиринтах, снова и снова возвращались к вопросу, как же проучить бросившего её любовника.
- Если долго мучится, что-нибудь получится, - напевала она снова и снова, тщательно натирая крашеные масляной краской полы отвратительного рыжеватого оттенка. На ремонт пока выкроить не получалось. В любимом магазине, куда товар привозили из Турции, то и дело появлялись новинки. То супермодные джинсы, то невообразимо мягкие свитера... Хотелось всё, тряслись руки, переворачивающие ценник с нулями не меньше трёх. «- Вот бы они переехали, чтобы не заходить к ним так часто,» - думала Аля, снова заходя в пахнущую вкусным капуччино торговую точку.
Пока до блеска натирались половицы, а в голове крутилась застрявшая строка, раздался звонок от мамы.
- Аля, привет! Как дела?
- Привет, мам. Нормально, полы мою. Как у вас, что нового? - женщина попыталась подвинуть наполненное ведро босой ступнёй, и вода насмешливо разбрызгалась вокруг.
- Бли-ин... - не удержала злость Аля, бросив тряпку в кляксу лужи.
- Что у тебя случилось? - мама разговаривала так, будто делала маникюр, а дочери сделала просто дежурный звонок.
- Бесят эти полы страшные. Живём с Эдиком, как после вой ны, с крашеными полами. Ремонт нужно сделать, стыдно, как живём. В гости никого позвать не могу, у всех уже давно ламинат и стены с потолком выровнены.
- Да-а? - с удивлением протянула Фаина Николаевна. - А тебе муж деньги посылает?
- Бывший муж, мама. Нас уже три месяца как развели. Даже на суд не явился. Прислал справку с места работы о том, что находится в командировке, и заявление, что сына отставляет мне. Или что-то в этом роде. Неважно.
- У тебя что-нибудь остаётся? Или ты так, всё промотала и поясок потуже затянула?
Аля елозила тряпкой по полу, сжав её пальчиками ног с алым педикюром.
- Мама, а ты вообще чего звонишь? Прости, день сегодня не задался... Не хочу ссориться, но и слушать твои поучения тоже настроения нет...
Фаина Николаевна помолчала несколько секунд, будто раздумывая над ответом.
- Вообще, я хотела поинтересоваться, какие у вас с Эдиком планы на Новый год?
«- Планы... С Эдиком... Было бы неплохо,» - грустно улыбнулась Аля.
- Да пока, похоже, никаких. Недавно с девчонками в кафе познакомилась, пока Эдика с тренировки ждала. Молодые, смешные такие... Розовые кофточки, розовые ноготочки... Если б вы Эдика забрали, я, наверное, с ними бы время провела. Думаю, мне развеяться не повредит...
- Рада слышать, что твоё настроение улучшилось, - с ноткой ехидства заметила мать. -Вообще мы с Володенькой хотели вас на Новый год к себе пригласить.
- Ну-у-у... Не знаю даже. Как-то не думала об этом, - половая тряпка, попав в цепкий плен пальцев с алым педикюром, погрузилась в ведро.
- А ты подумай, - с нажимом сказала мать. - Владимир Петрович хочет кое-кого с работы пригласить. Человек серьёзный, должность хорошая. Говорит, это подходящая партия для тебя...
Аля засмеялась, положив руку на грудь, прикрытую ярким атласным халатом:
- Ой, насмешила прям до слёз! Ты-то ладно, со своей женской колокольни смотришь, а Владимир -то Петрович куда? Спасибо, мам, я хоть посмеялась... Подожди, пойду водички глотну, а то икота со смеха напала...
Фаина Николаевна услышала звук льющейся воды и крупные громкие глотки.
- Уф, всё я мам, жги дальше...
- Зачем ты так, Аля? Я, между прочим, добра тебе хочу! - мать казалось очень обиженной.
- Не надо, мам, мы обе знаем, куда приводят благие намерения. Если твой Володенька надумал меня, как Дюймовочку, сбагрить какому-нибудь пузатому Кроту, то у него ничего не выйдет. Так и передай. Давай, мам, мне уборку пора заканчивать. День расписан по минутам. Обед, школа. Правда, некогда. Люблю тебя, пока.
- Пока, -ответила Фаина Николаевна, глядя на погасший монитор модного телефона.
Разговор с матерью зацепил какой-то крючок в сознании Али, прочертив ясные линии, связывающие Владимира Петровича и Эдика. Ведь оба работают на комбинате, как ей это раньше в голову не пришло! Причём отчим занимает важную должность, и мама говорила, что однажды слышала, как тот, не сдерживая мощных знаний нецензурных слов, общался с подчинённым.
- Если б на меня так кричали, я бы обпи салась, - сказала тогда Фаина Николаевна, прижавшись губами к уху дочери. - Так что не смотри, что он дома такой пушистый. На работе он - настоящий зверь!!!
«- Вот мы и посмотрим, что ты за зверь такой, Владимир Петрович, - улыбнулась Аля, решительно отжимая рано расслабившуюся тряпку. - Но сначала дадим бедолаге второй шанс. Будем снисходительны к глупому мальчишке...»
Телефонный звонок застал Эдуарда ... в кабинете. Перестав листать ежедневник, он взглянул на экран. «Лёха 2» высветилось, включив тревожную кнопку в его сознании.
- Алло, я слушаю, - он пытался говорить ровно, бесстрастно.
- Алло, это человек без стыда и совести? - тон женщины был сама любезность.
- Нет, Это Эдуард Павлович. Что-то случилось, Аля?
- А случилось то, что ты давненько не называл меня другими, такими приятными, словами. Как тогда, помнишь? В ту ночь, после которой я первый кредит на тебя взяла. Помнишь? - мягкие мурлыкающие нотки грозили перерасти в львиный рык.
- Но Аля, я же тебе все по-честному объяснил. Я принял решение вернуться в семью. К ребёнку, между прочим, - неожиданно для себя мужчина начал напирать на отцовские чувства больше, чем на привязанность к жене.
- А мне, между прочим, что теперь делать? Ты с женой, с ребёнком, с квартирой, с машиной! Отсиделся у меня, вернее, отлежался! В долговую яму меня затащил!
- Но Аля, послушай, я же почти всё отдал. У меня же переводы все можно отследить, - голос Эдика от возмущения стал звучать выше, и приобрёл предательскую женскую визгливость.
«- Вот она, больная мозоль! - с захлестнувшим восторгом подумала она. - Деньги, вот что для тебя сейчас важнее всего!»
- Послушай меня, Эдуард, блин, Павлович! У тебя есть один - единственный шанс исправить это недоразумение. Ты мне как муж не нужен. Был у меня уже один. Сомнительное это удовольствие. А вот как любовник - ты самое то. Приезжай сегодня после десяти вечера, я сына пораньше уложу. Не приедешь - я на тебя управу найду, так и знай! - высказав малую толику накипевшего, Аля с удовольствием прекратила разговор. Теперь нужно было как следует подготовиться к вечеру.
Одинокая свеча догорала на праздничном столе, сжигая жалкие обрывки Алькиных надежд на стабильные плотские утехи и осознание, что она ещё кому-то нужна. Тщательно наложенный макияж растекался по лицу, заполняя мелкие морщинки вокруг глаз и губ, делая её отражение в стекле зелёной пузатой бу тылки ещё более уродливым. Кружевное бельё, не предназначенное для повседневной носки, впивалось тоненькими верёвочками в тело, оставляя багровые следы и желание сорвать его с себя раньше чужой руки. Женщина встала, пошатываясь от пережитого разочарования, взяла бу тылку за горлышко и подошла к окну. Широко распахнув его одним яростным движением, она с силой бросила «Шам панское» на асфальт. Толстое стекло бабахнуло, как «Коктейль Молотова», разорванными частями ударяясь о припаркованные во дворе машины. В одну секунду раздались несколько возмущённых сирен сигнализации, и вспыхнули мигающими огнями сонные «аварийки».
В эту ночь Аля так и не смогла уснуть. Она выковыривала разные обиды из череды своих воспоминаний, как второклассник выковыривает ненавистные изюмины из облитой сладостью «Ромовой бабы». Будто вся злость, дремавшая в мрачных глубинах её души, поможет ей набраться необходимых сил перед решающим броском.
Утром, вспомнив о том, что холодная месть гораздо вкуснее, по мнению любителей изысканных блюд, Аля решила не спешить, и подогревать союзную сторону медленно. Приехав на выходные к «родителям», она выглядела подавленной и молчаливой.
- Дочь, что случилось? - всплеснула руками мать, не привычная видеть Алю без косметики на всех частях фасада.
- Да так, ничего, мам. Пустяки.
Однако, предварительно порепетировав дома перед зеркалом, в гостях она испустила самый тревожный и полный безнадёжности, вздох.
- Да что такое, Аля! Скажешь уже или нет! Это не выходные, а день траура просто какой-то! - наседала мать.
- Аля, ну в самом деле, не расстраивай нас, пожалуйста! Пожалей свою бедную маму, - подключился расстроенный Володенька.
- Мне так стыдно... Даже не знаю... - Аля склонила голову над тарелкой с воздушным тортом, явив матери небрежный «хвостик», перевязанным растянутой линялой резинкой. - Я кредит взяла. Было очень нужно, -её шея затекла, но приходилось терпеть ещё, пока не время поднимать взгляд.
И только когда рука матери легла на её ладонь, Аля с облегчением выдохнула.
- Ну что же ты, доченька! Надо было нам сказать. Хоть мы всё ещё в ремонте и не позволяем себе ничего лишнего, да, Володенька? - мужчина кивнул, получив очередное подтверждение своей значимости в глазах супруги. - Мы бы тебе всё равно помогли.
- Да, - крякнул Владимир Петрович, опрокинув рюмку сс прозрачным содержимым на тонкой резной ножке.
Домой Аля уезжала на такси с пакетом продуктов и несколькими симпатичными купюрами, тайком от мужа положенными матерью в карман прекрасной длинной дублёнки с мягчайшим белым мехом. Уставший за день на свежем воздухе сынок так и норовил уснуть, и женщине приходилось не переставая разговаривать с ним, то и дело подталкивая в плечо. Проведя день, как и было задумано, Аля не очень удивилась, обнаружив во втором кармане дублёнки сложенные вчетверо, приятно пахнущие, новенькие купюры. «- Старается Володенька, - похвалила она отчима. - Подожди, то ли ещё будет!»
Аля резала лук полукольцами для жаркого, когда снова позвонила мать.
- Доченька? Ты что, плачешь? - по соображениям матери, отданных денег должно было хватить недели на две безбедного существования.
- Да нет, мам, тебе показалось... - старательно всхлипнула Аля.
- Может, вам лучше к нам переехать? Мне категорически не нравится твоё настроение в последнее время. - Фаина Николаевна вздохнула почти так же тяжело, как и дочь. - Прости меня, доченька, я очень виновата. Занялась устройством своей жизни, позабросила тебя...
При этих словах глаза Али чуть не выкатились из орбит. Она уже слишком взрослая, чтобы жить с родителями. Мать понесло не в ту степь, и нужно было принимать самые решительные меры.
- Ну что ты, мама! Я такая счастливая за тебя была, когда ты меня с Владимиром Петровичем познакомила! Это же просто счастливый билет всей твоей жизни! (А может, и моей, - подумала быстрая Аля) И ничего ты меня не бросила, я ни минуты так не думала! - старательно выговаривала нужные слова она.
- Так в чём же дело? - градус тревожности, внезапно скакнувший до точки кипения, не мог снизиться в одно мгновение.
- На самом деле у меня кредитов несколько, а не один, - Аля прижала телефон поближе к уху, чтобы точно расслышать эмоции матери, и наморщила носик.
Раздался долгий выдох, и Фаина Николаевна заговорила:
- Ну и хорошо. Деньги, как навоз. Сегодня нет, а завтра - воз. Было бы здоровье, доченька, всё остальное наладится. Я поговорю с Владимиром Петровичем. Ситуация, конечно, не приятная, но и не самая ужасная. Да ведь, Алечка?
- Да, мамочка, - чувство вины обеспеченной замужней матери было разыграно, как по нотам. - Значит, ты не сердишься на меня? - после этих слов Аля напряжённо закусила нижнюю губу. Пожалуй, с этим выражением она переборщила...
- Конечно нет, доченька! Не сержусь, ты даже не думай переживать обо мне!
***
Алексей тренировал своё шестое чувство, как тренируют собаку-поводыря, жизненно необходимую слепому человеку. Ему казалось, что он видит других не такими, какими они хотят предстать в чужих глазах, пряча за дорогой одеждой и аксессуарами комплексы и страхи. Мужчине доставляла удовольствие его работа. Огонёк в глазах перерос в настоящее пламя, которое ровным огнём освещает путь успешного, уверенного в себе, человека.
Был один достойный соперник, хозяин вчерашнего «Райпо», который предпочитал не брать помещения в аренду, а строить в «прикормленном» месте свои здания. Человек не гнушался сомнительными методами в достижении своих целей. Нужно было здание в двух минутах ходьбы от центра? Не вопрос. Надо решать. Всё вокруг, казалось занято, до последнего пятачка. Свободен только берег полудохлой речушки, по берегам которой в весеннее половодье оттаивали драные резиновые галоши и велосипедные шины.
Меняем вид использования с помощью Думы на зону жилой застройки, и возводим кирпичный дом. Потом переводим вид использования жилого участка - на торговую зону, а статус жилого помещения - на магазин. Скучно? Для кого как. Кадастровая стоимость земли - смешная, да и ту платить не нужно, ведь земля в аренде на пятьдесят лет!
Случается, находятся правдолюбцы, но руки у них коротки, да карман не глубок. Адвокаты и суды дорогие. Больше двух заседаний никто из честных граждан не потянул.
Вопрос , как же заинтересовать перспективного клиента в лице господина П., имеющего к тому момент времени сеть магазинов, строительную и дорожную фирмы, не переставал мучить Алексея.
- Путеводитель здесь.