Песни Шамира Алкамяна, прозвучавшие на Дне поэзии 2025 в ДГПБ Ростова-на-Дону 29 марта, — это поэтическая стилизация-скальдизация. Песни Шамира вдохновлены древнеисландским эпосом «Старшая Эдда», который также имеет название “Кодекс региус 2365” (лат. Codex Regius 2365). А кто сказал, что русская душа не может понять исландскую? Все народности — это прежде всего человеки, а уже во вторую очередь исландцы, армяне, русские или индийцы. Печалясь и негодуя из-за войн и ожесточения, нельзя за всеми волнениями забыть о нашей человечности. Как писал Есенин, “на земле все люди человеки, чада”.
#LiterMort #БугаёваНН #ДеньПоэзии #стихивРостове #Ростов #ростовскаяпубличнаябиблиотека #читаемстихи #рецензия #современныепоэты
“Песнь о Хервёр и Вёлунде” морфологически представляет собой волшебную сказку с главным героем — богатырём-ювелиром Вёлундом, — чью супругу-валькирию Хервёр Чудесную у б и в а ю т за двоежёнство мужа, а муж мстит за её гибель.
Примечательно, что, несмотря на скучную для среднестатистического русского читателя (или слушателя) форму, “Песнь о Хервёр и Вёлунде” динамична, напряжённа, трагична и оставляет после себя печаль и смятение. В ней содержится “коктейль” драматичных мотивов: двоежёнство, р а с ч л е н е н и е, месть, у б и й с т в о, в том числе у б и й с т в о женщины.
В “Морфологии сказки” В. Я. Пропп упоминает 15 сюжетов фантастической сказки из книги 1924 г. одесского профессора Р. М. Волкова:
1) О невинно гонимых.
2) О герое-дурне.
3) О трех братьях.
4) О змееборцах.
5) О добывании невест.
6) О мудрой деве.
7) О заклятых и зачарованных.
8) Об обладателе талисмана.
9) Об обладателе чудесных предметов.
10) О неверной жене и т. д.
“Песнь о Хервёр и Вёлунде” содержит сюжет об у б и т о й жене и о герое-мстителе.
Пропп цитирует “Указатель сказочных типов” (1910) финского учёного-“сказковеда” Антти Аматуса Аарне, согласно которому волшебным сказкам характерны:
1) чудесный противник,
2) чудесный супруг (супруга),
3) чудесная задача,
4) чудесный помощник,
5) чудесный предмет,
6) чудесная сила или уменье,
7) прочие чудесные мотивы.
Так, по Аарне, в “Песне о Хервёр и Вёлунде” фигурируют чудесная супруга (которую так и зовут — “Хервёр Чудесная”) и чудесная сила у Вёлунда (как Дедал в др.-греч. мифе об Икаре, Вёлунд смастерил себе “крылья сокольи” для полётов, чтобы быть под стать крылатой супруге-валькирии).
Взгляните на сказочную фабулу песни, условно содержащую 4 этапа:
I. Завязка с мотивами трёх видов:
- клятва Нидуда не быть убийцей валькирии;
- месть Нидуда (мотив “казни валькирии”);
- месть матери Бёдвильд (мотив “золотого кольца”).
Бёдвильд забеременела от кузнеца-ювелира Вёлунда, женатого на валькирии Хервёр —> заодно Вёлунд умудрился убить её братьев —> отец беременной (конунг Нидуд) клянётся отомстить Вёлунду —> Нидуд отдаёт приказ у б и ть валькирию Хервёр и бросить труп к дому её мужа Вёлунда —> выходит группа убийц, вскоре крылатая Хервёр у б и т а —> у неё перерубают крылья —> 3 пера поднимаются в воздух —> мать Бёдвильд забирает у опороченной дочери золотое кольцо Вёлунда и проклинает предмет —> кольцо принесёт смерть вдовцу.
И хочется воскликнуть, подобно коллеге Бояна из “Слова о полку Игореве”: а Вёлундовой храброй супруги не воскресить!..
II. Вторая часть сказки
посвящена тройному повторяющемуся мотиву перьев, вылетевших из обрубленных крыльев Хервёр Чудесной: первые 2 пера Вёлунд не идентифицирует как сигнализирующие об опасности, и лишь в 3-ий раз герой догадывается о трагедии.
- Перо №1
Во время охоты на Вёлунда спускается №1 и пачкается кровью медведя. Герой ничего не подозревает.
- Перо №2
Во время разведения огня на Вёлунда спускается №2, уже запятнанное кровью валькирии. Героя терзают смутные сомнения.
- Перо №3
Во время ювелирной работы в руки Вёлунду опускается №3, разрубленное пополам. Запоздалое прозрение.
Мотив подбрасывания у б и т о й жены под дверь провинившемуся мужу напоминает проделки мафиози из “Крёстного отца”. Кипящие итальянские страсти, однако — исландские. А этот изобретательный Нидуд знал толк в извращениях!
Вёлунд находит т р у п жены у себя под дверью — на шее у покойницы висит золотое кольцо, которое мать Бёдвильд забрала у опороченной дочери и прокляла, — вдовец надевает прОклятое кольцо, надевает крылья и летит мстить Нидуду.
III. В третьей части скандинавской сказки Шамира Алкамяна богатырь Вёлунд прилетел мстить.
Герой заявляет Нидуду, что заберёт себе в жёны ту самую Бёдвильд, которая забеременела от него —> завязывается бой между вдовцом и будущим тестем, в ходе которого:
- тесть перерубает зятю сухожилие ноги;
- тесть разрубает зятю грудь, вызывая горловое кровотечение.
Повторяется сказочный “тройной мотив”: на третий раз Вёлунд делает недотестю подножку, и тот падает на меч.
IV. В развязке песни
богиня Фрейя забирает богатыря в свой чертог, где покойники-супруги воссоединяются. Похожий мотив, кстати, звучит в финале “Мастера и Маргариты”.
Художественные удачи и параллели
Украшает финал “Песни” упоминание “прОклятого золотого кольца”. Дела давно минувших дней, преданье старины глубокой. Открытый финал, как у Пушкина.
а кольцо то с руки,
о проклятьи не знав,
забрала себе Бёдвильд.
Где же теперь
и что с ним случилось,
никто уж не знает...
Художественной удачей можно считать броский глагольный ряд, подкреплённый рифмой и эпически-сжато описывающий убийство крылатой валькирии (свободной) царским рабом (несвободным):
Петли достали
её закидали,
да потянули,
потуже связали,
крылья взмахнули,
да не взлетели,
Хервёр упала.
С одной стороны, мужчины убивают женщину. Конфликт мужского (подлого) и женского (отважного). С другой, рабы у б и в а ю т свободную персону. Наконец, человек у б и в а е т божественную валькирию — “чудесную”. Столкновение земного и небесного (крылатого). Земное стремится одолеть небесное и — одолевает.
... Князьям-то слава,
а вот даме —
Аминь!
Примечательны “лебяжии крылья” валькирии Хервёр: ведь именно в виде крылатой девы изображена в “Слове о полку Игореве” обида, встающая из-за Дона, расправляющая лебединые (!) крылья и побуждающая воинов к битве. И кто скажет, что “жирные времена” за Доном пробудила не валькирия?
Восстала обида в силах Даждь-божия внука, вступила девою на землю Трояню, восплескала лебедиными крылами. На синем море у Дону плещучи, пробудила жирные времена (у них).
(Привожу фрагмент перевода петербургского исследователя Игоря Еремеева)
Недочёты и практические рекомендации
“Песня” Шамира Алкамяна имеет ряд грамматических недочётов, нуждающихся в правке, например:
- предложная форма “знать бы за Хервёр” является просторечной, ей соответствует литературная форма “знать о ком, о чём”: знать бы о Хёрвер. Нормативно и согласование “знать про кого”.
Правка необходима, так как просторечие (низкое) стилистически несовместимо с последующим поэтизмом (высоким): “где она пребывает”. Смешение низкого стиля с высоким создаёт ненужный комический эффект.
- “сообщить об опасности КАКОЙ? ЧТО ДЕЛАВШЕЙ? (,) Хервёр грозившую” —> вместо винительного падежа (“грозившую”) необходим предложный (”грозившей”);
- “отомстить,/ за смерть сыновей/ и за честь (КОГО? ЧЕГО?) Бёдвильд,/ (КОГО? ЧТО?) дочку свою”. Вместо винительного падежа (”дочку свою”) необходим родительный (”дочки своей”).
- и прочие единичные падежные несоответствия, скорее всего случайные.
Отмечаю эти технические недочёты как примеры деталей, на которые обратит внимание бета-ридер или редактор. Необходима “вычитка” работ, работа с редактором.
Также отмечу, что основным препятствием для адекватного понимания текста песни, на мой взгляд, выступает обилие древнеисландских имён, для русскоязычного читателя сложных и вызывающих путаницу. К сожалению, понимание песни на слух требует подготовки: тренировки памяти, внимания, логики, чтобы запомнить, кто Вёлунд, а кто Бёдвильд, не упустить важных сюжетных деталей и не запутаться.
Например, во время прослушивания я сохраняла концентрацию, однако всё равно пропустила мотив с “прОклятым золотым кольцом”, из-за чего открытый финал ускользнул от моего внимания (мать Бёдвильд прокляла кольцо дочери, кольцо подбросили Вёлунду на трупе Хервёр, Вёлунд надел его перед битвой с отцом Бёдвильд, после смерти Вёлунда Бёдвильд сняла его с руки мертвеца, а подействовало проклятие или нет — тайна великая).
Единственный способ сделать текст более “понимабельным” рядовому слушателю (и читателю) — это исключить как можно больше второстепенных деталей, как бы расчистить основной сюжет. Пожертвовать рядовыми, но спасти линию партии.
Второй способ адаптации — приспособить исландский первоисточник к русским реалиям (и к особенностям принимающей стороны). Сохранить фабулу, но адаптировать имена. Добавить повторяющийся неизменный эпитет или маркер к каждому имени, чтобы читатель по нему узнавал героя и не путался (например, Вёлунд всегда кузнец, Хервёр всегда Чудесная, Бёдвильд всегда Царевна). Так работа с древнеисландским материалом приобретёт авторскую оригинальность, это раз, а также получит дополнительную ценность для русской литературы, чего пока ещё не имеет. Для того чтобы написанное приобретало вес и художественную ценность не только как перевод (причём технически несовершенный), но как самостоятельный лироэпос, надо смелее эспериментировать, менять, добавлять.
Как перевод, как работа над древнеисландским источником, песни Шамира представляют интерес не для широкой публики, а для узкой группы литературоведов, историков (скандинавской) литературы, филологов. Мне они интересны в силу того, что я профессиональный филолог и переводоведение входит в поле моих научных интересов. Кроме того, я увлекаюсь мифологией и морфологией сказки.
Но мифология и мифотворчество — разные вещи. Для того, чтобы стать мифотворцем, нужна смелость и даже дерзость (в наш-то токсичный век).
Наконец, сформулирую эту важную мысль отдельно: лишь как перевод/переложение оригинала, "песни" Шамира Алкамяна расцениваются только с точки зрения технического совершенства текста. То есть не берутся в расчёт как самостоятельное “слово”.
А переводоведение как научная дисциплина знает такое правило: качественный и талантливый перевод должен производить на читателя такое же впечатление, какое оригинал производил на свою аудиторию.
Именно этому требованию песни Шамира Алкамяна не соответствуют: ведь на современных русских они производят совершенно иное впечатление, чем на древних исландцев. Причём это практические наблюдения, а не критика в адрес автора. Исландцы легко понимали имена героев, владели лексикой, так сказать. Русский слушатель продирается через дебри.
Шамир может остаться лишь адаптатором текста, скажем, “Песни о Вёлунде” (др.-исл. Völundarkviða), а может стать соавтором. Но для этого ему нужно освободиться от чар оригинала и начать действовать оригинальнее. Дерзновеннее.
То есть перед Шамиром 2 пути:
- быть “переводчиком оригинала”, и тогда мы оцениваем лишь его техническое мастерство: совершенство грамматики, согласование, подбор лексики, стиль, языковой вкус, впечатление, производимое результатов на публику, и проч.
- быть самостоятельным творцом, который вдохновляется эддической поэзией и на её основе творит уже сам и своё. Тогда будут уже оценивать его оригинальность, его творческий замысел, его художественную систему, его авторскую работу, начнут исследовать сближения между оригиналом и результатом. Появится художественная глубина. Но — для этого надо не бояться заплыть на глубину.
Благодарю за прочтение!
Уважаемые читатели, прошу оставаться вежливыми при обсуждении.
