Антарктика. Полярная ночь. За окном станции ревёт ветер, минус сорок, бескрайняя белая пустошь и ни единой живой души на тысячи километров вокруг. Станция отрезана от мира. Связь есть, но помощи ждать неоткуда. И тут — единственный врач среди тринадцати полярников хватается за живот и понимает: всё, аппендицит. Он одновременно и пациент, и хирург. Сам себе.
Это — подвиг Леонида Ивановича Рогозова. Подвиг, который даже спустя более полувека заставляет вздрогнуть. Потому что в этой истории есть всё: и героизм, и страх, и невероятная сила воли. А главное — она случилась с простым парнем из глубинки Забайкалья.
Хроника одной зимовки
5 ноября 1960 года дизель-электроход «Обь» с Леонидом Рогозовым на борту вышел из Ленинграда. Пукт назначения — Антарктида. Их задача — построить новую станцию, Новолазаревскую, и перезимовать там в полном составе.
По пути их ждало печальное известие: в августе на станции Мирный произошел пожар. Весь агрометеорологический отряд погиб. Ураган с невероятной силой сорвал крышу здания, что вызвало возгорание. Люди задохнулись от дыма. Эта трагедия омрачила всю экспедицию. Ошибок быть не могло.
Строительство станции: борьба за каждый метр
Новолазаревская родилась не без труда. Сначала — тяжелейший переезд через снежные болота и ледяные реки. Тягачи проваливались, люди тонули по пояс в ледяной воде, спасая сани с грузами.
Затем — борьба с таянием льдов. Казалось, сама природа решила проверить, стоит ли людям селиться в её сердце. Ручьи превращались в реки, воды было столько, что пришлось срочно рыть каналы и строить плотины, чтобы спасти стройплощадку.
Но станция всё-таки была построена. И её сила была не только в деревянных домиках и дизелях, а в людях, которые, сжав зубы, шли вперёд. 18 февраля 1961 года станция заработала. Тринадцать человек. На год. И один врач.
Боль, которая не отпускает
В Антарктиде испытания бывают разными. Иногда природа проверяет людей на прочность ветрами и морозами. Но бывает и так, что настоящее испытание приходит изнутри. 29 апреля 1961 года. Вечером Леонид Иванович почувствовал резкую боль в животе. Тошнота, слабость, температура. На следующий день — хуже. Антибиотики не помогали. Диагноз был очевиден: острый аппендицит. И никого, кто мог бы оперировать. Только он сам.
Ситуация была патовой. До берега — сотни километров. Связь с Москвой — только по радио. Медицинская эвакуация невозможна: нет ни самолётов, ни ледоколов поблизости. Любое промедление — смерть. А вместе с ним — угроза для всей станции. Без врача они обречены. И тогда он принял решение: оперировать себя сам.
Подготовка к невозможному
Подготовка началась сразу. Освободили комнату, стерилизовали инструменты. Метеоролог Артемьев Александр Николаевич, механик Зиновий Михайлович Теплинский и начальник станции Владислав Фёдорович Гербович стали ассистентами. Все знали: малейшая ошибка — и врач, и единственная медицинская помощь станции будут потеряны. Леонид подготовил операционную, написал инструктаж, выдал шприц с адреналином на случай потери сознания.
30 апреля, лёжа на кровати при свете настольной лампы, Рогозов сделал несколько уколов новокаина. Взял скальпель и взглянул на живот в зеркало. Но оперировать пришлось в основном на ощупь. Через 15–20 минут он начал терять силы. Сердце сбивалось, он останавливался, отдыхал и продолжал. И так — почти два часа.
Как это вообще возможно?
«Я не позволял себе думать ни о чём, кроме дела», — писал он позже. «Если бы потерял сознание — Саша ввёл бы мне укол. Они стояли, бледные, в белых халатах и не верили в происходящее. Но потом я просто переключился — и стал хирургом. Как всегда».
С медицинской точки зрения — это была авантюра. Но иного выбора не было. И Рогозов сделал невозможное. На третий день он начал вставать. Через неделю снял швы. Через две — вернулся к обязанностям: лечил, вел метеонаблюдения, помогал на стройке.
История, прогремевшая на весь мир
Когда весной 1962 года экспедиция вернулась, о Рогозове уже знали все. Газеты, журналы, выставки, песни. Музей Арктики и Антарктики открыл стенд с его операцией. Учёные всего мира поражались. Врачи — спорили. Но никто не сомневался: это подвиг.
Он получил орден Трудового Красного Знамени. А потом — вернулся к работе. Он не стал медийной звездой. Просто продолжил быть хирургом. Оперировал в Ленинграде до конца жизни. Тихо, незаметно. До 2000 года.
Мы должны помнить
Почему важно вспоминать такие истории? Потому что они служат прививкой от цинизма и равнодушия, которые так легко проникают в нашу жизнь. Они напоминают: человек способен на невероятные поступки даже тогда, когда, казалось бы, все против него.
Во-первых, он показал пример профессионализма в экстремальных условиях. На краю света, без возможности получить помощь, человек не поддался панике. Он действовал чётко, грамотно, методично — как будто это была обычная операция в тёплой, безопасной больнице.
Во-вторых, его поступок стал воплощением идеи ответственности за свою жизнь и жизни окружающих. Если бы Рогозов погиб, весь состав станции остался бы без медицинской помощи на долгие месяцы. Его мужество спасло не только его самого, но и всю команду.
В-третьих, этот подвиг стал свидетельством огромной внутренней силы. Преодоление боли, страха, одиночества перед лицом смерти — это нечто большее, чем физическая выносливость. Это торжество духа над телом.
И, наконец, история Рогозова напомнила всему миру: даже в самых отчаянных обстоятельствах человек способен на невозможное. Этот случай вдохновляет врачей, исследователей, спасателей и всех, кто сталкивается с критическими ситуациями.