Стол всё-таки был идиотской затеей. Лида смотрела на его полированную поверхность, отражавшую утреннее солнце. Стояла и думала, что это, пожалуй, самая бессмысленная из всех покупок за пятнадцать лет их с Витей брака. Круглый, под красное дерево, с тяжелыми резными ножками — настоящий семейный стол. Для семейных обедов, ужинов, разговоров. Для детей, которых нет и, видимо, не будет.
Кухня у них была просторная, хорошая. Пятнадцать квадратов благоустроенного пространства. Тут поместился бы и круглый стол, и четыре стула. И даже детский стульчик когда-нибудь... Но мечты о детском стульчике Лида давно оставила. Уже три года как. Ровно с того момента, когда врач в белом халате, настолько накрахмаленном, что он, казалось, мог стоять сам по себе, сказал ей:
— К сожалению, естественным путём беременность невозможна.
Та самая фраза, которую она боялась услышать все шесть лет попыток после неоднократного лечения.
Лида потянулась за чашкой. Стул под ней скрипнул. В доме было тихо. Витя опять ушёл рано. То ли действительно на работу, то ли просто куда-то. В последнее время он всё чаще исчезал из дома. Избегал разговоров. Встреч с её глазами. Душной тишины их квартиры. Сколько они уже не говорили по-настоящему? Месяц? Два? Полгода?
Телефон завибрировал на столе, высветив имя свекрови. Лида поморщилась, но трубку взяла.
— Лидочка, золотце, ты не забыла про воскресный обед? — голос Нины Петровны звучал приторно-сладко. — Я тут такого гуся запекла, пальчики оближешь!
— Помню, Нина Петровна. Мы будем.
— Вот и славно! И Витеньке напомни. Он в последнее время какой-то рассеянный, работает много. А как у вас дела? Никаких... новостей нет?
Этот вопрос она задавала каждый раз. Каждый божий раз. Как будто Лида если вдруг чудом забеременела, не сообщила бы об этом моментально.
— Нет, Нина Петровна. Никаких новостей.
— Ну ничего, ничего, — свекровь тяжело вздохнула. — Будем надеяться. Главное — не опускать руки. Я вон в каком возрасте Витеньку родила. Всё возможно.
Лида промолчала. Устала объяснять, что дело не в возрасте. Что нет у неё яйцеклеток, способных к оплодотворению. Что даже ЭКО не поможет. Если нет собственного генетического материала. И что усыновление — не блажь, а единственный для них путь стать родителями.
Положила трубку и снова уставилась на стол. Столько денег выброшенных на ветер. Как будто нельзя было обойтись прежним, прямоугольным. Но ей так хотелось... символа. Круглый стол — центр дома, объединяющий всех. Вот только объединять оказалось некого.
— Ты спишь что ли? — Витин голос выдернул её из задумчивости. — Уже девять, машина внизу ждёт.
Лида вздрогнула и неловко поднялась с кресла, где задремала с книгой. Воскресный обед у свекрови — традиция, которую нельзя нарушать. Даже если отношения с мужем трещат по швам, даже если каждый подобный визит превращается в пытку.
— Я готова, — накинула пальто. — Цветы взял?
— Зачем? — он нахмурился. — У матери целый сад.
— Сейчас февраль, Вить.
— А, точно, — неловко муж потёр подбородок. — Тогда заедем в «Цветы 24».
По дороге молчали. Лида смотрела на серые улицы и пыталась настроиться на неизбежное. Воскресный обед. Расспросы. Намёки, а потом — тишина дома и пустота завтрашнего дня. И так — неделя за неделей.
— Витя, — вдруг решилась, — давай поговорим. О нас.
— О чём тут говорить? — крепче стиснул руль. — Всё нормально.
— Ничего не нормально! — почувствовала, как слезы подкатывают к горлу. — Мы живём как соседи. Ты приходишь домой за полночь. Даже не ужинаем вместе, хотя специально купила этот дурацкий круглый стол...
— Опять стол, — раздраженно выдохнул. — Лид, у меня работа. Ты же знаешь, сейчас сложный проект.
— Уже полгода «сложный проект». Ты даже в глаза мне не смотришь.
— Устаю, — он резко затормозил у цветочного ларька. — Сиди, я сам.
Три минуты спустя муж вернулся с букетом хризантем — любимых цветов свекрови. Молча бросил их на заднее сиденье, завел машину.
— Вить, — Лида собрала всю свою решимость, — я записалась на курсы для приемных родителей.
Машина вильнула, чуть не задев припаркованный рядом джип.
— Ты что?! — резко повернулся к ней. — Без меня решила?
— А когда с тобой решать? Ты либо на работе, либо спишь! Мы три года пытаемся забеременеть, потом ещё три года лечимся, а теперь ты просто делаешь вид, что проблемы нет!
— Вот об этом и поговорим с родителями, — муж сжал губы в тонкую линию. — Посмотрим, что они скажут о твоих «курсах».
Дом свекрови встретил их ароматом запеченного мяса и ванили. Нина Петровна, как всегда безупречная в своём бежевом костюме, расцеловала сына. Приняла хризантемы и едва коснулась губами щеки невестки.
— Проходите, проходите, — суетилась вокруг них, принимая пальто. — Отец уже заждался. И дядя Коля с тётей Тамарой приехали.
Лида мысленно застонала. Полный комплект. Значит, будет не просто допрос, а семейный совет. С одной стороны — хорошо. Может, хоть так Витя начнёт говорить о том, что действительно происходит между ними. А то каждый день прячется за работой.
За столом, уставленным фирменными блюдами свекрови, собралась вся семья. Свёкор, Павел Андреевич. Громогласный и краснолицый мужчина предпенсионного возраста. Дядя Коля — младший брат свекра. Такой же шумный, но с брюшком и залысинами. Его жена Тамара — худощавая, с вечно поджатыми губами и цепким взглядом. И, конечно, Сашка — двоюродный брат Вити. С женой Ольгой и двумя погодками-детьми, шумными мальчишками лет пяти-шести.
— Ну что, когда нас порадуете? — как обычно, первым начал свёкор, разливая водку по рюмкам. — Смотри, Витька, Сашка тебя обогнал. Уже двоих вырастил, скоро в школу пойдут!
Лида почувствовала, как краснеет. Почему, ну почему каждая встреча начинается с этого вопроса?
— Пап, давай не сегодня, — Витя попытался перевести разговор, но свекровь уже подхватила эстафету.
— А что «не сегодня»? Законный вопрос. Пятнадцать лет вместе, а результата нет. В ваши годы у нас уже Витенька в школу ходил.
— Нина Петровна, — Лида заставила себя улыбнуться, — мы же объясняли. У меня проблемы со здоровьем.
— Да слышали мы про твои проблемы, — свёкор хмыкнул. — Только я вот что думаю: может, не там лечились? Моя двоюродная сестра, Зинаида, тоже не могла забеременеть. Пятнадцать лет пыталась! А потом съездила на воды в Пятигорск — и нате вам, родила девочку. Здоровенькую!
— У меня диагноз подтверждён в трёх клиниках, — Лида сжала под столом кулаки так, что ногти впились в ладони. — Беременность невозможна.
— А суррогатное материнство? — вступила в разговор тётя Тамара. — Сейчас это модно. Вон, актрисы так делают.
— Для этого нужна моя яйцеклетка, — процедила Лида, чувствуя, как начинает подрагивать нижняя губа. — У меня их нет. Совсем.
— Так может, дело не в Лиде? — дядя Коля со значением посмотрел на Витю. — Может, медицина ошибается?
— Коля! — одернула его Тамара. — Что ты такое говоришь!
Но было поздно. Все за столом замолчали, переваривая сказанное. Витя побледнел, потом покраснел.
— При чём тут я? — он повысил голос. — У меня всё в порядке!
— Ну так иди проверься ещё раз, — свекор пожал плечами. — Для верности. А то сидите тут, планы строите какие-то... Курсы она записалась, видите ли...
Лида замерла.
— Какие курсы? — свекровь подалась вперёд.
— Лида решила, что нам нужно усыновить ребёнка, — Витя сказал это так, будто речь шла о покупке собаки. — Без моего ведома записалась на курсы для приемных родителей.
— Что?! — свекровь едва не выронила вилку. — Чужого ребёнка? В наш дом?
— А что такого? — Лида наконец обрела голос. — Это тоже наш ребёнок будет. Просто не биологический.
— Ты что, с ума сошла? — свёкор загрохотал. — Чужую кровь в семью тащить? Да ты знаешь, сколько этих... детдомовских потом проблем создают? Гены — это не шутки!
— Пап, успокойся, — Витя поднял руку. — Никого мы не усыновляем. Это всё фантазии.
— Фантазии? — Лида почувствовала, как что-то внутри неё обрывается. — То есть ты никогда и не думал об этом всерьёз? Всё то, что мы обсуждали три года назад, когда узнали диагноз...
— Лид, ну сама подумай, — Витя избегал её взгляда. — Мы даже не знаем, что за ребенок будет. Откуда он, какие у него наследственные заболевания...
— Для этого и существуют документы, Вить! И врачи! И социальные службы! Да и вообще, есть миллион здоровых детей, которым просто не повезло!
— А я вот что думаю, — свекровь вдруг поднялась, надменно глядя на Лиду. — Если ты, Лидочка, не можешь подарить моему сыну настоящих детей, то, может, стоит подумать о разводе?
Тишина, наступившая за столом, была оглушительной. Даже детский смех в соседней комнате, казалось, стих.
— Мам! — Витя тоже вскочил. — Ты что такое говоришь?
— А что? — она уперла руки в бока. — Витя молодой ещё мужчина. Найдёт себе здоровую женщину, родит нормальных детей. А не будет чужих подкидышей воспитывать!
Лида медленно поднялась из-за стола. Руки не дрожали, голова была на удивление ясной. Внутри разливалось странное спокойствие — то самое, которое бывает, когда худшие страхи наконец оформляются в слова.
— Спасибо за обед, Нина Петровна, — аккуратно положила салфетку рядом с тарелкой. — Было очень вкусно. Я, пожалуй, поеду домой. Голова разболелась.
— Лида, — Витя дернулся следом, но она остановила его взглядом.
— Побудь с родителями, Вить. Вам явно есть о чём поговорить. А мне нужно подумать... о разводе.
Домой добиралась на такси. Квартира встретила привычной тишиной и круглым столом, который теперь казался насмешкой над всеми её мечтами. Лида прошла на кухню, налила себе чаю и села. За окном медленно опускались сумерки.
Странно, но слез не было. Только усталость и какое-то облегчение. Словно долго несла тяжёлую сумку и наконец смогла её поставить. В конце концов, это был всего лишь вопрос времени. С Витей отдалялись друг от друга постепенно. Год за годом, диагноз за диагнозом. Свекровь просто сказала вслух то, о чём все они думали.
Телефон зазвонил около восьми. Витя. Лида не стала отвечать. Через минуту пришло сообщение:
— Я переночую у родителей.
Ну конечно. Теперь она не просто бесплодная жена, а жена, угрожающая разводом.
Допила чай и открыла ноутбук. Регистрация на курсы для приемных родителей была всё ещё активна. Лида посмотрела на форму заявления и вдруг поняла: даже если они с Витей расстанутся, она всё равно пройдёт эти курсы. А потом соберет все документы. И станет мамой — девочке или мальчику, не важно. Ребёнку, которому также нужна семья, как ей нужен ребенок.
Уверенно заполнила форму, указав в графе "Семейное положение" — "замужем". Пока что это было правдой. А что будет через месяц или два... Время покажет.
— Собирайся на аборт, не готов я еще к детям, — зло сказал муж, швырнув на стол результаты теста.
Лида вздрогнула и проснулась, тяжело дыша. Сон. Это просто сон — отголосок воспоминаний пятнадцатилетней давности. Того самого дня, когда двадцатилетняя Лида, испуганная и растерянная, сообщила Вите о своей первой беременности. Тогда они были студентами. Снимали крошечную комнатушку в коммуналке, и Витя действительно сказал ей эти слова. И она послушалась. А через год поженились, и Лида решила, что теперь-то у них будет настоящая семья. Вот только забеременеть снова она уже не смогла.
Солнце едва пробивалось сквозь шторы. Часы показывали шесть утра. Через три часа начинались занятия Школы приемных родителей. Куда записалась две недели назад, сразу после того воскресного обеда. Витя всё это время жил у родителей. Изредка заезжал за вещами, когда её не было дома.
Телефон тихо звякнул — сообщение. «Можно я приеду поговорить?» Лида долго смотрела на экран, прежде чем ответить: «Приезжай к 8. До 9 я должна уйти».
Через два часа в дверь позвонили. Витя выглядел осунувшимся и постаревшим, будто за эти две недели пролетело не меньше года.
— Привет, — он неловко переминался с ноги на ногу в прихожей. — Можно?
Лида молча отступила, пропуская его в квартиру. Витя прошёл на кухню и сел за тот самый круглый стол. Странно, но сейчас он смотрелся здесь совершенно чужим, хотя ещё две недели назад завтракал за ним каждое утро.
— Как ты? — спросил он, не глядя ей в глаза.
— Нормально, — Лида присела напротив. — Ты хотел поговорить — говори. У меня занятия через час.
Витя вздохнул и наконец поднял глаза. В них читались усталость и что-то ещё — то ли вина, то ли страх.
— Я должен тебе сказать, — он сжал пальцы в замок. — Я... у меня... в общем, у меня есть другая женщина.
Лида почувствовала, как внутри что-то оборвалось, но лицо осталось неподвижным. Странно, но она не была удивлена. Какая-то часть неё давно догадывалась — слишком много было отговорок, задержек на работе, холодных объятий.
— Давно? — только и спросила она.
— Полгода, — он опустил голову. — Она работает в нашем отделе маркетинга. Новенькая.
— Понятно.
— Лида, это не всё, — Витя выглядел так, будто каждое слово выдавливал из себя. — Она... она беременна.
Вот оно. Удар, которого она подсознательно ждала, но всё равно оказалась к нему не готова. Комната покачнулась перед глазами, и на секунду Лиде показалось, что она сейчас сорвётся — закричит, заплачет, начнёт швырять посуду. Но вместо этого она ощутила странное оцепенение, будто всё происходило не с ней.
— Поздравляю, — её голос звучал словно со стороны. — Твоя мама, наверное, счастлива.
— Лида...
— Сколько?
— Что?
— Сколько недель? — она смотрела ему прямо в глаза.
— Одиннадцать, — он отвёл взгляд. — Мы узнали месяц назад.
Лида кивнула. Одиннадцать недель. Значит, всё случилось ещё до их разговора об усыновлении. Когда она предлагала этот вариант, он уже знал, что будет отцом. Знал и молчал.
— Ты хочешь развода? — спросила она.
— Я... да, — он вздохнул. — Но не сразу. Послушай, я понимаю, что поступил как последняя сволочь. И я не хочу оставлять тебя ни с чем.
— Ни с чем? — Лида невесело усмехнулась. — Это как понимать?
— Я хочу помочь тебе, — он выпрямился. — С усыновлением.
— Что? — теперь она точно не понимала.
— Я знаю, как это важно для тебя, — Витя говорил быстро, словно боялся передумать. — Я поговорил с юристом. Мы могли бы начать процесс усыновления вместе, как супружеская пара. Это повышает шансы. А потом, когда всё будет готово, оформить развод. Я помогу с деньгами, с документами — всем, что нужно.
Лида смотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты предлагаешь мне солгать государственным органам? Ради того, чтобы потом бросить меня с ребёнком?
— Нет! То есть... Лида, пойми, — он нервно провел рукой по волосам. — Я знаю, как долго ты мечтала о ребёнке. И какие там сложности с одинокими женщинами. Просто хочу помочь тебе получить то, чего ты хочешь больше всего. Считай это... компенсацией за всё.
Она молчала, пытаясь осмыслить услышанное. С одной стороны, это было кощунственно — использовать фальшивую семью для усыновления. С другой... разве не мечтала об этом годами? Разве не готова была на всё, чтобы стать матерью?
— А что будет с твоим... с твоим ребёнком?
— Яна переедет ко мне, когда всё закончится, — Витя смотрел в стол. — Она не торопит события. Понимает ситуацию.
— Понимает, — эхом отозвалась Лида. — И твои родители? Они знают?
— Да, — он кивнул. — Мама... счастлива. Отец тоже.
Разумеется. Наконец-то их Витенька станет отцом. Настоящим отцом, с собственным, кровным ребенком. Не то что эти... подкидыши.
— Вить, я не знаю, — она встала и подошла к окну. — Это всё слишком... неожиданно.
— Понимаю. Но ты подумай. Готов пойти на курсы с тобой. Пройти все проверки, собрать документы. Всё, что потребуется.
— Зачем тебе это? Правда, зачем?
Помолчал, будто сам искал ответ на этот вопрос.
— Наверное, потому что я тебе должен. За всё. За то, что заставил тебя сделать аборт тогда, пятнадцать лет назад. За то, что не смог быть таким мужем, какого ты заслуживала. И... мне кажется, ты будешь прекрасной матерью, Лида. Намного лучше, чем я — отцом.
Она смотрела на него — чужого и одновременно до боли знакомого человека, с которым прожила половину своей жизни. Человека, который предлагал пройти через ложь и обман ради того, чего она хотела больше всего.
— Ты говоришь, одиноким женщинам сложнее. Но не невозможно.
— Лид...
— Нет, послушай. Благодарна тебе за... предложение. Не хочу начинать материнство с обмана. Как потом объясню ребенку, где его отец? Что мы развелись сразу после усыновления?
— Но шансы...
— Справлюсь, — вдруг почувствовала необычайную легкость. Будто груз многолетнего брака наконец спал с её плеч. — Буду бороться. Как боролась все эти годы.
Витя молчал, разглядывая свои руки. Потом кивнул.
— Понимаю, — тихо сказал он. — Наверное, ты права.
— Но есть кое-что, что ты можешь сделать, — Лида подошла к нему. — Квартира. Она оформлена на нас обоих, но фактически куплена на деньги моих родителей. Хочу, чтобы она осталась мне.
— Конечно. Я и не думал иначе.
— И ещё. — Я подам на развод сама. Сегодня же. Так будет... чище. Для всех нас.
Он только кивнул. На его лице мелькнуло что-то вроде облегчения — всё решилось быстрее и проще, чем он ожидал.
— Я перевезу вещи на выходных. Когда тебя не будет. Чтобы не травмировать.
— Хорошо. Оставь ключи на столе, когда закончишь.
Виктор направился к выходу, но в дверях обернулся.
— Ты справишься, Лида, — сказал он негромко. — Я знаю.
Дверь за ним закрылась, Лида вернулась на кухню и села за свой круглый стол. Странно, но слез не было. Была пустота и какое-то новое, незнакомое чувство. Будто стояла на пороге чего-то важного. Чего-то, что принадлежало только ей.
Через час Лида вышла из дома и направилась на первое занятие Школы приёмных родителей. Одна. Впервые за пятнадцать лет она была по-настоящему одна. И впервые за долгое время чувствовала, что действительно знает, чего хочет.
Благодарю за подписку на канал, всем весеннего настроения