Артём сидел в кафе, крутил в руках салфетку и думал: «Как же так? Как же так?» В голове — каша. Полгода они с Викой выбирали ресторан, обсуждали меню, составляли списки гостей. А теперь он даже не знал, кто она.
— Ты в порядке? — Сергей, старый друг, положил руку на плечо.
— Да как сказать, — Артём провёл ладонью по щетине. — Три дня не спал. Представляешь, я собирался жениться на человеке, а оказывается. А оказывается, я её не знаю! Совсем не знаю!
— Слушай, может, всё не так страшно? Может, это просто слухи?
Артём горько усмехнулся:
— Слухи? Её муж погиб! При странных обстоятельствах, понимаешь? А она мне даже не сказала, что была замужем! А теперь мать звонит каждый час, говорит: «Не смей жениться на этой...» — он осёкся, не в силах повторить материнские слова.
Вчера Вика прислала фотографию свадебного платья. Белое, пышное, как она мечтала. «Нравится?» — спросила она. А он не ответил. Не смог.
Телефон завибрировал. Сообщение от Вики: «Ты избегаешь меня третий день. Мы можем поговорить?»
Руки задрожали. Что сказать ей? Как спросить? «Ты убила своего мужа?» — такое даже в сообщении не напишешь.
Сергей смотрел на друга с тревогой:
— И что ты будешь делать?
Артём молча допил остывший кофе и решительно встал:
— Поеду в её родной город. Сам всё узнаю.
Дорога заняла четыре часа. Городок был маленький, серый. Таких полно по России — с одинаковыми пятиэтажками, облезлым памятником на центральной площади и единственным приличным кафе.
Артём остановился возле местного продуктового, чтобы спросить дорогу. Продавщица — полная женщина с усталыми глазами — сразу оживилась, когда он назвал адрес.
— А-а-а, к Серафиме Петровне? — она многозначительно замолчала.
Сердце Артёма ухнуло куда-то в желудок.
— Да, наверное. Я, просто мне нужно с ней поговорить.
Женщина посмотрела с любопытством:
— А вы ей кто будете?
— Я, — Артём запнулся. Кто он? Жених девушки, из-за которой, возможно, погиб её сын? — Я по делу. Важному.
Дом Серафимы Петровны оказался обычной хрущёвкой. Третий этаж, обшарпанная дверь, звонок, который, казалось, не работал. Артём постучал. Долго никто не открывал, потом послышалось шарканье тапочек.
— Кто там? — голос был старческий, надтреснутый.
— Здравствуйте! Я, мне нужно поговорить с вами. Это насчёт Виктории.
За дверью повисла тишина, потом щёлкнул замок. На пороге стояла маленькая пожилая женщина с удивительно живыми глазами. Она смотрела на Артёма без страха, скорее с любопытством?
— Проходи, — она отступила в сторону. — Я ждала, что кто-нибудь придёт. Рано или поздно.
В квартире пахло валерьянкой, старыми книгами и котами. На стенах — фотографии молодого мужчины. Везде один и тот же — улыбающийся, светловолосый.
— Это Игорь? — спросил Артём, кивая на фотографии.
Старушка кивнула: — Мой сын. Единственный. — Она вздохнула и вдруг спросила прямо: — Ты от Вики, да? Жених?
Артём вздрогнул:
— Откуда вы...
— Ой, милый, — она махнула рукой. — Городок у нас маленький. Все всё знают. И про свадьбу вашу, и про то, что мать твоя против.
Она жестом пригласила его за стол, поставила чайник:
— Чаю выпьешь? И расскажи уже, зачем приехал. Хотя, — она грустно улыбнулась, — я, кажется, знаю.
Артём смотрел на эту женщину — мать человека, которого якобы убила его невеста — и не находил в ней ни злости, ни желания мести. Только усталость и какую-то мудрую печаль.
— Что случилось с вашим сыном? — наконец выдавил он.
Серафима Петровна долго молчала, потом тяжело вздохнула:
— Сынок, ты уверен, что хочешь это знать? Иногда незнание — это... благословение.
В эту секунду в кармане завибрировал телефон. Вика. В сотый раз. Но сейчас, глядя в глаза этой женщине, Артём понял: он хочет знать правду. Всю. Даже если она разобьёт его сердце.
— Расскажите мне, — тихо попросил он. — Пожалуйста.
Серафима Петровна разливала чай по чашкам, руки её слегка подрагивали.
— Знаешь, — наконец начала она, — наша беда в том, что мы любим своих детей, слишком. Даже когда видим, что они превращаются в чудовищ.
Артём замер с чашкой в руках:
— Игорь был...
— Моим сыном, — твёрдо сказала старушка. — Но он был нехорошим человеком. Вот так. Мать не должна так говорить, но я не могу врать. Не сейчас.
Она встала, подошла к серванту и достала альбом. Старый, потрёпанный, с выцветшей обложкой. Открыла его, протянула Артёму:
— Вот. Это их свадьба.
Фотография была как фотография — молодые, счастливые. Вика — совсем девчонка, лет двадцать, не больше. В простом белом платье, с букетом полевых цветов. И он — Игорь. Красивый, улыбается так широко. Рука на её талии — собственнически, крепко.
— А вот это, — Серафима Петровна перевернула страницу, — через год после свадьбы.
Артём вгляделся и похолодел. На фото Вика стояла рядом с Игорем, улыбалась. Но под глазом у неё был... синяк? Замазанный тональным кремом, но всё равно заметный.
— Он начал её бить через полгода после свадьбы, — голос старушки звучал глухо, как из-под воды. — Сначала я не верила. Потом видела, но молчала. Грешна. — Она перекрестилась. — Думала, образумится. Мать всегда думает, что её ребёнок образумится.
Она перевернула ещё несколько страниц. На каждой следующей фотографии Вика выглядела всё более измождённой. Улыбка стала натянутой. В глазах — страх.
— А это, — старушка показала последнее фото, — за неделю до того дня.
На фотографии у Вики была рассечена губа.
— Я звонила ему, — голос Серафимы Петровны дрогнул. — Кричала, что сдам его в полицию. А он смеялся. Говорил: «Мама, ты что? Это её корова боднула! Правда, Викуля?»
Артём сжал кулаки так, что побелели костяшки:
— И что произошло потом?
Старушка закрыла альбом:
— В тот вечер Игорь пришёл пьяный. Я знаю, потому что он звонил мне — хвастался, что выиграл в карты. Он часто играл. И часто проигрывал. А деньги — с Вики требовал.
Она помолчала, потом продолжила:
— В тот вечер он избил её страшно. Соседка рассказывала — кричал, что она ему деньги прячет. А какие деньги? Она медсестрой работала, копейки получала. Он схватил нож.
Голос её прервался. Артём представил эту сцену — пьяный муж с ножом, загнанная в угол Вика.
— Она защищалась, — тихо сказала старушка. — Он замахнулся, она его толкнула, он упал. Неудачно. Головой об угол стола. — Она перекрестилась. — Господь ему судья.
— И что было потом? — спросил Артём, чувствуя, как внутри всё переворачивается.
— Полиция, суд, признали самооборону. Но слухи, — она махнула рукой. — Знаешь, как бывает в маленьких городах. Кто-то сказал, кто-то добавил. А она уехала. Сразу после похорон. Я не винила её. Никогда.
Серафима Петровна вдруг взяла Артёма за руку:
— Сынок, я тебе вот что скажу. Вика — хорошая девочка. Сильная. Она заслуживает счастья. Настоящего. Понимаешь?
Артём кивнул, не в силах произнести ни слова. Он понимал. И понимал также, почему Вика не рассказала ему. Кто захочет начинать новую жизнь с истории о том, как погиб твой бывший муж?
За окном сгущались сумерки, когда он вышел из подъезда. Телефон снова завибрировал. Вика.
На этот раз он ответил:
— Да. Нам нужно поговорить.
И вот Артём сидит напротив Вики в их квартире, смотрит на её бледное лицо, на дрожащие руки, и не знает, с чего начать.
— Ты была замужем, — наконец сказал он. Не вопрос — утверждение.
Вика вздрогнула. В глазах мелькнул страх:
— Кто тебе...
— Это не важно. Важно, что ты не рассказала мне.
Она опустила голову:
— Я боялась, что ты, что ты уйдёшь.
— Я был у Серафимы Петровны.
Вика ахнула, прижала ладони ко рту:
— Боже. И что она...
— Рассказала всё. Показала фотографии.
Вдруг что-то надломилось внутри неё — будто плотина, державшая все эти годы. Она разрыдалась — громко, отчаянно, закрывая лицо руками:
— Прости меня. Я должна была рассказать, но я так боялась, так боялась потерять тебя! Мне было так стыдно за всё. За то, что позволяла ему, что не ушла раньше.
Артём смотрел на неё — сломленную, испуганную — и видел не убийцу, а жертву. Женщину, которая выжила. Которая нашла в себе силы начать всё заново.
Он подошёл, опустился рядом с ней на колени и просто обнял. Как будто хотел защитить от всего мира:
— Я люблю тебя, — тихо сказал он.
Через пять дней была свадьба. Вика надела не белое, а кремовое платье. И когда Артём увидел её, он понял: настоящая любовь принимает человека целиком.
Даже мать Артёма пришла на свадьбу — поджав губы, но пришла. И, кажется, когда она увидела, как светятся глаза её сына, что-то дрогнуло в её сердце.
А вы сталкивались с похожими историями? Поделитесь в комментариях.