Все отлично устроилось. Иван дал развод своей жене, она уехала с детьми в Казань, да так там и осталась. Иван подождал до лета, по детям сильно скучал, потом остыл и сошелся с Глафирой. Стали они вместе растить сыночка-Антошку.
Нерадостный разошелся народ после собрания. Кажется, уже привыкли ко всему, но никак не могли перестать надеяться на светлое будущее. Ждали, вот-вот, закончится во йна, начнется спокойная жизнь. Пусть в первое время не очень сытная, но и не та, что в военное время.
Ничего не изменилось, как выгребали все зерно подчистую, так и выгребают. Понятно, что страну кормить надо, но самим тоже что-то нужно есть.
Всю дорогу, до самого дома молчал Николай. Варвара не пыталась заговорить с мужем, если он молчит, значит не надо его дергать. Только войдя в дом, и раздевшись у порога, она заговорила
- Садись Коленька, чаю попьем.
- Попьем, Варенька, попьем. Как ты? Я видел, как ты пыталась соскочить с места и выступить с горячей речью.
- Ага! А я видела, как ты грозно на меня смотрел, дескать, сидеть! Я и сидела. Если бы ты, Коля, был не моим мужем, я бы сказала им, все бы высказала.
Как они, напившись браги, дрыхли под незавершенным стогом, дождь пошел, сено насквозь промокло.
Как они ленились обкашивать кусты, и ты сам, с косой, вместе с ними ходил и косил. Как сено сушили, как оно нам досталось.
А как картошку копали? То, кто-то до обеда не выйдет, кто с обеда уйдет, мало Иван по деревне сгонял копальщиков этих. Школьники, и те лучше некоторых работали.
Все делают, что хотят, а председатель колхоза с четырех утра на ногах, в пять уже на ферме, в шесть на полях, или еще где. И, на тебе! Он же оказался плохой.
- Варюшка, не кипятись! Не надо судить по нескольким лентяям, в основном-то все работали от зари до зари. А как радовались на хороший урожай! Если бы не вторая разнарядка, представь, как бы мы зажили!
- Если бы, да кабы! Коля, скажи, ты правда согласился бы остаться в колхозе рядовым колхозником?
- Да, хоть бы что! Даже уговорил бы Райисполком и Управление пойти навстречу пожеланиям колхозников.
У меня жена учится на зоотехника, скоро займет эту должность. Дояр из меня едва ли получится, но колхозный зоотехник взяла бы меня возчиком, или сторожем.
Но это, душенька моя, длилось бы совсем недолго. К весне колхозники сами бы стали просить вернуть им обратно старого председателя. Варь, ты же знаешь, председатель, это не должность, это не работа, это заболевание. И не каждый может с этой болезнью жить.
Я в председателях, Варя, с 31 года, прошел огонь, и воды, и медные трубы. Пятнадцать лет в этом варюсь, научился находить подходы к начальству, главное, я научился слушать и понимать людей.
Думаю, если бы колхозники взбунтовались, ничего хорошего из этого не вышло. Никто бы им не позволил снять председателя колхозника с должности. Но дальше мне работать с ними пришлось бы очень и очень нелегко.
Сегодня все обошлось, как нельзя лучше, я ожидал худшего.
- Ничего себе, облаяли ни за что, ни про что, а ты не в обиде?
- Нисколько. Поставь себя на их место. Я зарплату получаю, у тебя трудодни круглый год, пусть не так много, но набегает. Детишками мы с тобой не обременены. А те, где муж и жена работают в полевой бригаде, детей куча, как они не должны злиться?
Их дети тоже молочка хотят, яичко хотят съесть. Хотят, да мамка не дает, налог надо заплатить, да на базар снести, чтобы штанишки ребятне купить.
- Да, не позавидуешь им. Даже не знаю, как тебе и сказать, Николай, обрадую тебя или может огорчу…
- Что значит, обрадую или огорчу? Варя, не озадачивай мои мозги, они и так забиты вопросами без ответов.
- Николай Ефимович, если все пойдет благополучно, то где-то к концу июля у нас тоже возникнут обременения.
- Нет Варя, только не обременения! Ты мне намекаешь, что надо залезть в долги, и построить дом? Варенька, милая, ты же видишь, какое положение в колхозе. У нас с тобой есть замечательный бабушкин дом, половицы не гнилые, крыша не течет, печка не разваливается, что еще нужно?
- Про дом тоже. Стыдно должно быть, председатель колхоза, живешь в примаках у доярки. В том колхозе у тебя был большой дом, я слыхала.
- Варенька! Я его не строил, мне его дали. Хозяин я никудышный, мне времени не хватает своим двором заниматься. Ты сказала, про дом, еще чего нас ждет?
- Нас ждет то, что ты, Николай, к концу июля станешь папой, у нас родится малыш, и нам троим в этой избе станет тесно.
- Варюшка! Милая, скажи, что ты не пошутила, скажи, что это правда!
- Ну, вот еще, больше мне делать нечего, только шутки шутить. В положении я, Николенька!
- Ты ж моя хорошая, звездочка ты моя, неужели и мне счастье улыбнулось, я и не надеялся! Варька! Варюшка моя золотая! Счастье ты мое!
Подняв Варю на руки, Николай закружил ее по комнате, уронив с грохотом кочергу и ухват. Споткнувшись о табурет, едва удержался на ногах, и со смехом положил жену на кровать, едва не оборвав занавесь.
- Это что у вас творится – бригадир Иван, стоя у порога, развел руки в стороны – я-то думал, плохо мне, жена всяко облаяла, вижу у вас до драки дошло.
Николай встал с кровати, поставил табурет на место, поднял ухват и кочергу.
- Иван, здорово, снова! Присаживайся, рассказывай, что опять случилось, с чем пришел?
- Да, ни с чем, Ефимыч! Баба заела. Говорит, бегаешь, как сорвавшись с цепи по деревне с рассвета до темна, толку от тебя никакого. Д ура! Собралась ехать в Казань к тетке, ухаживать за ней, мол, больная она. Квартира у тети большая, детям просторно будет.
- Иван, да ты присядь, чего ты расстроился? Кто не знает твою Павлу? Она покричит, поругается и успокоится. Раздевайся, мы собрались чай пить, чаю с нами выпьешь.
- Я бы выпил чего покрепче, день такой выдался, хоть криком кричи! Ефимыч, дык, я, это, с собой принес! Варвара у тебя строгая, не заругается ли?
- Сейчас спросим, может и ничего. Варенька, выходи из-за шторы, Иван к нам пришел
- Слышу уж. Зачем пришел, тоже слышу. Не против я, выпейте, и правда сегодня день тяжелый, да и вечер тоже не простой. Сейчас соображу что-нибудь закусить.
Поставив на стол соленые огурцы, тарелку с маринованными опятами, картошку в мундире, порезав сало и хлеб, Варя налила себе чаю и села рядом с мужем.
- Николай, Паша не шутит. Может Иван даже и не знает, она собралась с ним разводиться. Тетка ей устроит фиктивный брак, тогда Паша получит паспорт. Их дети, если поступят в какое-нибудь училище, тоже со временем получат паспорта. Вот что она надумала! Решительная женщина, не каждая на такое пойдет.
Иван разлил вод ку по стаканам, посмотрел на Варю, держа бутылку перед собой
- А ты, Варвара? Где стакан, не будешь, что ли?
- Не, не могу я чего-то, таблетки пью, приболела вроде.
- По тебе не скажешь! Да, сказала она мне, вот все, что ты, Варя говоришь, то и рассказала. Только я ей не поверил. Слишком все это сложно, не по ее уму. Опять же, как сказать, тетка у нее ушлая женщина, в органах всю жизнь проработала, все лазейки в законах знает.
Варя залпом выпила свой чай, налила еще одну кружку, тоже попила
- Знаешь, что, Иван! Ты не держи ее. Пусть попробует, может и правда так будет лучше для ваших ребятишек. Им никакого покоя, вечно вы ругаетесь, не живется, зачем жить? Вы сидите, разговаривайте, я лягу, ладно, Коль?
- Иди, Варенька, иди! Мы тихонько, мы не будем мешать, отдыхай.
Все отлично устроилось. Иван дал развод своей жене, она уехала с детьми в Казань, да так там и осталась. Иван подождал до лета, по детям сильно скучал, потом остыл и сошелся с Глафирой. Стали они вместе растить сыночка, Антошку.
Павла детей на лето к папе привезла, пожила с неделю, да и укатила обратно, забрав ребят. Может надеялась Ивана с собой увезти, может сама вернуться хотела, иначе бы не стала сообщать, скончался у нее фиктивный муж. Однако, Ивану не до Паши. Лето, работы по горло, не до разборок с женами.
Николай Ефимович весь в приподнятом настроении. Зиму-то снова удалось без потерь перезимовать. Пожалела колхозников мать-природа. Не было сильных морозов, не вымерзли посевы, навоз с осени удалось вывезти на поля.
Придумал Николай с края болота капусты насадить, осенью на рынке на «ура» пойдет, все какая-то денежка колхозникам на премию. Хорошо придумал, вся капуста прижилась. Шутят колхозники, ох, и будут дела, говорят, младенцев в капусте находят. Насадили целое поле, как урожай снимать станем? Деток куда девать будем?
Старается Ефимыч, не сдается, выводит свой колхоз из бедности. Еще один трактор, автомобиль Газик, даже комбайн прихватил. Возмущаются другие председатели, есть тут такие, у которых угодий раза в два поболее, но возразить не могут. Урожайность в колхозе «Вперед» в прошлом году выше была. Так-то вот!
Варвара дохаживала последний месяц, тяжелая совсем стала. Но на работу все равно ходила. Доярки ее ругают
- Шла бы ты, Варвара, домой! Неужто думаешь, не будет тебя, мы не справимся? Родишь, с ребенком на ферму будешь ходить?
- Не, одна приду. Тетка Авдотья водиться будет, она моему Николаю, что мать родная, выходит его сыну, бабушкой станет. Она уже и носочков малышу навязала, распашонки шьет.
- Везет некоторым! Муж непьющий, свекровь, пусть неродная, водиться собирается.
- Ничего не говори, Нюра, сглазишь еще. Ой, девки, че-то живот скрутило. Зря я с вечера огурцов с кислым молоком поела.
Варя, схватившись за живот, присела в проходе.
- Да, конечно, огурцы всему причиной. Идти-то можешь, пошли в контору, повезет, если твой на месте. А то родишь сама, бабки-повитухи в деревне нет.
Повезло, Николай Ефимыч как раз пылил на своем мотоцикле в сторону фермы. Нюра, сдернув с шеи платок, замахала им. Николай подъехал, остановился возле женщин.
- Варя, что? Началось, уже?
С лица мужчины спала краска, он побледнел, глаз задергался в нервном тике
- Началось, Коля! Вези скорее, не могу.
- Ё-моё, машина только что в район помчалась. Ничего, Варенька, не переживаем, доедем. Только ты потерпи, постараюсь сильно не трясти.
Довез, успел! Пришлось даже подождать часа два. Но эти два часа показались Николаю ооочень долгими. Наконец, вышла улыбающаяся медсестра.
- Папаша! Твоя жена дочь родила, три восемьсот! Крепкая девка, голосистая! Поздравляю!
Николай захватил руки женщины в свои здоровенные ладони, стал так усиленно трясти, чуть не вырывал из плечевого сустава
- Спасибо Вам! Огромное спасибо! Скажите, как она сама?
- Она-то? Сказала, есть сильно хочет, и компоту полную банку готова выпить.
- Я сейчас, я принесу, спасибо, спасибо вам большое – Николай пятился к дверям, не переставая кланяться медсестре.
Женщина пожала плечами, тряхнула руками. Ну, и мужик, дурной какой-то. Кланяется. Еще бы на колени упал.
До ресторана от Роддома квартала три. Николай в мгновение ока оказался внутри, у раздаточной. Он окликнул женщину, стоявшую лицом к окну.
- Гражданочка, мне бы шницелей штук пять, что еще у вас есть? Булочек, пирожков бы.
- С собой что ли? – Женщина повернулась, и Николай с трудом узнал в ней Лидию. Располнела, раздобрела, глаза и брови начернены, щеки нарумянены, на губах алая помада.
- Лида? Ты? Едва узнал тебя
Лидия довольно улыбнулась, конечно, куда ему деревенщине, разве он встречал настоящих городских женщин? Вот и удивился. Она игриво выгнула бровь, напрягла груди, втянула живот.
- Я, а кто еще? Какими судьбами? Мне казалось, колхозники обычно в столовке питаются.
- Лида! Моя жена родила, три восемьсот, девочка! Слышишь, Лид, дочка у меня родилась.
Лидия сощурила глаза, криво усмехнулась.
- Ой, и чего? Удивил, можно подумать, до его жены никто на этом свете не рожал. Посуду давай, куда тебе класть шницеля-то?
- Так ведь, Лидия, нет у меня посуды-то с собой. Ты мне положи в свою тарелку, я мигом слетаю, отвезу Вареньке и обратно.
- Обойдется, заверну в газетку. Булочек никаких нет, не печем.
- Компот, компот хотя бы есть?
- Есть, некуда налить. Иди в буфет, там есть яблочный компот в трехлитровых банках. Хлеба положить?
- Ой, Лида, спасибо тебе, я всегда знал, что ты добрая женщина! Спасибо!
- Печенье возьми в буфете, с чаем попьет, говорят роженицы много чаю пьют.
Так, едва ли не в сорок лет, Солодов Николай Ефимович стал в первый раз отцом. Дочку Солодовы назвали Ангелиной, как захотел папа, мама звала ее Анечкой. С рождением дочери жизнь Николая Ефимовича стала еще успешнее.
Два года прошло, он за это время сумел избавиться от убыточной овчарни, передав своих овец соседнему колхозу. Смог убедить начальство, у колхоза «Вперед» нет пастбищ, а овцы не могут круглый год находиться в овчарне. Николай немного слукавил, паслись у него овцы у лога, на неучтенной земле, только толку от них нет.
На том месте, где паслись овцы, колхозники заложили плантацию смородины: черной, красной и белой. Районное начальство поддержало их инициативу. Деньги выделили под это дело. Студентов Сельхозтехникума послали высаживать кусты, вместо копки картофеля.
Ефимыч делал все, чтобы поднять свой колхоз. Выращивали капусту. Колхозники не успевают, молодежь выручила. Захар привлек комсомольцев работать по вечерам в субботу на капусте. В конце работы угощение от председателя, игрище и танцы. С соседней деревни парни и девчата стали приходить.
Морковь у Ефимыча посеяли школьники, за это он приказал свозить их в районный город на экскурсию в музей. Рады ребятишки, работали всего-ничего и такая поездка! Не всем выпадает счастье на машине прокатиться.
Лето выдалось теплое, вовремя солнце, вовремя дождь. Объезжает свои угодья Ефимыч, остановится на краю поля, радуется, ни одной проплешины! Хлеб зреет, золотится, страшно подумать, каков будет урожай! Только бы погода не подвела, лишь бы дожди не пошли, только бы градом не выбило.
Доедет до огорода, девчата молодые, лет по тринадцать, даже меньше, полют рыхлят, не хуже взрослых работают. Радуется снова председатель, и опять думка в голове, только бы не буря, только бы не град.
Приедет вечером домой, у ворот жена с дочкой встречают. Анечка бежит к папе, ступая крепонькими ножками по зеленой траве
- Папка, папка идет!
- Ангел мой, Ангелиночка! Папа по тебе целый день скучал, поцелуй своего папку!
Варя сердится, будто бы
- Какой тебе поцелуй! Иди, мойся, в ванну с утра воды натаскала, нагрелась, поди!
- Варенька, сколько раз тебе говорить, в твоем положении нельзя воду носить. Я сейчас поем и сам натаскаю.
- Уже можно, Коля, ничего страшного, все равно скоро рожать.
Продолжение Глава 46