Вот уж погудело село, когда законная жена Николая Ефимовича укатила в город с ревизором. Нашелся кто-то добрый, дозвонился до Солодова, сообщил о подлости Лидии. Радости у Ефимыча, не высказать словами! Ура! Он почти свободен! Варенька, теперь не отвертишься, милая, быть тебе председательшей!
Не обманул Алексей Фомич! Посодействовал, не то, чтобы приказал, но посоветовал начальнику Управления помочь колхозу «Вперед», и выдать из НЗ района посыпки на корм коровам, и овса на корм лошадям.
Да, и сам Николай Ефимыч подсуетился, с кем-то посидел в теплой компании, кому надо, немного мяса увез, все есть, пить хотят. На двух повозках привезли в колхоз посыпку, в склад спрятали, все взвешено, записано.
Так приказал председатель колхоза. Выдавать Варваре посыпку и овес Кузьмичу под роспись. Так и сказал, чтобы количество принятой посыпки соответствовало израсходованной. Сам лично проверит!
У Марфы глаза на лоб полезли. Это получается горсточку в кармане не унести. А если заставит перевесить горох, что для посевной припасен? С этого станется, вон, все бумаги Глафирины сам прошерстил, все чего-то сверяет. Васильич, в свою бытность, в эти отчеты и не заглядывал. Ой, худые настали времена.
Да, уж, не совсем хорошие. Зима выдалась снежная, холодная, вьюжная. Приходится Николаю Ефимовичу подниматься раньше хозяев, у которых он до сих пор проживает. Руки его не доходят до своего жилья, да и привык уже. Все равно приходит в дом только позавтракать, поужинать, да выспаться. Обедать, и то не всегда получается.
Вот, встанет Ефимыч, спозаранку, наденет шапку-ушанку, опустив ушки, шею замотает шарфом теплым, который ему тетка Авдотья связала, на ноги наденет теплые шерстяные носки, валенки подшитые, тяжелый белый овчинный полушубок тоже наденет. Дореволюционный ямщик, а не председатель колхоза.
Идет проверять, как дела, вся ли скотина жива. А что ей скотине? По крышу замело ферму, тепло, хорошо. Только откапывать входные ворота приходится целой бригаде. Иван встает не позже председателя, собирается, стараясь не отвечать на ворчанье жены, Паши
- Куды опять несет тебя? Какое тебе дело до фермы? Чего ты не можешь сказать свое слово? Так и скажи, мол, ты председатель, ты и радей, мое дело, колхозников на поля направлять, а фермой распоряжается зоотехник
Молчит Иван, сопит, одевается
- Ты меня слушаешь или нет? Тебе за это медаль дадут? Или ты за ради Варвары стараешься? Притащило ее сюда, чего тут оставила? Бабка-то умерла, смотреть не за кем, уезжала бы. Свободных мужиков в деревне нету, Авдея, вон, с ума свела, ты тоже собрался за ее юбкой бегать?
Поля давече у колодца жаловалась, нет у нее никакой жизни из-за Варвары. Авдей-то караулит Варьку, добиться ее хочет. А может и добился уже, кто его знает. Приворожила и прогнала, играется может она так.
- Все сказала? Может встанешь, к скотине надо!
- Успеется. Холодно опять, ребята в школу не пойдут. Придешь завтракать, вместе и сходим. Ничего с твоей скотиной не сделается.
Идет Иван с одного конца деревни, Ефимыч с другого, агроном, Захар Демидович из переулка выходит. У всех в руках деревянные лопаты. Здороваются за руки и, не сговариваясь идут в сторону фермы. За ними тянутся сонные злые мужики.
Мороз, ветер колючий, пронизывающий, еще и со снегом, непонятно, то ли он с неба падает, то ли ветром его поднимает. За пять шагов ничего не видно, шагают едва ли не на ощупь. Наконец, вот она, ферма. Сегодня там уже двое женщин копошатся, заведующая, Варвара, да Таисия Костина.
- Слава тебе, Господи, проснулись! Коровы вон, уже мычат, есть, пить просят.
Ефимыч, сняв с руки рукавицу, вытер мокрое от растаявшего снега лицо
- Доброе утро, товарищи женщины! Таисия, не ругайся, пожалуйста, ради вас люди из теплых постелей вылезли. Сегодня не так много намело, живо два разгребем.
- С чего это ради нас? Ради тебя, председатель, тебе разнос будет, ежели со скотиной что случится.
- Пусть будет ради меня, главное, коров вовремя подоить, да вовремя накормить.
Иван, слышь, Кузьмич, наверно, уже у конюшни, ступайте с кем-нибудь вдвоем, помогите ему.
Подошли и другие доярки. Не прошло и получаса, уже печь топится, вода греется, доярки растаскивают сено в кормушки, скоро начнется дойка.
Все в порядке. Довольные мужчины курят, собравшись в кружок, обсуждают свои дела и расходятся по домам, завтракать, да свою скотину смотреть. Отработали, теперь часов до десяти свободны.
Только Ефимыч, да агроном, Захар, идут в контору сразу после завтрака. Из района могут в любое время позвонить. Все данные у Ефимыча под рукой, мало ли какой отчет сегодня запросят. Агроном тоже всегда наготове, им надо быть у начальства на хорошем счету.
Да и дел у них полно. Раскладывают на столе карту, которую Захар сам нарисовал, чего-то там меряют, кроят, спорят, прикидывают. Весна не за горами, надо к посевной готовиться заранее.
Так, с трудом проходит эта зима для Николая Ефимовича. Некогда ему жену навещать, да и неохота лошадь гонять. Без того то и дело в район вызывают, то на совещания, то на заседания.
Приходится ездить, слушать доклады, совещаться, а как иначе? Нужно чаще бывать на глазах у начальства. Ефимычу нужно еще автомобиль для колхоза выбить.
Лидия не особо по мужу скучает. Она довольна своей жизнью. Скотины на зиму оставила только куриц, да две гусыни, остальные гуси прибраны. Поросят Николай сам заколол, коровы у нее давно нет. На что корову держать, когда пол литра молока можно у соседки купить, а больше Лидии и не нужно.
Живет себе Лидия, как королева, ест досыта, спит вволюшку. Переменчивы люди, ее снова уважают. Новый председатель Ефимычу и в подметки не годится, не радеет он за колхоз. Даже те члены колхоза, которые мечтали избавиться от Солодова, теперь изменили свое мнение. Нужно старого председателя возвращать.
Может статься, кто-то жалобу накатал, может так совпало, районное начальство решило проверить работу председателя колхоза, ибо показатели деятельности колхоза стали медленно, но упорно катиться вниз. Прислали в колхоз ревизора, мужчину лет сорока пяти.
Так-то посмотреть, ничего примечательного в нем нет. Мужчина среднего роста, сероватые жидкие волосы, круглые очки, чудом державшиеся на его курносом носу, усталые бесцветные глаза.
Но женская часть села заметно взбодрилась. Ревизор-то, оказывается вдовец, дети взрослые и хорошо, что парни. Может их в Армию заберут, да и вообще, с парнями ладить легче.
Несчастный Анисим Гордеевич даже не думал жениться. Если бы решился, то и в городе полно свободных женщин. Только ему не нужна такая обуза, содержи, отчитывайся, угождай! Да, он только после ухода жены в мир иной, жить начал, как человек. Царствие ей небесное, Екатерине.
Однако, мысли Анисима женщинам неведомы. К бабке Мартынихе, к которой на постой определили Анисима Гордеевича, стали по вечерам заходить местные красавицы, то за солью, то за нитками, то совета спросить.
Продавщица, Ксения, похожая на сдобную булочку, белолицая, светлобровая, светлоглазая, над губой родинка, на щеках ямочки, имеет больше всех шансов приворожить ревизора, так порешили женщины, собравшиеся у родника.
Мартыниха посмеивалась про себя, зря бабоньки тратят время, Анисим Гордеевич, серьезный мужчина, он проверять работу председателя приехал, а не с бабами шуры-муры разводить. Ни на кого Анисим внимания не обращает, все книги по вечерам читает.
А то бросит книгу, скажет
- Анна Семеновна, не попить ли нам чайку?
Мартынихе воды не жалко, поставит она самовар. Анисим Гордеич отсыплет из жестяной коробочки пару щепоток заварки, достанет из полотняного мешочка сахар кусковой.
Рассмотрит Анисим белоснежный кусок сладости, положит его на ладонь, хрясть ножом, кусок напополам. Затем, не торопясь, специальными щипцами раздробит кусок, который поменьше, на крошечные кусочки, выложит на блюдечко. Другой кусок обратно в мешочек положит и спрячет.
Метель ли на улице, мороз ли трещит, сидят они, чай пьют с сахаром из блюдечек. Мартыниха про свою трудную жизнь сказывает, Анисим, про свои горести. Старушка жалеет его, нелегко мужику приходится
- Анисим Гордеич, я много прожила, послушай меня, старуху! Надобно тебе, милок, жениться. Сидишь ты тут со старой бабкой, чаи гоняешь, а ведь молодухи у нас какие хорошие в селе есть. Мог бы приглядеть себе пару, Гордеич, нехорошо в этом возрасте мужчине одному. Хочешь сосватаю Ксеньку-продавщицу?
Анисим хмурился, качал головой, мол, не надо.
- Анна Семеновна, не подходит она мне, бойкая больно, быстро заскучает. Не надо никого сватать, нет желания у меня жениться.
Однако, судьба-судьбинушка у нас не спрашивает, есть желание или нет. Засиделся в конце недели, вечером Анисим Гордеевич в конторе, обложился отчетами, изучает. В помещение несмело вошла женщина в белом пуховом платке, в белых валенках, в аккуратном сереньком пальто
- Ой, простите, я думала, что Вы ушли. Извините, что помешала, до свидания!
- Постойте, куда же Вы? Что Вы хотели?
- Мне бы только позвонить. Я, Лидия, жена Николая Ефимовича, бывшего председателя колхоза. Вы, конечно, знаете, он теперь в колхозе «Вперед» председательствует. С самого Нового года не приезжает. Беспокоюсь, как он там? Письмо писала, ответа нет, бросил меня что ли?
Печальные глаза женщины налились слезами, голос ее дрожал, и вся она такая обиженная, несчастная. Так жаль стало эту женщину, так жаль! Кем надо быть, чтобы заставить ее страдать?
- Не плачьте, вот телефон, звоните. Только уже, наверно, нет никого, время позднее.
- Может еще техничка убирается, может печки топит, мне только узнать, жив, здоров ли Николай.
- Звоните, конечно, кто-то может оставаться в конторе.
Но, не повезло Лидии, нет уже никого.
- Ушли все, не успела я. Пока светло надо воды наносить, во дворе дела сделать. Я ведь одна живу, при живом муже вдова.
- Как же так получилось, что Ваш муж не забрал Вас с собой?
- Я об этом никому не рассказываю, деревня, никто не пожалеет, только радоваться станут. Не положено жене мужа осуждать, но, вижу, Вы человек хороший, поймете мое горе. Сначала Николай вроде любил меня, баловал, потом загулял, завел женщину на стороне. Я только раз посмела высказаться, он избил меня и уехал.
- Вы до сих пор любите его?
- Знали бы Вы, как я ошиблась в этом человеке! Выходила за него, думала, он добрый, мягкий, оказался таким грубым. Какая уж тут любовь может быть. Похоже, осталась я одна, детей у нас нет, родни у меня никакой, так и буду доживать остатки дней, никому не нужная.
Женщина несмело посмотрела в затуманенные состраданием глаза Анисима.
- Извините, помешала Вам работать, пойду, а то совсем стемнело, страшновато в эту пору одной ходить, тем более, живу на окраине.
- Постойте, я уже на сегодня закончил, провожу вас.
- Не надо, это же недалеко, дойду сама.
- Нет, уж, мне нетрудно, я Вас одну не отпущу.
Всего две недели побыл в колхозе Анисим Гордеевич. Из них лишь неделю был знаком с Лидой. Этого времени хватило, чтобы забыть свое твердое решение никогда не жениться, влюбиться и последнюю ночь уснуть в кровати Лидии.
Что интересно, выпил он каких-то пару стопок, так сказать, на прощание. Однако, как его приподняло! Анисим Гордеевич, скромный ревизор, едва ли не силой, со всей страстностью, которой в нем никогда не было, овладел Лидией. Как будто он, не он, а какой-нибудь герой-любовник, из романа.
Утром Лидия плакала чистыми слезами, словно обиженный ребенок
- Что же Вы со мной сделали, Анисим Гордеевич! Я доверилась Вам, почти влюбилась, а Вы! Вы заставили меня изменить мужу, пусть я его не люблю, но я законная жена.
Как мне теперь жить с этим, как оставаться в селе? Мартыниха по всей деревне разнесет, что Вы не ночевали у нее. Люди не д ура ки, догадаются, где Вы ночь провели. Вы уедете, а на мне весь позор.
Стыдно Анисиму Гордеевичу. Соблазнил женщину, сам в кусты? Разве так поступают настоящие мужчины? Жаль Лидию, еще пуще жаль себя, ему теперь не будет хватать этой женщины. Она такая сладкая, такая манкая, такая вся, прямо для него созданная.
- Не плачь, Лидия, я не оставлю тебя. Поедешь со мной в город. Поедешь?
- Как можно, Анисим, вы же партийный человек, у Вас могут быть неприятности на работе. Лучше я пострадаю, чем так Вас подведу.
- Ничего, Лида! Сначала никто не узнает, город пусть небольшой, но это не село, мало ли кто к кому приехал. Разведешься с мужем, распишемся. Солодов, как я понимаю, не будет против развода, если у него другая женщина?
- Не против, я уговорю его, Анисим! Неужели ты говоришь правду? Неужели я смогу быть всегда рядом с тобой? Стыдно сказать, в эту ночь я впервые узнала, какое оно, женское счастье.
После таких слов Анисим готов был нести Лидию на руках до самого города. Катерина, бывшая его благоверная, неохотно ложилась с ним в кровать, предпочитая спать отдельно. Не нравилось ей, что у мужа ноги холодные. Можно по пальцам сосчитать, сколько раз за месяц она оказывала супругу милость, допуская до своего тела.
Вот уж погудело село, когда законная жена Николая Ефимовича укатила в город с ревизором. Нашелся кто-то добрый, дозвонился до Солодова, сообщил о подлости Лидии. Радости у Ефимыча, не высказать словами! Ура! Он почти свободен! Варенька, не отвертишься, милая, быть тебе председательшей!
Не одна Лидия умеет писать. Какой-то аноним, может бухгалтер, в работе которого Анисим нашел много недочетов, может кладовщик, может обиженная продавщица, Ксения, написали в Райком и в Райисполком про недостойное поведение ревизора.
Председатель Райисполкома прочитал письмо и возмутился
- Что за люди? Будто больше у Райисполкома других забот нет, как разбираться кто с кем спит. Кто такой Анисим Гордеевич, чтобы ставить вопрос на заседании исполкома о его моральном облике? Да пусть будет счастлив и спит с кем хочет.
В райкоме Партии на анонимку тоже не отреагировали, отложили на потом, да и забыли про нее.
Солодовых развели быстро, детей у них нет, имущество Николай Ефимыч оставил жене. Лидия снова стала Антипкиной, вскоре сменила фамилию на Иванову, и стала поживать за спиной мужа, не очень широкой, не очень щедрой. А как быть? Лучшего негде взять.
Продолжение Глава 33