«У всего есть конец и у всего есть начало», - недаром так гласит очень известная поговорка. И Монгольская империя – могущественная степная держава, величайшая в истории, была обречена на рассыпание сразу же после смерти Чингисхана, когда многочисленные чингизиды начали делить общую территорию на свои бесконечные улусы. Так вышло, что Русь попала в зависимость от Золотой Орды – вотчины Джучи и, впоследствии, его сына – Бату-хана, который и организовал самый разрушительный средневековый поход на Русь в 1237 году.
К большому сожалению, поражение русских княжеств было предопределено в самом начале Первого похода Батыя. Феодальная раздробленность и тотальное разделение территорий между приумножающимся потомством, ещё в Битве на реке Калке показали, что численное превосходство всегда падёт перед рядами опытного, дисциплинированного и объединённого одним руководством, противника.
На долгие годы Русь попала в зависимость от Золотой Орды и даже привыкла к такому положению вещей. И только Битва на Куликовском поле, о подготовке и о последствиях которой я написал в прошлых материалах, стала «первой ласточкой» грядущих перемен.
Благо, что Дмитрий Донской, потерпев поражение от Тохтамыша в 1382 году, всё-таки смог вывернуться из этой ситуации, сохранить свой золотой ярлык и впервые передать его по наследству своему сыну – Василию Дмитриевичу I. Однако до полного освобождения Русских княжеств, несмотря на ухудшающуюся внутреннюю политическую обстановку в самой Золотой Орде, было ещё очень и очень далеко, ибо на смену Тохтамышу пришёл весьма грозный, дальновидный и хитрый хан Едигей, который едва не обратил все благие изменения вспять.
Итак, повествование следует начать с момента взятия Москвы ханом Тохтамышем в 1382 году. Тогда, Дмитрий Донской, собирающий войско, не успел на выручку к столице. Но смог грамотно использовать накопленную силу, усмирив Новгород, сохранив золотой ярлык и заставив Олега Рязанского признать его непререкаемое главенство.
Дмитрия Ивановича Донского не стало 19 мая 1389 года, когда ему было всего 39 лет. И благо, что он набрался смелости передать золотой ярлык своему сыну, ибо вдали от Москвы происходили другие грандиозные и важные события.
«Политическая смерть» умного и изворотливого Тохтамыша – это грозная поступь воинов Тамерлана. Главная победа – Битва на Тереке 1395 года, когда от золотоордынских войск остались только «рожки да ножки». Преследуя своего противника, «Железный хромец», со своим 400-тысячным войском, едва не стал новым Бату-ханом для Руси. Но повезло. И несмотря на лёгкое вторжение в Рязанские земли, войско Тамерлана устремилась в Азию, так как прельстилось богатствами далёких и экзотических стран.
Василий Дмитриевич, который отчаянно собирал войско, чтобы хотя бы умереть достойно, выдохнул с большим облегчением – настоящая тьма отступила от границ Московского княжества. И тут не стоит «бить себя пяткой в грудь», ибо у Москвы того времени не было даже гипотетического шанса выдержать напор Тамерлана.
К большому сожалению, несмотря на тотальное избиение, Золотая Орда удар выдержала. Более того, освободившийся престол практически тут же «подобрал» хан Едигей, который не мог занять его ни при каких иных обстоятельствах. Но пока шла внутренняя замятня, Василий Дмитриевич воспользовался ситуацией и на целых 13 лет остановил выплату дани в Сарай.
Причина была весьма веская, ибо и Дмитрий Донской использовал когда-то схожие обстоятельства для прекращения выплат. Дело в том, что Едигей, по своему происхождению, чингизидом не был. Следовательно, не мог взять себе титул хана, а мог довольствоваться только титулом эмира. Однако и в своём положении он смог выкружить максимальное количество выгод и привилегий, в виду чего фактически стал единоличным держателем очень и очень большой власти.
Формально, над эмиром практически всё время его правления стояли разные ханы – Темир-Кутлук, Булат-Салтан, Шадибек. Но власть чингизидов была только номинальной и как бы легитимировала власть Едигея.
Едигей был очень умным правителем. И, несмотря на недавно закреплённый династический брак между дочкой Дмитрия Донского и сыном литовского князя Ягайло, смог «столкнуть лбами» зачинающееся Русское государство и Великое Княжество Литовское. Параллельно, пока Москва была занята утихомириванием ненужного конфликта, атаковал русские земли, требуя выплаты давнего долга.
Для сравнения: Когда Дмитрий Донской подступил к стенам Новгорода, он потребовал выплаты колоссальной дани в 8 тысяч рублей. Чтобы её выплатить, крупный торговый город буквально вывернул все закрома, но всё-таки насобирал нужную сумму. На этом фоне только представьте, что Москва задолжала Сараю за 13 лет свыше 90 тысяч рублей. На современный лад это бы звучало так, будто бы наш федеральный центр задолжал какой-то соседней стране (не дай Бог) триллионы рублей.
Василий Дмитриевич пошёл в своего отца умом и изворотливостью. А потому, претерпев урон от набега, начал с Едигеем очень долгую и пространственную переписку, в рамках которой то соглашался на выплаты, то начинал увиливать от конкретных ответов. Так приходилось себя вести – после Куликовского поля страна ещё не восстановилась в полной мере, чтобы дать новую решительную битву степным захватчикам.
К большому сожалению и эмир был не лыком шит. В конечном итоге устав от обещаний своего протеже он направил новое крупное войско в русские пределы. Более того, написал Василию Дмитриевичу письмо, в котором заверял, что крупная армия пройдёт транзитом через владения московского князя, ибо собрано для удара по Великому княжеству литовскому.
Василий I поверил в обещания. И зря. Рядом с Москвой едигеевские тумены развернулись и осадили город. В последний момент князь выскальзывает из кольца окружения и удаляется в Кострому, где собирается собрать хоть какое-то войско для помощи осаждённому городу.
На тот момент многим казалось, что Москва обречена. Но благодарные горожане, скорее всего, ещё не раз вспомнили добрым словом Дмитрия Донского, который приказал заложить белокаменный Кремль взамен старого и деревянного. Да и постоянно увеличивающееся количество пушек и огненного боя (пищалей) смогло сдержать врага на расстоянии.
Едигей, печально пересчитав свои потери в условиях, когда не было произведено ни одного штурма, решил всё-таки не пытать счастья и отступил. Да и начальник обороны города – пресветлый князь Василий Андреевич, со всей точностью просто так столицы бы не сдал, ибо являлся сверхопытным полководцем. Более того, именно ему поручили командовать Засадным полком во время Куликовской битвы. А это значит, что общая победа, во многом, принадлежит руке именно этого князя, так как сам Дмитрий Донской к моменту удара уже был ранен и находился без сознания под грудами тел татар и воинов Большого полка.
Едва ордынцы показались в поле видимости, Василий Андреевич стянул население в город и полностью сжёг посады. Да, сгорели красивые церкви, резные терема и огромное количество книг и драгоценностей. Но город был спасён.
Едигей отступаться не хотел. Вместо штурма Москвы он отвёл своё бесчисленное воинство к селу Коломенскому, где встал на зимнюю стоянку, угрожая всем путям поставок в город и близлежащим населённым пунктам. Основной план – это уморить многолюдную Москву голодом, а заодно нанести наибольший урон окружающей территории.
Из ставки Едигея беспрестанно выезжали крупные отряды. Ко всему прочему эмир очень сильно ждал помощи от своего союзника и давнего противника Москвы – тверского князя Ивана.
Неизвестно, чем бы закончилось «Коломенское противостояние», да в самой Золотой Орде вспыхнул очередной бунт. Едигей попытался «выдержать хорошую мину при плохой игре» и, скрывая реальное положение вещей, выдвинул Василию Дмитриевичу новое предложение – вместо 90 тысяч всего 3 тысячи рублей откупа. Естественно, что для Москвы эта сумма была весьма посильной, отчего они с радостью приняли новые условия. Куда хуже было то, что за время своего стояния у Коломенского, ордынцы смогли пленить очень много русских людей. И снова, как встарь, в сторону Великой Степи потянулись бесконечные вереницы пленных.
Как писал летописец того времени, описывая масштаб бедствия:
«Горестно видеть было и многих слёз достойно то, как всего один татарин мог вести до сорока грубо связанных христиан».
Несмотря ни на что, Русь выдержала новый вызов. В том числе снова вступила в прямую конфронтацию с Золотой Ордой, так как эмир не считался выше великого князя, а реальное положение марионеточных ханов в Сарае не понимал только очень-очень ленивый и недалёкий человек. Но в этом же крылась и главная проблема «чиноподчинения» - когда на смену Едигею в Золотой Орде сел чингизид Джелал ад-Дин, Василий Дмитриевич следуя цепочке подчинённости, возобновил выплату дани и даже собрал некоторую сумму за годы простоя.
И вот тут важный момент: пока московский князь, как и все правители, десятилетиями до него, понурив голову, с большой суммой ехал в Золотую Орду, там произошёл новый переворот. И снова Едигей сел на престол, а Василий Дмитриевич фактически встал в чистом поле, чтобы в очередной раз посмотреть, чем кончится «ордынская замятня». И ведь поступил крайне осмотрительно и правильно – давнего противника русских княжеств начало по-настоящему ломать и штормить, а золотоордынский улус расслаиваться буквально на глазах.
В 1419 году смерть Едигея только ухудшила общее положение дел в Золотой Орде. И вплоть до 1430 года ордынцам было совсем не до того, что и как происходило в «северном улусе». Зря (для них) – Русь значительно окрепла за эти годы. Но это – совсем другая история.
С уважением, Иван Вологдин
Подписывайтесь на канал «Культурный код», ставьте лайки и пишите комментарии – этим вы очень помогаете в продвижении проекта, над которым мы работаем каждый день.
Прошу обратить внимание и на другой наш проект - «Серьёзная история». В этом проекте будут концентрироваться статьи о других исторических событиях.